Карательный процесс. Оптимизация процесса реализации кары при исполнении уголовных наказаний

Оптимизация процесса реализации кары при исполнении уголовных наказаний

Яковец Ирина Станиславовна,

докторант Научно-исследовательского института изучения проблем преступности им. академика В.В.Сташиса Национальной академии правовых наук Украины, г. Харьков.

Optimization of process of realization of a penalty at execution of criminal punishments

Iakovets I.S.

Статья посвящена исследованию вопросов реализации кары при исполнении уголовного наказания в виде лишения свободы. Проанализированы базовые научные и законодательные положения, предопределяющие практические подходы к решению указанной проблемы. Автор предлагает собственное видение оптимизации процесса осуществления кары учреждениями исполнения наказаний.

Ключевые слова: кара, исполнение наказания, лишение свободы, правоограничения, режим лишения свободы.

Article is devoted to research of questions of realization of a penalty at execution of criminal punishment in the form of imprisonment. The basic scientific and legislative provisions predetermining practical approaches to the solution of the specified problem are analysed. The author offers own vision of optimization of process of implementation of a penalty by institutions of execution of punishments.

Keywords: penalty, execution of the punishment, imprisonment, right restrictions, imprisonment mode.

Вопрос о сущности и содержании наказания является одним из базовых для науки уголовно-исполнительного права. В Украине эта проблема в той или иной мере становилась предметом научных поисков и дискуссий для таких учёных, как: В.А.Бадыра, А.П.Гель, Т.А.Денисова, А.Г.Колб, А.В.Лысодед, М.В.Романов, А.Ф.Степанюк, М.П.Черненок и другие. Несмотря на отсутствие единства в понимании места кары при исполнении уголовных наказаний, практически аксиомой является утверждение, что исполнение уголовных наказаний неразрывно связано с реализацией кары. Кара, как сущность уголовного наказания – это мера принуждения, которая проявляется в предусмотренных законом конкретных ограничениях, применяемых к осужденному в соответствии с видом наказания, назначенного судом за совершенное преступление. Наиболее ощутимо кара проявляется в наказании в виде лишения свободы. Содержанием наказания в виде лишения свободы, как это вытекает из ст. 63 Уголовного кодекса Украины (далее – УК Украины), является изоляция осужденного и его помещение в специальное учреждение. Именно изоляция и является сущностью кары.

Н.А.Стручков определял, что содержание кары в лишении свободы заключается в изоляции осужденного от общества, от определенного окружения, в разнообразных правоограничениях, которые ощущает осужденный в силу отбывания наказания, а также в ряде ограничений бытового характера, которые влечет с собой пребывание в местах лишения свободы . С.И. Дементьев к карательным элементам наряду с указанным относит: сам факт осуждения судом от имени государства, длительность срока, вид и место размещения исправительной колонии, ограниченность политических, трудовых, семейных и некоторых других прав . Указанные походы являются наиболее распространенными в науке и практике, однако, на наш взгляд, в них присутствует неоправданно расширенное толкование содержания наказания. Более точным, хотя также не бесспорным, нам представляется определение, данное А.Ф.Степанюком и В.М.Трубниковым: главным содержанием наказания в виде лишения свободы, основным его карательным элементом выступает именно изоляция осужденного от социального окружения, семьи, близких, друзей, знакомых, трудового коллектива, в специальном закрытом учреждении .

Действительно, по своей сути наказания является целенаправленной карой , цель которой заключается в справедливой реакции государства на совершенное преступление, которая проявляется в форме осуждения, неодобрения, а также применении при необходимости предусмотренных законом правоограничений в отношении этого человека за неправомерное деяние . Кара всегда была и будет свойственна уголовному наказанию, поскольку она объективно вытекает из принудительного характера пребывания в местах лишения свободы. При этом проблемой остается ответ на вопрос – в чем конкретно она должна заключаться и каковы пределы кары при исполнении лишения свободы. А.Ф.Зелинский справедливо отмечал, что в ряде случаев кара выступает предпосылкой, одним из средств достижения цели исправления, поскольку для большинства осужденных лишение свободы означает изменение деятельности в сторону ухудшения, что и может исправить лиц, совершивших импульсивные и неосторожные преступления. В частности, лишение свободы способствует искоренению вредных привычек, изолирует осужденного от негативного влияния друзей и знакомых. Кара за преступление активизирует внимание, изменяет психологическую установку на рискованные поступки и т.п. Она хоть сама по себе не исправляет, но способна повлиять на тех, кто нарушил уголовный закон вопреки своему положительному правосознанию вследствие психологических срывов .

Однако, как справедливо отмечает О.Г.Перминов, кара, уголовное наказание – это не месть, возмездие преступнику, а применение к нему предусмотренных правоограничений и последствий в целях восстановления справедливости, исправления осужденного и предупреждения новых преступлений, несмотря на то, что уголовное наказание по своей природе может объективно причинять физические или нравственные страдания . Данный подход подтверждается и международными актами, касающимися сферы исполнения наказаний. Так, в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения и наказания подчеркивается, что в определение пытки не включается боль или иные страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций. В ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, согласно которой каждый член общества должен подвергаться таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других, удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе . Подобное толкование обосновано тем, что согласно международным номам, «целью и оправданием приговора к тюремному заключению или вообще к лишению свободы является в конечном счете защита общества и предотвращение угрожающих обществу преступлений. Этой цели можно добиться только в том случае, если по отбытии срока заключения и по возвращении к нормальной жизни в обществе правонарушитель оказывается не только готовым, но и способным подчиниться законодательству и обеспечивать свое существование. Для этого заведение должно использовать все исправительные, воспитательные, моральные и духовные силы и виды помощи, которыми оно располагает и которые оно считает подходящими, применяя их с учетом потребностей перевоспитания каждого заключенного. Режим, принятый в заведении, должен стремиться сводить до минимума ту разницу между жизнью в тюрьме и жизнью на свободе, которая убивает в заключенных чувство ответственности и сознание человеческого достоинства (Правила 58-60 Минимальных стандартных правил обращения с заключенными ООН ).

Именно с учетом указанного значения кары необходимо обеспечить не просто ее применение, а эффективную реализацию всех компонентов кары. Этого можно достичь путем оптимизации процесса исполнения наказания, в том числе и в его сущностном (карательном, экзекутивном) проявлении.

Следует в целом поддержать мнение Ф.Р. Сундурова и Н.А. Стручкова, что именно в режиме исполнения-отбывания наказания и выражается присущая ему кара . Предусматривая соответствующие правоограничения, режим выполняет не только функции упорядочивания поведения осужденных, стабилизации существующих в учреждениях исполнения наказаний отношений и превенции правонарушений, но и выполняет карательную функцию. Реали­зация режима лишения свободы – это, прежде всего, целенаправленный карательный процесс. В карательных требованиях находит выражение осуждение, порицание лиц, совершивших преступление, от имени государства .

Какие же подходы к определению сущности и пределов кары существуют в настоящее время? В Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными (Правило 57) закреплено, что заключение и иные меры, изолирующие правонарушителя от окружающего мира, причиняют ему страдания уже с учетом того, что они отбирают у него право на самоопределение, поскольку лишают его свободы. Страдания осужденного также связаны с необходимостью жить в коллективе людей не по собственному выбору и обустраивать свой быт в соответствии с тюремным режимом. Осужденные лишены нормальных контактов с противоположным полом, что сказывается на эмоциональном состоянии и чувстве собственного достоинства, не имеют свободного доступа ко всем товарам и услугам. Они могут нести только ограниченную ответственность за собственную жизнь. И хотя влияние названных факторов отличается как в пределах одной тюремной системы, так и в разных странах, лишение свободы всегда болезненно, причиняет соответствующие ограничения и страдания. При этом постоянно существуют ограничения и в бытовой сфере, которые зависят от уровня жизни и быта осужденного во время его пребывания в состоянии «свободного человека» . Европейские тюремные правила устанавливают: внутренний распорядок организуется в пенитенциарных учреждениях с учётом требований режима, безопасности и дисциплины с одновременным предоставлением заключённым условий содержания, обеспечивающих человеческое достоинство. С учётом необходимости обеспечения внутреннего распорядка и обеспечения безопасности и режима, заключённым разрешается обсуждать вопросы, касающиеся общих условий содержания, и их также следует поощрять доводить эти вопросы до сведения администрации пенитенциарного учреждения. При этом, ограничения, налагаемые на лиц, лишенных свободы, должны быть минимально необходимыми и соответствовать той обоснованной цели, с которой они налагались. Жизнь в местах лишения свободы должна быть, насколько возможно, приближена к позитивным аспектам жизни в обществе, а содержание под стражей должно быть организовано таким образом, чтобы способствовать возвращению лиц, лишенных свободы, в общество .

Что касается понимания необходимого (или оптимального) объема правоограничений, в которых и должна проявляться изоляция (кара), то они, на наш взгляд, достаточно четко очерчены в практике Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ). К примеру, в решении ЕСПЧ «Хирст прости Соединенного Королевства» (Hirst v. the United Kingdom) Суд указал, что какое-либо ограничение должно бать обоснованным, а такое обоснование может осуществляться с учетом требований безопасности, частично для предупреждения преступлений и беспорядков, и такие ограничения должны быть неотъемлемо связаны с условиями содержания (п. 69) .

Обобщая указанные подходы, можем сделать такие основные выводы:

1) кара в лишении свободы заключается в изоляции осужденного в специальном учреждении;

2) реализуется кара в режиме лишения свободы;

3) кара не является самоцелью, а объективно вытекает из факта изоляции;

4) изоляция осужденных не должна приводить к сокращению либо сознательному ограничению их прав, если это не требуется для ее обеспечения.

Указанные подходы нашли свое отображение и в национальном законодательстве Украины, причем даже в более углубленном и гуманистическом виде, чем это прописано в международных стандартах. Так, в ст. 63 Конституции Украины закреплено, что осужденный пользуется всеми правами человека и гражданина, за исключением ограничений, определенных законом и установленных приговором суда. Конституционные права и свободы человека и гражданина не могут быть ограничены, кроме случаев, предусмотренных Конституцией Украины. В условиях военного или чрезвычайного положения могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием срока действия этих ограничений, а ряд прав и свобод не могут ограничиваться ни при каких обстоятельствах. Подобная норма, хотя и в несколько трансформированном в 2010 году виде, включена и в Уголовно-исполнительный кодекс Украины: «Осужденные пользуются всеми правами человека и гражданина, за исключением ограничений, определенных законами Украины, настоящим Кодексом и установленных приговором суда». Часть ч. 2 ст. 102 Уголовно-исполнительного кодекса Украины предусматривает, что режим в колониях должен сводить к минимуму разницу между условиями жизни в колонии и на свободе, а это, в свою очередь, призвано способствовать повышению ответственности осужденных за свое поведение и осознанию человеческого достоинства.

Несмотря на данный законодателем посыл, практика исполнения наказаний в Украине еще далека от их обеспечения. В последнее время уголовно-исполнительное законодательство не только не «очищается» от неоправданных ограничений прав, но и проводятся попытки по их увеличению. Так, например, последними изменениями в указанный кодекс предлагается отменить право на получение свиданий при нахождении в участках карантина, диагностики и распределения; запретить употребление осужденными продающихся в свободной продаже «напитков энергетического действия»; установить запрет на выращивание растений, развешивание картин и фотографий и т.д. Подобные ограничения никак не вытекают из самого факта изоляции и поэтому являются необоснованными.

Подводя итог всему изложенному, отметим, что на наш взгляд кара в лишении свободы заключается исключительно в изоляции осужденного в специальном учреждении и лишении права на самоопределение. Фактически, лишение права на свободное передвижение и избрание места проживания – это и есть основные элементы кары. Таким образом, эффективная реализация кары – это эффективное осуществление охраны и надзора в колониях. Этим предел кары, установленной в уголовном законе, исчерпывается. Все иные правоограничения могут иметь место исключительно в том случае, если они объективно вытекают из факта изоляции и их устранение приведет к невыполнению предписаний ст. 63 УК Украины, устанавливающих содержание лишения свободы. Именно в этом направлении и должна проходить оптимизация процесса исполнения уголовных наказаний.

Литература

1. Всеобщая декларация прав человека [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml . - Загл. с экрана.

2. Дементьев С.И. Лишение свободы как мера уголовного наказания. – Краснодар: Кубанский ун-т, 1977. – 64 с. - С. 6.

3. Дуюнов В. К. Проблемы уголовного наказания в теории, законодательстве и судебной практике. – Курск: РОСИ, 2000. – 504 с. - С. 434-435.

4. Европейские тюремные правила. Январь 2006 г. [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: http://www.prison.org/law/eur_pr.shtml . - Загл. с экрана.

5. Зелинський А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. – Х.: Изд-во при Харьк. гос. ун-те, 1986. – 167с. - С. 132.

6. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/prison.shtml . - Загл. с экрана.

7. Перминов О.Г.Функции и задачи уголовного наказания в борьбе с преступностью [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: http://www.k-press.ru/bh/2002/4/perminov/perminov.asp . - Загл. с экрана.

8. Прохоров В. С. Преступление и ответственность. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. – 136 с. - С. 129.

9. Степанюк А.Х., Трубніков В.М. Режим відбування позбавлення волі в установах виконання покарань: Консп. лекц. – Х.: Укр. юрид. акад., 1994. – 60 с. - С. 9.

10. Стручков Н.А. Советское исправительно-трудовое право. – М.: Изд-во ВШ МООП РСФСР, 1963. – 224 с.- С. 19.

11. Стручков, Н.А. Исправительно-трудовая политика и ее роль в борьбе с преступностью / Н.А. Стручков. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1970. – 271 с. – С. 227.

12. Сундуров Ф.Р. Лишение свободы и социально-психологические предпосылки его эффективности / Сундуров Ф.Р.; Науч. ред.: Волков Б.С. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1980. – 216с. – С. 92.

13. Як змусити стандарти працювати: Практ. посіб. по ефект. застосуванню міжнар. тюремних правил. – Донецьк: Східн. вид. дім, 2001. – 212 с. – С. 28.

14. Hirst v. The United Kingdom, Application No. 40787/98, Judgement of 24 July 2001 [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: http://www.humanrights.is/the-human-rights-project/humanrightscasesandmaterials/cases/regionalcases/europeancourtofhumanrights/nr/2604 . - Загл. с экрана.

Карательно-воспитательный процесс - это системная деятельность в рамках исполнения уголовного наказания, предусматривающая исправление, перевоспитание осужденного.
Карательное воздействие носит комплексный характер и реализуется путем применения к осужденным всей совокупности ограничений, установленных режимом отбывания конкретного наказания. Применение этих правоограничений – не самоцель, их назначение состоит в том, чтобы обеспечить надлежащее исполнение наказания в соответствии с задачами, стоящими перед уголовно-исполнительным законодательством. Указанные правооганичения применяются в качестве психолого-педагогического средства воздействия на личность осужденного с целью его исправления и предупреждения совершения им новых преступлений

Карательный и воспитательный процесс имеют и существенную разницу. В общих чертах их отличие заключается в следующем:

Кара всегда устанавливается за совершенное преступление, а меры воспитательного воздействия всегда применяются в связи с совершенным преступлением;

Кара носит характер устрашения, а меры воспитательного воздействия не обладают данным признаком;

Кара – это всегда осуждение и порицание со стороны государства, а меры исправительного воздействия не порицают и не осуждают;

Применение мер воспитательного воздействия всегда индивидуально (персонефицировано), а кара такого признака не имеет, другое дело, что объем карательного воздействия может быть различным и зависит от тяжести совершенного преступления, общественной опасности личности виновных, вида исправительного учреждения, условий режима и пр.;

Кару осуществляют только наделенные властными полномочиями специализированные органы, а в применении мер исправительного воздействия (воспитательного) принимают участие и иные органы и лица, например, педагоги средних школ, мастера профессионально-технического обучения, служители культа.

Представляется, что воспитательный процесс в местах лишения свободы нельзя отождествлять с воспитательным процессом вообще, поскольку в исправительных учреждениях данный процесс всегда сопряжен с применением карательного воздействия. Если в обычных школах, училищах, колледжах происходит воспитание личности, то в местах лишения свободы, как правило, осуществляется процесс исправления и перевоспитания. К тому же в местах лишения свободы воспитательный процесс осуществляют специализированные органы, и базируется данный процесс на специфических дисциплинах: специальная педагогика (пенитенциарная), специальная психология и др., поскольку невозможно не учитывать психологические особенности личности преступника, применяя в связи с этим особые методы и приемы

Начинался по инициативе государства и усмотрению государственных органов (но и по инициативе «добрых людей»). Главными здесь были Разбойный приказ и Земский приказ для Москвы. На местах сыск вели губные старосты и целовальники по наказам из Разбойного приказа и под контролем воевод. Судоговорение на таком процессе заменялось допросом обвиняемого, который вел судья (судьи), сам изыскивавший доказательства преступного деяния, устраивавший очные ставки, подвергавший обвиняемого пытке в случае необходимости.
Поводом к возбуждению дела могла стать и здесь письменная явка, то есть заявление потерпевшего о краже или разбое или привод обвиняемого с поличным. Им могло быть домашнее имущество, скот, хлеб или сено в поле, выловленная в пруду рыба и т.п. Стоимость поличного не играла роли, дело возбуждалось и в том случае, если оно «и гривны не стоит» (гривна - 10 коп.). В поимке преступника участвовало все население посада, села или деревни, которое было обязано оказывать помощь подвергавшимся грабежу или разбою. Отказ от помощи рассматривался как особая форма пособничества преступникам и карался штрафом и кнутом. Но закон давал гарантии безопасности преследователям татей и разбойников: оговор их в преступлении со стороны задержанных не имел силы (гл. XXI ст. 8, 15, 19,59).
Обстоятельства дела выяснялись на допросах, при проведении которых могла применяться пытка. Она помогала добиться собственного признания преступника, на котором базировался приговор. К ней прибегали и тогда, когда взятый с поличным уже сделал признание в татьбе или разбое. Так выявляли сообщников и добивались признания «в иных разбоях и татьбах», то есть в других аналогичных преступлениях. Даже иск потерпевшего удовлетворялся не по его заявке, а по показаниям обвиняемого под пыткой.
С конца XV в., в условиях роста профессиональной преступности (криминальных структур), разбойничьих шаек, стало развиваться специальное процессуальное действие – облихование. Оно помогало отличить «лихого человека» от обычного преступника. Облихование включало в себя опрос добропорядочного местного населения (повальный обыск) о возможной принадлежности подозреваемого к категории «лихих». По Судебнику 1550 г. такой вердикт большинством голосов выносили 10–15 человек «детей боярских» или 15–20 человек «добрых людей» (своеобразные присяжные заседатели). Если голоса разделялись поровну (10 – за, 10 – против), к подозреваемому применялась пытка. Не признавшего себя на пытке «лихим» при равенстве голосов заключали в тюрьму до открытия новых обстоятельств по делу или брали на поруки местные жители. Но чтобы «облиховывавшие», то есть дававшие показания «обыскные» люди не возводили напраслину по вражде, Судебник 1550 г. ввел для них наказание кнутом за ложный вердикт.
Основанием для возбуждения уголовного дела могла стать также язычная молка, то есть показание под пыткой, в результате которой выявлялись соучастники преступления. Язычная молка влекла за собой очную ставку, во время которой «язык», давший показания, ставился «с очей на очи» с оговоренным и опознавал его. Опознанный, в свою очередь, вовлекался в розыск, со всеми его прелестями, пыткой, повальным обыском. Правда, что касается людей «знатных», то есть известных в округе, видных, «добрых», то было наоборот. Сначала оговор надо было подтвердить повальным обыском, а уж потом следовала пытка. Причём закон оставлял облихованному право опротестовать результаты «обыска» на том основании, что «окольные люди лиховали по недружбе». В таком случае назначался повторный обыск, а потом пытка. Если сознавался, винился, – казнили, если нет – сажали в тюрьму «по обыскам» (гл. 21, ст. 44, 76 СУ).
Как видим, Соборное Уложение являлось универсальным законом, оно установило единые основания возбуждения уголовного дела за татьбу и разбой, независимо от социальной принадлежности человека. Существовало лишь одно обстоятельство, защищавшее честь служилого человека. Допрос под пыткой для служилых людей применялся лишь тогда, когда соучастники преступления из числа принадлежащих им крестьян и холопов подтверждали донос под пыткой. То есть сначала пытали их людей, а потом их самих. Это, кстати говоря, не всегда облегчало участь дворянина, ибо холоп, если он холоп по своей сути, всегда готов предать своего хозяина.
И последнее. Розыскные дела могли быть приостановлены или прекращены только по решению суда. Приговоры и решения не подлежали обжалованию и приводились в исполнение самими органами судебной власти. Естественно, что для исполнения смертной казни у московских судей были и специальные люди – палачи. Процесс по политическим делам
Политические преступления расследовались с особой тщательностью. Такой процесс всегда начинался с теста доноса на то или иное лицо о его преступном замысле или уже о совершившемся преступлении. Можно было выкрикнуть в общественном месте известную фразу «Слово и дело государево». Произнесший ее считался осведомленным в некоем заговоре, и должностные лица обязаны были немедленно доставить его в Москву. Чаще всего выяснялось, что фраза эта прозвучала по «пьяному делу», в ссоре и имела основанием желание отомстить недругам или скрыться с места жительства. Лишь немногие подобные случаи представляли реальную государственную угрозу. Но в любом случае проводилось следствие, сопровождавшееся пытками с целью выбивания показаний, очными ставками изветчика с обвиняемым, с повальным обыском (если речь шла о действии «скопом» или о мятеже). Важно отметить при этом, что допрос с пристрастием начинался с самого изветчика, который при отказе от обвинения наказывался кнутом. В случае, если и сыск не подтверждал обвинения, доносчику следовало то наказание, которое предполагалось обвиненному человеку.
Окончательное решение по политическим делам выносил царь.
Соборное Уложение подвело своеобразный итог развитию уголовного права и процесса в Московском государстве. Система судопроизводства была довольно сложной и заформализованной. Впервые осуществлена детальная регламентация процедуры следствия и самого судебного процесса. Заметно расширился круг деяний, подлежащих уголовному преследованию. Резкое обострение социальных противоречий в XVII в. («бунташный» век) усилило карательный характер уголовного законодательства. Большей централизации подвергся судебно-административный аппарат. Но позиции всеобщности права ещё не были поколеблены.

С начала XIX в. правительство в интересах господствующего класса вынуждено было проводить соответствующий историческому развитию путь лавирования, обещании, реформ. Эта политика заигрывания с либерализмом имела целью упрочение самодержавно-крепостнического строя в России.

Характерной чертой устройства государственного аппарата Российской империи начала XIX века являлась его раздробленность и не зависимость друг от друга отдельных его структур.

Размытие границ ответственности, казнокрадство, бюрократия - все это приводило к падению авторитета царя, ослаблению роли его в управлении государством, что выражалось недовольством крестьян и господствующего класса.

Понимая всю опасность данной проблемы, царизм на протяжении всего XIX века принимал попытки реформирования государственного аппарата.

Но проблема заключалась в том, каждый из императоров, видел свои тактики выхода из сложившейся ситуации, решения, принимаемые на их основе, в большинстве случаев были не логичны и не последовательны.

Этому свидетельствует политика контрреформ, которую проводил практически каждый император после вступления на престол.

Сразу же после вступления на престол (12 марта 1801 г.) Александр I поспешил принять ряд успокоительных мер в области внутренней политики: манифестом 2 апреля 1801 г. была закрыта Тайная экспедиция, из ссылки были возвращены многие дворяне, лишенные прав при Павле I.

2 апреля 1801 г. были восстановлены "жалованные грамоты" дворянству и городам.[ Ерошкин Н.П. глава VII Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России,2014, режим доступа:http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000148/st008.shtml]

Вторая четверть века была ознаменована дальнейшим углублением кризиса этого строя. Выражением этого кризиса явилось и движение дворянских революционеров декабристов, во взглядах которых нашли место и проекты преобразований государственного строя России. Эти проекты были направлены на демократизацию политического строя страны, на установление в России федерации и ограниченной монархии (Н. М. Муравьев) или даже республики (П. И. Пестель).

После подавления восстания декабристов царизм окончательно вступил на путь военно-полицейской крепостнической диктатуры.

На протяжении всего полувека государство помещиков играло активную роль в укреплении крепостничества, охранении основы феодального способа производства.

К середине XIX в. феодально-крепостнический строй и его надстройка переживали непоправимый кризис. В области государственного аппарата это означало, что основные его звенья (администрация, полиция, цензура, суд и даже армия) уже не справлялись со своими функциями.

По окончании Крымской войны обнаружились многие внутренние недостатки Российского государства.

Недовольство народа росло. Крестьянство все активнее поднималось на борьбу за свое освобождение. Оно боролось за полное уничтожение крепостного права, за волю и землю.

Уже в ходе Крымской войны наблюдался значительный подъем крестьянского движения. Так, призыв правительством части населения в государственное ополчение крестьяне расценили, как возможность получить волю за «царскую службу». В некоторых губерниях крестьяне прекращали работу на помещиков и шли в города, требуя записать их в ополчение.

Правительству пришлось силой усмирять крестьян, поднявшихся на защиту родины. Не спадала эта волна, и после войны. Тысячи крестьян устремились на юг, в Крым, «за волей», так как распространился слух, что там желающим раздают землю и освобождают от крепостной неволи

В феврале 1855 г. умершего Николая I на престоле сменил его сын Александр II (1855 1881). Революционная ситуация 1859-1861 гг., движение революционной демократии, общественный подъем в стране вынудили правящие верхи в период его правления пойти на уступки дать крестьянскую реформу в 1861 г., а вслед за ней ряд буржуазных реформ в 60 70х годах.

Разработка и проведение буржуазных реформ происходили в условиях борьбы правительственных группировок сторонников и противников этих преобразований.[ Ерошкин Н.П. глава VIII Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России,2014, режим доступа:http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000148/st008.shtml]

Сам царь Александр II, по выражению современника, "шел то вправо, то влево, беспрестанно меняя свое направление".[ П. В. Долгоруков, Петербургские очерки, М., 1934, с.105.]

Буржуазные реформы 60-70х годов расширили права местных учреждений, ввели выборность некоторых второстепенных органов местного хозяйственного управления (земские и городские учреждения) и даже суда (мировые судьи), сократили в известных пределах открытый и грубый произвол царских чиновников в полиции, суде, цензуре, просвещении. Эти реформы были буржуазными преобразованиями, так как они учитывали интересы буржуазной собственности, создавали благоприятные условия для развития торговли, промышленности и кредита. В 80 90х годах проводится целая полоса контрреформ, которые частично ликвидировали некоторые наиболее последовательные буржуазные преобразования, вернули часть дореформенных порядков. Царизм пытался проводить этот реакционный курс и в начале правления последнего царя России Николая II (1894 1917).

Анализ принимаемых решений и хронологии событий XIX века позволяет сделать вывод о невысокой эффективности деятельности государственного аппарата и всех его структур.

Реформаторская деятельность в условиях кризисной ситуации в стране, обусловленной наличием феодально-крепостнического строя, несоответствием технического развития современным требованиям эпохи, в той или иной степени ущемляла права либо господствующего класса, либо крестьян.

В результате практически каждое изменение, проводимое аппаратом Императорского Величества, незамедлительно порождало волну недовольства среди населения.

Сложность принятия решений в данных условиях заключалась в необходимости нахождения компромиссов для всех слоев населения большой страны.

Причиной возникновения кризисной ситуации в государственном аппарате являлось отсутствие стратегического видения развития Империи, основанное на балансе прав и свобод всех слоев населения. Т.е. вместо того чтобы продолжать курс намеченный предшественником, до достижения поставленных целей, новый император проводил политику контрреформ, либо проводил собственные реформы.

Таким образом, практически ни одна из развернутых реформ не было доведена до логического завершения. Что так же негативно сказывалось на развитии страны и общества в целом.

Таким образом, деятельность императоров в XIX веке, порождала волну недовольных людей желающих свергнуть самодержавие, по причине недовольства политикой царизма, отсутствии заинтересованности в решении насущных проблем населения.

Нестабильность обстановки в условиях реформирования государственного аппарата, вынуждала Императора принимать ко всем слоям населения меры карательной направленности, чтобы снизить степень и масштабность трагических последствий реформистской деятельности.

Поэтому параллельно с реформами государственного благоустройства в XIX веке проведен ряд преобразований и в структуре карательных органов, что является логичным в условиях меняющейся среды.

Во второй главе исследования мы рассмотрим изменения в структуре карательного аппарата царской России XIX, стоить отметить, что основной акцент в рамках данной работы уделен органам политической полиции, так как карательная политика царизма, направлена на сохранение государственной целостности, и спокойствия в обществе.

Стоит отметить, что и в общеуголовной системе в течение XIX века так же происходили изменения.