Т д лысенко краткая биография. Трофим Лысенко

Советский научный деятель, исследователь в области биологии и сельского хозяйства, академик ВАСХНИЛ.

Работал селекционером, стремился вывести сорта растений, обладающие большей урожайностью и морозоустойчивостью. Его кумиром был русский и советский селекционер И. Мичурин. Закончив Киевский сельскохозяйственный институт в 1925 г., Лысенко занялся наукой, работал на селекционной станции. Его успехи были замечены президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. Ленина (ВАСХНИЛ) Н. Вавиловым, который некоторое время покровительствовал Лысенко и выдвинул его на соискание Ленинской премии за работы по яровизации. Однако с 1936 г. Вавилов перешёл к резкой критике Лысенко. Он оказался в центре конфликтов в частности из-за развернувшегося в советской биологии спора о проблемах генетики. Лысенко и его сторонники, которые называли себя «мичуринцами», настаивали на наследуемости приобретенных качеств и отрицали, что наследственность передается только через хромосомы. Взгляды оппонентов они называли «вейсманизмом-морганизмом», буржуазной теорией А. Вейсмана и Т. Моргана. Лысенко был практиком, и некоторые его высказывания звучали грубо. К тому же противники обвиняли его в подтасовках научных экспериментов. Однако Лысенко и его сторонники (И. Презент и др.) умело связывали свои выводы с положениями марксизма-ленинизма, его неприятие зарубежной науки выглядело патриотично. В стране развернулась острая борьба биологических школ.

В 1934 г. Лысенко стал научным руководителем, а затем и директором Всесоюзного селекционно-генетического института. Сталин благоволил Лысенко, считая, что его работа приносит пользу сельскому хозяйству. В 1935 Лысенко был избран академиком ВАСХНИЛ, а в 1938 г. - ее президентом. В 1940 г. противник Лысенко Н. Вавилов был арестован как оппозиционер, а Лысенко возглавил Институт генетики АН СССР . В 1943 г. Лысенко получил Сталинскую премию первой степени за разработку новых методов посадки картофеля. После войны борьба школ возобновилась, и противники Лысенко смогли привлечь на свою сторону влиятельных партийных аппаратчиков, прежде всего сына А. Жданова Юрия, возглавлявшего отдел науки Управления пропаганды и агитации ЦК КПСС. Ю. Жданов подверг Лысенко критике на совещании лекторов. Но Сталин сохранил поддержку Лысенко, и Ю. Жданову пришлось публично извиняться за свое выступление. Теперь уже Сталин, раздраженный этим конфликтом, позволил Лысенко нанести ответный удар. На конференции ВАСХНИЛ 31 июля - 7 августа 1948 г. «вейсманисты» были раскритикованы. Некоторые из них возражали, доказывая, что «переделка» организмов в тех пределах, на которые надеется Лысенко, невозможна. Но по окончании «дискуссии» наиболее влиятельные критики подписали покаянные письма. Противники Лысенко вынуждены были уйти из генетики и заняться другими биологическим проблемами.

Против Лысенко выступали Ж. Медведев, А. Сахаров и другие ученые и инакомыслящие. В 1955 г. в Президиум ЦК КПСС было направлено письмо против Лысенко, подписанное 297 учеными.

В 1956 г. Лысенко был раскритикован Хрущевым и снят с поста президента ВАСХНИЛ (но продолжал оставаться директором Института генетики АН СССР). После нарастания продовольственных трудностей Хрущев смягчил свое отношение к Лысенко, и он в 1961 г. снова был избран президентом ВАСХНИЛ, но в 1962 г. снова был отправлен в отставку. До 1965 г. он работал директором института. С 1966 г. работал заведующим лабораторией Экспериментальной научно-исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские». «Лысенковщина» стала символом грубого подавления инакомыслия в науке, характерного для сталинских времен.

Исторические источники:

О положении в биологической науке. Стенографический отчёт сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина 31 июля - 7 августа 1948 г. М., 1948.

Сочинения:

Агробиология. М., 1952;

Избранные сочинения. М., 1953.

Советский агроном, биолог, академик Трофим Денисович Лысенко родился 29 (по ст. ст. 17) сентября 1898 года в селе Карловка (ныне город Карловка Полтавской области, Украина).

Окончил Полтавскую садоводческую школу, училище земледелия и садоводства в Умани Киевской губернии в 1921 году, заочное отделение Киевского сельскохозяйственного института по специальности «агрономия» в 1925 году.

В 1922-1925 годах Лысенко работал старшим специалистом Белоцерковской селекционной станции под Киевом.

С 1925 года заведующий отделом селекции бобовых культур Гянджинской селекционной станции в Азербайджане. С 1929 по 1934 годы старший специалист отдела физиологии Всесоюзного селекционно генетического института в Одессе.

В 1934 году был избран академиком Академии наук Украинской ССР, а в 1935 году - академиком Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. Ленина (ВАСХНИЛ) СССР.

В 1934 году Лысенко был назначен научным руководителем, а два года спустя директором Всесоюзного селекционно генетического института. С 1938 года научный руководитель лаборатории Экспериментальной научно исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские» в Московской области.

С 1938 по 1956 годы Трофим Лысенко избирался Президентом ВАСХНИЛ СССР.

В 1940-1965 годах был директором Института генетики АН СССР.

На счету Лысенко немалые заслуги по созданию высокоэффективных методов повышения урожая. Он создал теорию стадийного развития растений, метод направленного изменения наследственно озимых сортов зерновых культур в наследственно яровые и обратно. Предложил ряд агротехнических приемов (яровизация, чеканка хлопчатника, летние посадки картофеля).

Под руководством Трофима Лысенко был выведен сорт озимой пшеницы Одесская 3, сорт ярового ячменя Одесский 9; сорт хлопчатника Одесский 1, ставший основным сортом хлопководства в новых районах его возделывания.

Идеи Лысенко внедрялись в сельском хозяйстве в 1930 1960 х годах.

Часть теоретических положений и предложений, выдвинутых Трофимом Лысенко, не получили экспериментального подтверждения и широкого производственного применения.

Он выдвинул положение о том , что в природе не существует внутривидового перенаселения и отсутствует внутривидовая борьба, а также, что существующие биологические виды под влиянием изменений условий внешней среды способны непосредственно порождать другие виды. Эти положения не разделяются многими учеными.

Благодаря успехам в практической агротехнической науке Лысенко получил поддержку руководства страны и, прежде всего, Иосифа Сталина . Этого оказалось достаточным, чтобы любая критика Лысенко, как обоснованная, так и не обоснованная, воспринималась как несогласие с линией коммунистической партии в области сельского хозяйства, и как следствие проявления вредительства. Монополизм Лысенко в биологии, совмещенный со сталинскими методами борьбы с инакомыслием, вызвал уничтожение целых научных школ, гибель многих ученых (в т.ч. Николая Вавилова).

В 1955 году в Президиум ЦК КПСС поступило «письмо трехсот» с жесткой критикой деятельности Лысенко, где был описан ущерб, который он нанес науке и государству. Письмо подписали 297 академиков, докторов и кандидатов биологических наук. Следствием этого письма стало освобождение Лысенко с поста Президента ВАСХНИЛ в 1956 году «по собственной просьбе». В 1956 1961 годах он был членом Президиума ВАСХНИЛ. В эти годы Лысенко активно выступал в свою защиту. В Академии наук и ВАСХНИЛ шли непрерывные столкновения его сторонников и противников.

В 1961-1962 годах Трофим Лысенко во второй раз занял пост президента ВАСХНИЛ. После отстранения от власти Никиты Хрущева Лысенко был окончательно отстранен от руководящей научной деятельности. В 1965 году он был снят с должности директора Института генетики АН СССР, а затем ликвидирован и сам институт. С 1966 года и до конца жизни Трофим Лысенко работал заведующим лабораторией Экспериментальной научно исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские» в Московской области, продолжая научно исследовательскую работу.

Лысенко был заместителем председателя Комитета по Сталинским премиям в области науки (с 1940 года), заместителем председателя Высшей аттестационной комиссии; членом Центрального Исполнительного Комитета СССР (1935-1937), заместителем председателя Совета Союза Верховного Совета СССР (1937-1950), депутатом Верховного Совета 1 - 6 созывов (1937-1966).

За свои практические и теоретические работы он был удостоен звания Героя Социалистического Труда, награжден 8 орденами Ленина, медалью им. Мечникова, призами выставок ВДНХ и др. Лысенко трижды был лауреатом Государственной премии СССР (1941, 1943, 1949).

Материал подготовлен на основе открытых источников

May 24th, 2013

Ветер истории сметает мусор не только с могилы самого Сталина, но и со всей той славной эпохи и её творцов. Развенчан еще один черной миф - о "бездарности" академика Лысенко и "лженаучности" его идей. Правота Трофима Денисовича подтверждается современными учеными спустя десятилетия. Об этом замечательная публикация Максима Калашникова

Памяти великого биолога - Трофима Лысенко. Правота сталинского академика подтверждается современной наукой!

В 1926 году покончил жизнь самоубийством австрийский биолог Пауль Каммерер. После настоящей травли, организованной против него. Каммерер открыл удивительное явление: оказывается, наследственность живых существ можно изменить, изменяя внешние условия - и появившиеся изменения передаются по наследству. Австрийский биолог взял для опыта огненную саламандру, ящерицу, с причудливым сочетанием ярко-желтых и черных пятен. В ходе экспериментов он выяснил, что, коли долго держать саламандр в террариуме с желтым грунтом, расцветка кожи ящериц меняется. Они буквально желтеют под цвет почвы. А потом желтоватый окрас передается потомству.
Каммерер пришел к тому же выводу, что и русские ученые: Мичурин и Трофим Лысенко. А именно: все живое меняется под влиянием окружающей среды. Изменяя эти условия, человек может заставить организмы приобретать новые свойства. Черты, которых раньше в них не было. А эти черты передаются далее по наследству.
Каммерер брал слепых от природы рыб-протеев, живущих в пещерных озерах, подвергая их в лабораториях попеременному облучению то красным, то обычным дневным светом. И у протеев развивались хорошо сформированные глаза! Потом были опыты над жабой-повитухой, у которой под влиянием внешней среды появлялись так называемые брачные мозоли, которые дальше передавались по наследству.
На Каммерера ополчился цвет тогдашней биологической науки. Его опыты резко противоречили тогдашней архаичной (еще не знавшей о ДНК) генетике. Как, впрочем, и теории Дарвина в старом понимании. С точки зрения генетиков 1920-х годов, такого просто не могло быть. Ибо, как гласили их догмы, наследственность - вещь неизменная. Есть, считали они, некое наследственное вещество, несущее в себе «запись» характеристик вида и потомства. Это вещество (гены) неизменно. Саламандры не должны желтеть под влиянием внешней среды и передавать эту желтизну по наследству! Ибо это противоречит теории генов. И если какие-то изменения произошли, то они должны исчезнуть у какого-то поколения потомства. Да и по теории Дарвина саламандры могли пожелтеть только в ходе достаточно долгого и беспощадного естественного отбора. Мол, попав в местность с желтой землей, недостаточно желтые саламандры будут погибать от хищников, зато более желтые - выживать чаще за счет лучшей маскировки. В результате жестокого отбора в течение тысяч поколений выживут лишь самые сливающиеся с фоном ящерицы, которые дадут потомство. И так - поколение за поколением. С постепенным нарастанием желтизны за счет отбраковки недостаточно желтых и выживания как можно более приспособленных.
Опыты Каммерера опрокидывали все эти построения к чертовой матери.

Австриец сам не понимал, какое лихо пробудил. Генетика тех лет вкупе с вульгарным дарвинизмом идеально соответствовали умонастроениям капиталистической элиты того времени. Драйвом 1920-х выступали расизм, социал-дарвинизм и нацизм. Все логично: в обществе - как в природе. Богатые и сильные выступают таковыми лишь потому, что у них - хорошая наследственность, отличные гены. Бедные и обездоленные - это люди с плохой наследственностью, с дурными генами. В обществе сильные пожирают и подчиняют себе слабых и неприспособленных, вполне по Дарвину. Люди из низов общества должны находиться только внизу - ибо они не прошли естественного отбора и не имеют замечательных генов. Таковы были господствующие тогда предпочтения сильных мира сего, а наука их всегда отражает. Более того, развивается и господствует в науке именно то, что нравится правящему классу. Чего за примерами далеко ходить? Полила елею на душу финансовому спекулятивному капиталу идиотские теории монетаризма, неолиберализма и постиндустриализма - они и расцвели в последние тридцать с лишним лет, заглушив альтернативные теории. А гипотеза возникновения Вселенной из Большого взрыва родилась аккурат после мировых войн и революционных потрясений ХХ века.
Опыты Каммерера шли вразрез с тем, что нравилось тогдашней западной элите. Австриец невольно играл на руку Советскому Союзу, где господствующая идеология гласила: если изменить условия жизни нации к лучшему, то люди начнут меняться, приобретать все более благородные качества. Они станут и умнее, и образованнее. Если не держать низы в черном теле, если вытащить их из трущоб и бараков, если дать им возможность учиться - то из низов выйдет армия новых талантов и людей высшего типа. В СССР говорили, что отнюдь не все наверху - высший сорт. Что люди высшего сорта получаются и из рабочих, и из крестьян. Кто был ничем, тот действительно может стать всем. Если, конечно, изменить условия жизни народа, если приучить его к книгам и лабораториям, к спорту и высокой культуре, если дать ему достойное здравоохранение и отучить от водки. (События последней четверти века на обломках СССР, когда «элиты» у людей все это отобрали и ввергли их в скотство, лишний раз свидетельствуют в пользу красных идеологов).
И Каммерера уничтожили. 7 августа 1926 года ведущий научный журнал, британский «Нейчур» (Nature) вышел с разгромной статьей некоего доктора Нобля. Он, посетив Венский биологический опытный институт, где работал Каммерер, обвинил последнего в том, что он тушью нарисовал на жабе-повитухе брачные мозоли. Каммерер написал отчаянное ответное письмо. История эта темна: говорят, кто-то выкрал экземпляр подопытной амфибии Каммерера в институтском музее и заменил фальшивкой. Ученого выгнали из Венского университета, и он покончил жизнь самоубийством.
Грязный прием с подменой экспонатов или полученных в результате опытов образцов - явление в науке не такое уж и редкое. Если вы читали книгу «Приключения Кроша» (или смотрели одноименное кино), то должны помнить, как Крош разоблачает мерзавца-ученого, уничтожившего своего учителя, профессора-искусствоведа Маврадаки. Чтобы занять место профессора, подонок Вэ-Эн, готовя по поручению своего учителя выставку старинных японских статуэток-нецке, подменил часть экспонатов на подделки. В ходе выставки это вскрылось, и потом в газете появилась язвительная статья под псевдонимом, которая объявила Маврадаки полным профаном. После чего профессор умер, не выдержав позора. А мерзавец Вэ-Эн занял его место на кафедре. Именно он и оказался не только подменщиком экспонатов, но и автором разгромной статьи. Кто знает: может, и Каммерера уничтожили подобным образом?

Но идеи Каммерера оказались подтвержденными жизнью. В Советском Союзе работы Трофима Денисовича Лысенко неопровержимо доказали: организмы и вправду меняются под влиянием внешних факторов, причем передают приобретенные новые черты по наследству. Именно за это Лысенко ненавидели тогдашние генетики, которые не могли похвалиться конкретными результатами своих исследований, именно за это его ненавидят и сейчас. Кто ненавидит? Научные «пустышки». А ведь мы до сих пор пользуемся плодами трудов Лысенко и ученых его школы, применяя те высокоурожайные сорта зерновых, что вывели лысенковцы. При этом они не залезали в генотип, а изменяли наследственность тех же растений, изменяя внешние условия.
Лысенко действительно превращал озимые сорта в яровые действием холода. Вернее, ему удалось за три поколения создать из ярового зерна озимое, подбирая сроки осеннего посева для яровых.
А его ученики - П.Лукьяненко, академик В.Н.Ремесло! Нам еще в советской школе в 1979-м рассказывали об удивительных сортах пшеницы, созданных ими. Например, о безостой пшенице («Безостая-1») Павла Пантелеймоновича Лукьяненко, дававшей по 50-68 центнеров с гектара. А за что академик Ремесло получил свои регалии? У меня тут выкопалась копия статьи киевского ученого Леонида Шаповалова того же 1979 г. Он пишет: «…Академик В.Ремесло, изменив наследственность яровой пшеницы, превратил ее в озимую сорта «Мироновская», причем по урожайности она почти в 2 раза превосходит «Безостую»…»
Правда, тогда нам не говорили, что это - наследие лысенковской школы. Ведь работа академика Ремесло прямо продолжала работы Трофима Лысенко по «яровизации» злаков! Только об этом стыдливо молчали. Кстати, сам кандидат технических наук Шаповалов в 1979-м писал статью о том, как техническими средствами ускорить отбор самых жизнеспособных и крупных семян при выведении высокопроизводительных сортов злаков по методу Лукьяненко-Ремесло. Читай - по методу Лысенко.
Да, лысенковцы изменяли наследственность, не влезая прямо в глубины генома, как делает нынешняя генная инженерия. Да, применяя изменение внешних условий и 20-летнюю селекцию. Но ведь успех-то был! И Лукьяненко до конца дней своих не боялся уважительно вспоминать Трофима Денисовича. В СССР были славны продуктивные сорта зерновых, созданные школой Лысенко: яровая пшеница «Лютенцес-1173», «Одесская-13», ячмень «Одесский-1».
Просто надо было развивать два направления генетики параллельно: и лысенковское, и классическое.
Но ведь тогдашние классические (вавиловские) генетики пробовали задавить лысенковцев! Они хотели стать монополистами в биологии. Они прямо уничтожали результаты опытов, противоречившие их тогдашним теориям.
Уважаемый мною Юрий Мухин, написав книгу «Продажная девка генетика», приводит свидетельство доктора биологических наук, профессора М.В.Алексеевой, в 1930-е годы - еще аспирантки. Алексеева в 1934 году на Всесоюзной радикологической станции (радикс - корень на латыни) прививала помидоры-томаты на корни пасленовых растений. В то время станцию перевели в подчинение Всесоюзному институту растениеводства во главе с академиком Вавиловым. И тут оказалось, что в плоды томатов, привитых на корень дурмана (пасленового), из этого корня попадает яд - атропин! Установили сие случайно: две работницы станции отравились плодами-помидорами с растения, привитого на корень дурмана. Алексеева даже попала под суд за халатность, но ее оправдали. Почему? Потому, что, по представлениям биологической науки 1930-х, из корня (подвой) в привитое на него растение (привой) ничего переходить не должно. Так говорила мировая наука того времени.
А тут атропин переходил из корня дурмана в куст помидора! Более того, выяснилось, что в листьях куста томата, привитого на корень табака, обнаруживается никотин. Казалось бы, это - открытие мирового значения образца 1934 года, и любой истинный ученый должен просто затрубить об этом на весь мир. Но заместитель академика Вавилова в Институте растениеводства, академик П.М.Жуковский, который приехал с целой комиссией проверять работы аспирантки Алексеевой, распорядился так: «Работа не имеет ни теоретического, ни практического значения, тему закрыть, растения уничтожить». (У нас в МГУ 1988 г. легенды ходили об одном зубре-археологе, который, будучи ярым противником норманнской теории возникновения Древнерусского государства, приказал закопать обратно обнаруженную у Ладоги могилу викинга-норманна).
Таким образом, придурок-академик Жуковский, тогдашний зам Вавилова, приказал уничтожить свидетельство великого биологического открытия. Но Алексеева (были же в сталинские времена самоотверженные, инициативные и рисковые люди!) нарушила приказ и сохранила семена, что дали привитые на чужие корни растения. В 1939 годам, прикрытая своим шефом, честным профессором В.Эдельштейном, Алексеева посеяла «запретные» семена. Казалось бы, от помидора-родителя, привитого на чужие корни, должны появится «дети»-семена, аналогичные простому томату. Ибо гены-то у него - вроде бы неизменные, помидорные. Но каково же было изумление девушки-биолога, когда семена помидора, привитого на корень дикорастущего солянум дулькамара, дали совершенно необычные плоды! Вместо круглых и крупных томатов на сложной кисти появились длинные, похожие на крупную сливу, томаты. Причем на двусторонней кисти, как у растения-подвоя. То есть, изменения, возникшие после прививки томата к корню другого растения, передались по наследству и создали нечто новое. И это в корне противоречило учению «классических» генетиков.
Именно Т.Лысенко тогда помог молодой ученой опубликовать свое открытие. Именно он показал экземпляры изменившихся растений на научной дискуссии «Спорные вопросы генетики и селекции». Вы, кстати, припомните, чтобы в «новой России» (образца 1991 г.) когда-либо проходили широкие научные диспуты? А ведь это было сталинское время. И хорошо, что Лысенко помог тогда Алексеевой. А то бы очередной именитый дурак снова приказал бы все уничтожить и обо всем забыть. Лысенко же плевать хотел на «признанные мнения» и «заграничные авторитеты». Он искал истину и не боялся показать результаты, разбивавшие вдребезги устоявшиеся теории. Трофим Денисович еще тем был бойцом! Ранга Пастера или Заболотного.
Разгадка сенсации, произведенной в 30-е годы Алексеевой, последует лишь сорок с лишним лет спустя. В 1983 году, напоминает Ю.Мухин, Нобелевскую премию получила биолог Барбара Макклинток, открывшая молекулы ДНК не только в ядре, но и в цитоплазме клеток. То есть, наличие ДНК не только в хромосомах в ядре клетки, но и в самой клетке, означает одно: за наследственность отвечает весь организм в целом. С 1983-го стало ясно, почему в томатном кусте, привитом на корень табака, появляется никотин. И почему корни-подвои заставляют потомство привитых к ним растений так изменяться.
Но не только селекцией, не только прививками и изменением внешних условий занимались лысенковцы. Была и вовсе, можно сказать, «эзотерическая» сторона их научных поисков.

Еще в 1923 году советский физик А.Гурвич открыл поразительное явление. Расположив рядом друг с другом две пробирки с простейшими растениями, он залил в одну из них кислоту. То есть, просто убил жизнь в ней. Но растения погибли и во второй пробирке тоже, хотя там среда оставалась благоприятной для их существования. Иными словами, погибающие организмы послали своим здоровым собратьям сигнал о смерти - и те тоже умерли. Гурвич посчитал, что столкнулся с действием неведомых «митогенетических лучей» - лучей, посылаемых живыми клетками. Что это такое, он понять не смог, однако факт обмена информацией между живыми организмами на расстоянии оказался доказан. Что это за связь? В 1943 году немецкий физик Шредингер предположил, что вся живая природа принимает и испускает электромагнитные волны. А излучение (по Максу Планку) идет порциями-квантами. Опыт Гурвича только подтверждал эту догадку. Если же есть лучи - то есть и длина их волны, и частота их передачи. Ибо луч - это лишь форма электромагнитного поля. Если так, то можно построить излучатель, с помощью которого можно дирижировать процессами внутри живого. (С позиции сегодняшнего дня - не влезая в ДНК).
Потрясающие результаты дала и работа Института переливания крови, организованного видным большевиком Богдановым. Именно там установили совершенно еретический с точки зрения западной генетики факт: при переливании крови от одного человека к другому организм получателя-реципиента вдруг начинает изменяться, стремясь уподобится организму донора. Хилый человек, коему переливали кровь атлета, становился заметно крепче и мускулистее. Значит, кровяные тельца несут в себе информацию о своем хозяине, которую могут передавать другому человеку.
Множество работ в направлении волновой генетики велось в 1930-е годы, совершенно не утратив актуальности и по нынешнюю пору. Откроем своеобразное послание будущим поколениям, почти забытую сегодня книгу Юрия Долгушина «Генератор чудес». Вы уже сталкивались с нею в «Третьем проекте». Ибо покойный ныне Долгушин - звезда советской научной журналистики тридцатых-пятидесятых годов. Что же он писал в то время?
«…Биологом А.Г.Гурвичем были открыты митогенетические излучения живой ткани, а Лепешкиным - некробиотические лучи - «лучи смерти». Появилось большое количество исследований, говорящих о специфическом воздействии высокочастотных электромагнитных излучений на живую ткань, на развитие растений и микробов. К.К.Коровин, пользуясь ультразвуковым генератором, выращивал редиску величиной в яблоко…
…Доктор Дубровин Евгений Алексеевич в тесной комнатушке в Тропическом институте заставлял меня держать белую крысу с саркомой на спине, пока он облучал ее ультракороткими волнами…
…Знакомство с академиком Трофимом Денисовичем Лысенко, беседы с ним о «живом и мертвом», о бессмертии и смерти, о новой генетике дали мне почувствовать свежий ветер нашей передовой биологии…» (Ю.Долгушин. «Генератор чудес» - Москва, Всесоюзное учебно-педагогическое издательство «Профтехиздат», 1960 г., стр. 6-8).
«Генератор чудес» и стал заветной мечтой биологов того времени: овладеть языком этих сигналов живой материи. Как пишет Долгушин, обработка ультракороткими волнами семян редиса приводила к удивительному явлению: точно так же, как и в случае мс современными работами Георгия Коломейцева, они давали рекордный урожай. Но вот что самое удивительное: стоило облученные семена положить рядом с необлученными - и последние тоже перенимали их свойства. Выходило, что облученные семена сами превращались в «передатчики»!
Позже все это объявят выдумками сталинистов-лысенковцев, гонителей «истинной генетики» - но Коломейцев в наши дни добивается тех же неслыханных успехов! Причем с затратами, которые в тысячи раз меньше, чем те деньги, которые пожирают для повышения урожайности «генные инженеры», победившие сталинизм в науке! Впрочем, процитируем-ка Долгушина:
«…Уже давно ученые стали замечать, что многие тела и вещества обладают какой-то странной способностью - на расстоянии действовать известным образом на другие тела биологического происхождения. Тонкий корешок обыкновенного лука, направленный кончиком на боковую поверхность другого корешка, вызывал в нем усиленное деление клеток. Пульсирующее сердце лягушки, мозг головастика, мышцы разных животных, даже кровь человека, действуя на близком расстоянии, заставляют усиленно развиваться культуру дрожжей. Близость воды, металлов, руд, и некоторых лекарственных веществ вызывает иногда непроизвольное сокращение мускулов руки у человека…»
Подчеркнем: все это наблюдалось советскими учеными в 1936-1958 годах! То есть, уже в то время русские понимали, что параллельно с миром вещественным есть еще и мир тонкий, информационный, пронизанный потоками сигналов от живой и неживой природы. Сам пафос «Генератора чудес» как раз и состоит в том, чтобы простроить генераторы, способные электромагнитными излучениями управлять природой, обеспечивать фантастическую урожайность, менять свойства живых организмов, побеждать болезни (Долгушин был уверен в их волновой природе), останавливать процессы старения и разложения, даже вызывать превращения одних химических элементов в другие. Мозг управляет телом с помощью слабых высокочастотных сигналов! Именно так возбуждение передается от одной клетки организма к другой. Нужно лишь расшифровать этот язык. То есть, перед нами - программа создания настоящей магии. Причем высоконаучной, под красным знаменем.
В СССР с самого начала зарождалась особая генетика, отличная от западной, молекулярной, господствующей ныне. Что говорили на Западе? Что информацию о живых организмах несут особые структуры - гены, скрытые в ядре живой клетки. Именно на них, передающихся по наследству, и записана информация об организме. Хочешь изменить облик и свойства живого - измени гены. Правда, потом выяснилось, что генов как таковых не существует, а есть хромосомы, молекулы ДНК - двойные спирали. Тогда генами окрестили ее участки. Мол, один отвечает за цвет глаз, второй - за размер копыт и т.д. Но наши с самого начала говорили: это не так. А.Гурвич, первым открывший таинственную связь между живым, в 1944 году считал, что нагрузка на гены слишком высока, что нужно вводить понятие биологического поля, свойства которого описывает физика. Он предвидел то, что хромосомы - это излучатели электромагнитных волн. Еще раньше А.Любищев (1925 г.) заявил, что гены - это не материальные структуры, как считают на Западе, а некая память. «…Гены в генотипе образуют не мозаику, а гармоническое единство, подобное хору…» (Мы цитируем по статье П.П.Гаряева «Волновая генетика как реальность»). И это была уже не просто генетика: этот волновой, энергоинформационный взгляд на мир обещал прорывы во множестве наук и сфер человеческой деятельности.
К сожалению, история сделала резкий поворот, и долгушинские мечты надолго остались лишь мечтами. Это волновое, энергоинформационное направление в биологии оказалось в загоне. Его объявили лженаучным и тоталитарным. Нам стали рассказывать бредовые байки о лысенковцах-мошенниках, кормивших коров шоколадом. (Так подлецы пертолковали опыты Лысенко с добавлением в корм коров шелухи какао-бобов, отходов производства шоколадной фабрики. И ведь даже школьник обязан знать, что корова не может есть шоколад).
И все же магическое направление в науке не погибло. Подтверждений того, что клетки организма и организмы обмениваются между собой информацией, сегодня уже полным-полно. В шестидесятые появилась теорема Белла - о нелокальной связи между объектами. В 1979-м в СССР открыли явление летагена. Игорь Смирнов установил: между животными из одной семьи или теми, кто долго жил бок о бок, существует странная связь. При убийстве или нанесении раны одному кролику плохо становится и второму. Причем на огромных расстояниях. Когда доктор Барнард в шестидесятые начал пересадки сердец, то тоже столкнулся с невероятным. Сердце, пересаженное от молодого донора в тело старика, очень быстро постарело. Это обнаружилось при вскрытии. Стало очевидно: клетки дряхлого тела передали информацию клеткам молодого сердца.
В 1971-м в СССР эмигрировал китайский биолог Цзянь Каньчжень - еще один продолжатель дела Гурвича-Любищева. В Хабаровске он творил чудеса: без всякой генной инженерии, с помощью дешевых электромагнитных излучателей (которые в принципе могли быть созданы уже в тридцатые годы) передавал свойства одних организмов другим. Мы видели фотографии его «химер»: кур с утиными лапами, кроликов с рогами козы, цыплята с волосами самого ученого, кукуруза с початками, похожими на увеличенный пшеничный колос… С точки зрения классической генетики это - невозможные вещи. С точки зрения волновой генетики и вообще энергоинформационной картины мира - все на своих местах…
Таким образом, погибший в 1926-м году Каммерер и оболганный, облитый грязью после 1961 года Лысенко сделали величайшее биологическое открытие. Оно - в способности человека изменять биологические виды, помещая их в новые внешние условия, порождая по сути новые биологические виды. При этом можно говорить о некоей преемственности: когда Каммерер свел счеты с жизнью в 1926-м, Лысенко всего год, как получил диплом Киевского сельхозинститута. Простить этого величайшего открытия им не могут до сих пор: Каммерер напрочь забыт, а Лысенко до сих пор заваливают зловонной грязью.
А ведь школа Трофима Денисовича прикоснулась к захватывающим дух тайнам и возможностям. Вот если бы удалось избежать беды и сделать так, чтобы лысенковская и классическая (молекулярная) генетика развивались бы параллельно, конкурируя друг с другом! Мы бы уже сегодня могли бы обладать способностями богов, творцов живого. Ибо, по моему мнению, направления Лысенко и Уотсона-Крика не отрицают, а дополняют друг друга. Подавление «линии Лысенко» в науке, дерзнувшей при Сталине пойти наперекор «общепризнанной мировой теории» - великая, горькая трагедия.
Так что, в отличие от прочих примеров, этот случай мытарств истинных новаторов науки еще не завершился. И поныне подлые твари пытаются все оболгать да извратить. Сие очень наивно: считать, будто первооткрывателю достаточно показать миру неопровержимые доказательства своего прорыва - и его понесут на руках восторженные толпы. А его вчерашние оппоненты в академических шапочках, прослезившись, пожмут триумфатору руку и признают свое поражение. Черта с два! Зачастую неопровержимые факты и новые прорывы никого не интересуют. Если и понесут новатора - так к пропасти. Или сбросят в вонючую жижу лжи и клеветы.
А между тем, события в мире науке постоянно приносят подтверждения правоты лысенковцев. Постоянно «классическая» генетика то и дело получает чувствительные удары от реальной практики, шажок за шажком принимая все новые и новые идеи Лысенко. Естественно, при полном замалчивании того, что открывается правота Трофима Денисовича. Ну как же можно признавать правоту «сталинского шарлатана» и «гонителя генетики»? Решительно невозможно! А так - уже признано, что изменения в организме могут происходить очень быстро (не за тысячи поколений), что они не случайно-хаотически, что на черты плода, созревающего в утробе матери, действуют не только гены мамы и папы.

Недавно прочел я занимательную книжечку этакого модного экофашиста и мизантропа Алана Вейсмана «Земля без нас» (2007 г.). Смысл труда - в том, как хорошо станет планете, если люди вообще исчезнут с ее лика. И выискался там один сногсшибательный факт.
Долгое время считалось, будто виды с разным числом хромосом могут скрещиваться и давать помеси, но сами эти гибриды - бесплодны. Ну, как мулы (папа - осел, мама - лошадь) или лошаки (наоборот). Считалось, что невозможно скрестить разные виды высших обезьян и получить потом плодовитое потомство: орангутана - с гориллой, например. Что не может получится орангорилл или горингутанов.
Но в 2005 году аспирантка Нью-Йоркского университета Кейт Детвилер, работая в заповеднике Гомбе-Стрим в Танзании (берега озера Танганьика), открыла, что местные краснохвостые и голубые мартышки, скрестившись, дали начало новому виду обезьян! При том, что у голубых и краснохвостых мартышек - разное число хромосом. Взятые на месте образцы показали, что у «красно-голубой» помеси - смешанная ДНК, и они дают жизнеспособное потомство. Вы слышите, Мичурин, Каммерер и Лысенко? Вам хорошо видно с небес? Вы правы.
По теории Детвилер, раньше эти виды мартышек (3-5 млн. лет назад) резко разошлись на эволюционном древе. Они и жили в разных лесах. Но когда человек оттеснил мартышек в национальный парк, окружив Гомбе-Стрим маниоковыми полями, то есть - резко изменил внешние условия - обезьяны оказались в одной экологической нише и породили новый вид. Вполне, так сказать, согласно воззрениям и Каммерера, и Лысенко.
Коли так, то и получение плодоспособных гибридов человека и высших обезьян - не такая уж и фантастика.

КАК СТРЕССЫ, ДЕМОРАЛИЗАЦИЯ, СКВЕРНАЯ ИМПОРТНАЯ ПИЩА, НИЩЕТА 1989-2013 гг. ОТРАЗЯТСЯ НА ГЕНЕТИКЕ РУССКИХ? ВЕДЬ ПРИОБРЕТЕННЫЕ ПРИЗНАКИ НАСЛЕДУЮТСЯ!

О Т. Лысенко.
Цитата:
«Я был прошлой осенью в Бостоне на конференции, название которой переводилось примерно как „Наследование через поколения приобретенных признаков“, представляете, как это звучит для русского уха? — делится впечатлениями Чуриков. — Звучит это как что-то, сильно напоминающее идеи Трофима Денисовича Лысенко. Его там, кстати, иронически, но вспоминали, даже фотографии показывали. Такая, знаете, монументальная мраморная скульптура вместе со Сталиным. Конечно, история Лысенко, такая трагическая для отечественной биологии, — она не про идеи, а про отношение науки и власти. Ирония, однако, заключается в том, что, как мы теперь понимаем, он увидел эпигенетический феномен. Жаль, конечно, что правильное понимание роли и места эпигенетических механизмов, соотношение генетики и эпигенетики, пришло только сейчас».

Одно из самых необычных проявлений РНК-интерференции и РНК-сайленсинга заключается в том, что они делают возможной неслыханную с точки зрения классической генетики вещь — наследование приобретенных признаков. Как уже было сказано выше, интерференция и сайленсинг не изменяют последовательности генов в ДНК, но могут управлять тем, насколько определенные гены будут активны.

Действительно, легко представить, что если в клетки потомства из яйцеклетки попадут регуляторные РНК, они смогут принести с собой определенную схему, паттерн активности генов. Причем, как выясняется, этот паттерн способен наследоваться на протяжении нескольких поколений.

«Яркий пример наследования приобретенных признаков в виде паттерна работы генов, приобретенного на протяжении жизни, хорошо показан на крысах, — рассказывает Чуриков. — Стрессовые условия содержания, приводящие к повышенному уровню гормона кортизола, у грызунов передаются от родителей к детям. Более того, признаки того, что крыс содержали в условиях стресса, отслеживаются на протяжении до четырех поколений. Уверен, что и у людей нечто похожее имеет место. Так что это следует иметь в виду, особенно тому, кто собирается иметь детей».

Подтверждается правота Георгия Коломейцева с его воздействиями ЭМ-поля на семена! И подтверждается, увы, то, что страшный стресс/деморализация вкупе с отвратительной импортной пищей и плохой водой для русских в 1989-2013 годах ЯВНО приведут к генетической деградации нашего народа. Впрочем, и на Западе (о чем я уже писал) все чаще у здоровых родителей рождаются дети-аутисты и дауны.
Так что Лsсенко с его "яровизацией" был прав стопроцентно.
Только мне непонятны ритуальные ахи всяких зомби: в чем же трагедия отечественной науки? В том, что великий Лысенко еще в 1949-м знал то, что нынешняя западная генетика узнала лишь в 2013-м? В том, что именно Лысенко, а не вавиловщина, и был настоящим генетиком? И что генетика Вавилова - совсем не генетика, а схоластика и «продажная девка»? И что Лысенко был прав насчет намного более сложного механизма наследственности, и насчет того, что внешними ваоздействиями (средой) можно вырастить и новое зерно, и нового человека? Побьюсь об заклад: в будущем подтверждений правоты Лысенко - истинно русского ученого-операжающего - будет все больше и больше.

Мы помним вас, Трофим Денисович!

Максим Калашников

Более того, разработанные академиком методики сельскохозяйственных работ по сей день применяются во всем мире. Если беспристрастно следовать фактам, следует признать — Лысенко был, вне всякого сомнения, человеком неординарным.

Пшеница капитана Алехина

Морозостойкая и засухоустойчивая озимая пшеница «Одесская-3», яровой ячмень «Одесский-9», революционный метод повышения урожайности хлопчатника на 20 процентов (так называемая «чеканка») - эти, и не только, достижения агронома никто не оспаривает. О них просто молчат. Страна забыла и о том, что именно Лысенко в голодные годы Великой Отечественной догадался сажать верхушки клубней картофеля: это спасло жизни сотням тысяч, если не миллионам, советских людей. Получалась колоссальная экономия посадочного материала вкупе с дополнительным источником питания.

Заметим, что накануне войны селекционная работа была своего рода народным «мейнстримом». Так, например, капитан СМЕРШа Павел Алехин («В августе 44-го») в свободную минуту думал прежде всего о судьбе выведенных им культурных растений, о научной станции, где трудился в мирное время. Не стоит считать это выдумкой автора: Владимир Богомолов написал, по сути, документальное произведение, изменив лишь несколько названий и фамилий...

От западной границы до Владивостока в СССР работали тысячи селекционных станций. Ученые, студенты, крестьяне и даже школьники трудились над повышением урожайности культурных растений. С теоретической базой у преобразователей природы не всегда обстояло гладко, но результаты впечатляли. В 1920-1921 годах средняя урожайность пшеницы составляла всего 3-4 центнера с гектара, а через два десятилетия, в 1940-м - уже 7-8 центнеров. То есть эффективность земледелия выросла в два раза. И руководил этим процессом якобы безграмотный фантазер? Простите, но так не бывает.

«Все научные и организаторские достижения Трофима Лысенко, которые бесспорны, перечеркивает его роль в судьбе репрессированного Николая Вавилова», - сетует проректор по научной работе Российского государственного аграрного университета - МСХА имени К.А. Тимирязева, доктор экономических наук Алексей Голубев. Выходит, даже оппоненты нашего героя признают: были у него достижения. А что касается аппаратной непотопляемости энергичного академика в сталинские годы, так разве он виноват в симпатии, которую питал к нему вождь?

Суть явно раздутого идейного конфликта Лысенко с представителями западной школы генетики (у нас ее называли по имени зарубежных ученых вейсманизмом-менделизмом-морганизмом) заключалась в том, что те утверждали, будто мутации - процесс совершенно случайный, условия внешней среды обитания организма на них никак не влияют. Этой же точки зрения придерживался и Николай Вавилов. Напротив, агробиологи во главе с последователем Мичурина Трофимом Лысенко эмпирически установили зависимость изменчивости от температуры, влажности, продолжительности светового дня и тому подобных факторов. Опытным путем мичуринцы создавали новые урожайные и неприхотливые сорта. При этом оба ученых крыла не отрицали, что информация записана в генах, то есть были в широком смысле генетиками, подразделяясь лишь на практиков и теоретиков. Сталин, и это неудивительно, благоволил мичуринцам, приносившим стране реальную пользу, поэтому и сделал все, чтобы молодому академику «нэ мешали».

Вместе с тем сам Трофим Денисович был человеком открытым, неконфликтным и влюбленным в свое дело. «Давайте дружно работать по строго научно разработанному плану, - убеждал он коллег в 1939-м. - Давайте брать определенные проблемы, получать заказы от Народного комиссариата земледелия СССР и их выполнять. Пути при выполнении той или иной практически важной научной работы можно обсуждать, можно даже по поводу этих путей спорить, но спорить не беспредметно».

«Мне с Лысенко приходилось встречаться много раз. Ни одного выпада в лекциях академика против генетики как науки не было. Случалась критика положений некоторых ученых-генетиков, которых он не разделял, возможно, в чем-то и ошибался, но это дискуссия», - вспоминал советский партийный и государственный деятель Федор Моргун.

Интриги в ущерб селу

Урожай послевоенного 1946-го оказался катастрофическим, разоренная войной страна намолотила всего 39,6 миллиона тонн. Однако к 1952-му под руководством Лысенко сбор зерновых вырос почти в три раза - до 92,2 миллиона тонн. Но вскоре после смерти Сталина знаменитого академика подвинули, его разработки и методики объявили антинаучными. А сельскохозяйственную науку возглавили «вейсманисты».

Стало ли лучше? Судите сами... К 1960-му СССР скатился до 85 млн тонн, спустя три года намолотили всего 70 млн тонн. При этом посевные площади неуклонно росли, а значит, падала эффективность их использования. Наконец, с января 1964-го страна начала закупать зерно за границей. Волюнтаризм на селе завершился той же осенью, когда октябрьский пленум ЦК отправил «дорогого Никиту Сергеевича» в отставку.

Сегодня принято валить провалы на селе исключительно на «кукурузника». Отчасти это правильно. Однако никто не задается вопросом, кто именно вложил в голову партаппаратчика (и слесаря по образованию) идеи о необходимости разгрома агробиологов, об отмене «Плана преобразования природы», о кукурузе за Полярным кругом и т.д. Никиту Сергеевича порой тоже излишне демонизируют, а ведь он не был многолик и вездесущ. Зачистки в Академии наук - не его рук дело, просто одни ученые устраняли других. А село страдало.

«Помимо всего прочего, шла и борьба за госфинансирование, за ставки, за блага жизни. И здесь, - это стоит признать, - генетики-вейсманисты одержали победу над агробиологами-мичуринцами. Потому что первые больше занимались интригами, а вторые - делом. А проигравшие, как известно, всегда и во всем виноваты, их можно обвинить в чем угодно», - напоминает заведующий лабораторией интродукции и семеноведения Всероссийского НИИ селекции и семеноводства овощных культур, профессор Петр Кононков.

Но и в последующие годы реабилитировать Лысенко советские власти не решились, укрепившаяся за время «оттепели» коалиция генетиков осталась в ВАСХНИЛ. Впоследствии это не раз приводило к скандалам. Например, в 1983 году профессору Донату Долгушину за выведенную высокопродуктивную пшеницу «Одесская-56» хотели даже присвоить звание Героя Социалистического Труда. Но на вручении награды деятели сельхозакадемии потребовали, чтобы он осудил деятельность Трофима Денисовича. Ученый от Звезды отказался. Скандал всесоюзного значения с трудом удалось замять...

Дело об изменчивости

Помимо борьбы за деньги, есть и вторая причина, по которой коллеги недолюбливали Лысенко. Это его идеи, открытия, которые были опасны для генетиков-теоретиков. Как у нас, так и за рубежом. Опередившие свое время догадки ученого о том, что организмы способны изменяться под влиянием условий внешней среды и «запоминать» это в механизме наследственности, грозили разрушить массу научных карьер. Да что уж там, они способны были совершить переворот во всей биологии.

Собственно, это были вовсе не догадки, а наблюдения, подкрепленные огромным количеством фактического материала. И Трофим Денисович действительно видоизменял растения. Например, разработанная им технология так называемой «яровизации» позволила успешно сажать озимые весной и получать высокие урожаи. Все дело - в температурном режиме, через два-три поколения растение переключалось на другую жизненную программу. Лысенко каким-то бытовым, истинно крестьянским чутьем умел добиваться от природы нужных результатов, но, к сожалению, никакого теоретического обоснования многих своих достижений не оставил. И это ему совершенно справедливо ставят в упрек.

«В общих чертах всем ясно, что внешние условия играют колоссальную роль в процессе формирования растительных организмов. Но, насколько мне известно, - утверждал сам Лысенко - никому еще не удавалось экспериментально показать, какие условия, когда и в какие моменты развития растений необходимы, чтобы в данном направлении изменять природу растений последующих поколений».

То есть, по сути, он признавал, что занимается неким «шаманством» - при помощи выведенных «на коленке» методик меняет растения в нужном для народного хозяйства направлении. Антинаучно? Да как сказать: когда металлурги разрабатывают новый сплав, они ведь также действуют на основе опыта, зачастую, методами проб, ошибок, наития. Теоретическая база металлургии пока не доросла до возможности расчета характеристик еще не созданного материала. Что же тогда говорить про наследственность организмов, которые на много порядков сложнее кристаллических структур?

«Давайте вспомним постулат, которым академик руководствовался всю жизнь: только теория, которая помогает в практическом решении взятых заданий, приобретает право на научный авторитет», - цитирует Петр Кононков.

Сегодня, спустя ровно 60 лет после того, как в СССР была публично раскритикована «лысенковщина», это направление биологии потихоньку начинает отыгрывать позиции в научных кругах. Хотя уместно прислушаться и к голосу тех, кто предостерегает от желания броситься в иную крайность.

«Работы по изучению изменчивости организмов, которые ведутся сегодня, сильно отличаются от исследований Лысенко. Да, у него были интересные открытия, например теория стадийного развития. Но говорить о том, что Трофим Денисович все предвосхитил и что ему надо за это посмертно дать Нобелевскую премию, я бы не стал», - резюмирует заведующий кафедрой генетики, биотехнологии, селекции и семеноводства Тимирязевки Александр Соловьев. Кстати, именно на этой кафедре когда-то работал и сам Лысенко...

Имя: Трофим Лысенко (Trofim Lysenko)

Возраст: 78 лет

Место рождения: Полтавская область, Украина

Место смерти: Москва

Деятельность: советский агроном и биолог

Семейное положение: не был женат

Трофим Денисович Лысенко - биография

Если оказаться в нужное время в нужном месте, можно достичь заоблачных высот. Именно это произошло с Трофимом Лысенко - человеком ограниченным, но хватким и амбициозным. Однако его взлет дорого обошелся советской генетике.

В дореволюционной деревне первым человеком после барина считался агроном. От него зависело, будут ли крестьяне зимовать сытыми или придется перебиваться мукой с опилками. Барином крестьянскому сыну Трофиму стать было не суждено, а вот агрономом - оказалось по силам.

Уроженец полтавского села Карловка Трофим Лысенко до 13 лет не знал ни одной буквы, пока отец не отдал его в двухклассную школу. Забрезжила перспектива прожить жизнь иначе, чем родители. В 15 лет юноша оказался в Полтавском низшем училище садоводства, потом в среднем училище и в 1921 году получил диплом агронома.

Поступив на заочное отделение Киевского сельскохозяйственного института, 21-летний Трофим устроился на опытную станцию селекционером растений. Именно тогда в биографии Трофима Лысенко появились собственноручно написанные две первые научные работы о томатах и свекле. По окончании вуза Лысенко распределили на станцию селекции в Гяндже. Бедные земли Закавказья давали небольшие урожаи, что часто приводило к голоду и падежу скота.

Директор станции поставил задачу: вывести сорт бобов, пригодных для посева зимой. Селекционеры уже в начале весны хотели получить всходы, которыми можно будет кормить скот. И, удивительное дело, у Лысенко уже через год, в марте, поля зеленели. Вот только «виноват» в этом был не ботанический гений Трофима, а мягкая зима. Однако никто тогда не придал этому значения.

О новом «биологическом чуде» тут же приехал писать корреспондент «Правды». Трофим оставил о себе не самое приятное впечатление. Позже столичный гость напишет: «От этого Лысенко остается ощущение зубной боли, унылого он вида человек... только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто собрался он кого-нибудь укокать».

Следующим прорывом в биографии Трофима стала яровизация - так называют выдерживание на холоде семян перед посевом. В биологии этот прием был известен еще с 1854 года и активно изучался до Лысенко. Но ему удалось упростить его для массовой практики. Намоченные семена проращивали при низкой, хотя и положительной температуре, а потом сеяли. В итоге злаковые давали синхронность всходов и повышали урожай на 15%. Именно поэтому гуру советской биогенетики Николай Вавилов отозвался о Лысенко положительно. Знал бы он, чем обернется поощрение коллеги!

Не жалела похвал и советская пресса. Из Лысенко буквально вылепили нового Ломоносова: «гений в лаптях», «самородок из народа», «светило ботаники». Этими эпитетами журналисты щедро награждали новоявленного ученого.

На волне успеха Лысенко заметила и власть. В 1929 году глава Наркозема Яковлев взял ботаника под свое крыло. Ежегодно на его работы выделялось 150 тысяч рублей и специально «под него» выпускался бюллетень «Проблемы яровизации». Когда академик Константинов провел исследования и попытался доказать, что яровизация по Лысенко -блеф, Трофим был уже недосягаем для критики.

«Успехи» от яровизации позволили будущему академику сначала занять место начальника лаборатории Одесского генетического института, а спустя 7 лет и руководителя института. За это время он успел получить орден Ленина, членство в Академии наук УССР и другие привилегии. Причина карьерного роста была проста: власть нуждалась в таких «самородках» с правильным происхождением, горячо поддерживающих коммунистическую идеологию.

Тем не менее, у Лысенко были и некоторые достижения. Одним из них стала чеканка - обрезание побегов в период роста, дававшее более быстрое плодоношение. Другим успехом академика стал метод верхушечной посадки картофеля. В условиях войны продовольствия не хватало, и Лысенко придумал обрезать картофельные клубни для пищи, а верхушки использовать как посадочный материал. Технология сэкономила сотни тонн картофеля. И все же подобные эксперименты больше напоминали успешные опыты, чем научную работу. Понять новые серьезные исследования в науке он был не в состоянии. Именно это и стало причиной его раздражения доводами генетиков.

Еще в 1936 году Лысенко публично вступил в дискуссию с Николаем Вавиловым, возглавлявшим тогда Институт генетики Академии наук. «Самородок из народа» отрицал законы Менделя и роль генов в передаче наследственной информации, что в научном мире вызвало оторопь. Но Трофима это не беспокоило. Получив поддержку власти, Лысенко только усилил атаку на генетиков. Аргумент прост: он дает стране урожаи, а эти «вейсманисты-морга-нисты» лишь копаются в лабораториях да щеголяют непонятными словечками!

«Хору капиталистических шавок от генетики в последнее время начали подпевать и наши отечественные... Вавиловцы и Вавилов окончательно распоясались, они постараются использовать международный генетический конгресс для укрепления своих позиций...», - это чудовищное по невежеству письмо в 1939 году Лысенко отправил главе правительства Молотову.

На письмо отреагировали быстро: Вавилова арестовали. Приговор -высшая мера. Позднее ее заменили длительным тюремным сроком,во время которого ученый умер от голода.

Трофим Лысенко - брат предателя

После войны Лысенко, ставший первым человеком в советской ботанике, продолжил разгром генетиков. Ученых увольняли из НИИ, арестовывали, ссылали. Лысенко торжествовал. Он чувствовал себя богом в научной среде, искренне веря в свое могущество. Еще бы, ему никто не может дать отпор, никто не вступает с ним в научную полемику. Даже факт родства с изменником Родины не повредил академику.

В 1942 году родной брат Лысенко Павел добровольно стал сотрудничать с немцами. По тем временам родственники такого человека подлежали ограничению прав. Трофима Лысенко эта участь миновала: во время войны он получил Сталинскую премию, два ордена Ленина и Звезду Героя Соцтруда. Между тем Павел бежал в Мюнхен, где и дождался окончания войны. Опасаясь НКВД, он обратился к американцам с просьбой об убежище. Уже в США Павел написал открытое письмо Сталину, но его брат-агроном по-прежнему был у вождя в почете. Только смерть последнего позволила пошатнуть положение академика.

В 1955 году 300 советских биологов, физиков и химиков написали письмо Хрущеву об антинаучных взглядах Лысенко. Отнести письмо генсеку вызвался Игорь Курчатов. Прочтя послание, Хрущев стукнул кулаком и назвал его «возмутительным». Однако, подумав, все же снял друга Трофима с поста главы ВАСХНИЛ. Правда, через 5 лет лично вернул его на этот же пост. Только когда сам Хрущев потерял власть, Лысенко окончательно сняли с должности.

Трофим Лысенко - последние годы и смерть

На тот момент это был пожилой и уже никому не интересный человек. Ему выделили пост завлабораторией на станции «Горки Ленинские», где он и проработал до самой своей смерти в 1976 году. О его уходе из жизни (смерти) люди узнали из пятистрочного некролога в газете «Правда». Практически сразу архив Лысенко был изъят КГБ и многие годы об «академике от сохи» не вспоминали. Трофим Лысенко умер 20 ноября 1976 года. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.