Кто такой мужик в тюрьме. Как устроена тюремная иерархия в русской тюрьме

Иерархия тюремных каст

В пенитенциарных учреждениях стран бывшего СССР существуют 4 основных категории («масти») заключённых, а также различные промежуточные группы. Характерной особенностью этой иерархии является лёгкость перехода из более высокой касты в более низкую (этот переход называют «опусканием», хотя обычно это слово употребляется в более узком смысле - перевод заключённого в касту «петухов»). В то же время, переход в обратном направлении обычно очень сложен или вовсе невозможен. Например, чтобы стать петухом, заключённому достаточно сесть в столовой за «петушиный» стол, тогда как способа перейти из петухов в другую касту не существует.

Блатные

Блатные - высшая каста в иерархии. Это, как правило, профессиональные преступники. Зачастую именно блатным принадлежит реальная власть в тюрьме или на зоне. Существует много требований к претендентам на статус «блатного»: например, блатным не мог стать заключённый, служивший в армии, работавший официантом, таксистом и прочей обслугой (то есть т.н. «халдеем »), правда в последнее время некоторые из этих требований смягчились или были вовсе отменены. Блатные, как правило, в зоне не работают; там же, где это допускается, блатной не должен занимать никакой официальной должности (в этом случае он автоматически становится «козлом»). Блатные имеют право забирать себе из «общака » всё, что сочтут нужным, но при этом и обязаны заботиться о снабжении зоны по нелегальным каналам продуктами, чаем, алкоголем и т. д., разрешать возникающие споры между заключёнными с точки зрения неписанных уголовных «законов» (по этим законам, «правильные» заключённые в случае конфликтов могут обращаться только к блатным, и ни в коем случае - к администрации мест заключения). При этом блатной должен действовать «по понятиям», иначе его могут опустить .

Сами блатные, как правило, называют себя не блатными, а «арестантами», «босяками», «путёвыми» и т. д.

«Мужики»

Мужики - самая многочисленная группа заключённых. Как правило, они попадают в тюрьму более или менее случайно и рассчитывают после отбытия срока вернуться к обычной жизни. Они работают, не претендуют на неформальную власть и не сотрудничают с администрацией тюрьмы. На «разборках» блатных мужики права голоса не имеют (хотя блатные могут прислушиваться к мнению наиболее уважаемых «мужиков»).

«Козлы»

Козлы - заключённые, открыто сотрудничающие с администрацией, занимающие какую-либо должность (завхоза, библиотекаря и т. д.). Они не пользуются уважением других заключённых и в «общак» их не принимают (хотя иногда «козлы» организуют свой «общак»). В некоторых зонах или тюрьмах «козлов» приходится собирать в отдельных камерах из-за враждебного отношения к ним. В то же время, общаться с «козлами» и прикасаться к ним не запрещается.

Слово «козёл» и производные от него являются (для заключённых таковыми не являющимися) серьёзными оскорблениями; как правило, сами «козлы», а также другие заключённые в их присутствии (при спокойных отношениях между ними и «козлами») употребляют слова «красные», «активисты» и т. д.

«Петухи»

Петухи или опущенные - самая низшая каста. У её представителей нет никаких прав, они выполняют самую грязную работу и могут использоваться другими заключёнными для получения сексуального удовлетворения. Петухи являются неприкасаемыми: остальным заключённым нельзя прикасаться к ним (за исключением сексуального контакта), а также (в большинстве случаев) к предметам, побывавшим в их руках (нарушение этого запрета обычно приводит к переводу в петухи). В петухи попадают за грубейшие нарушения тюремных «законов», некоторые преступления сексуального характера, «позорящие» сексуальные контакты и т. д.

Слово «петух» и все слова, связанные с этой птицей («гребень», «кукарекать» и т. д.) также являются жёстко табуированными, их употребление в адрес заключённого, не являющегося петухом, является тягчайшим оскорблением, которое может привести даже к убийству или опусканию оскорбившего.

«Черти»

Чёрт - хуже петуха. Он выполняет всю грязную работу заключённых. В настоящее время каста «чертей» сохранилась только на «малолетках». Это заключенные, выполняющие какую-либо работу за плату, обычно для блатных. На взрослых зонах «черти» живут «мужиками». Аналогичная мужикам на «малолетках» каста - «середняки» В тюремной иерархии несколько ниже «мужика», в основном отсутствием права голоса.

Другие группы

Некоторые группы заключённых «выпадают» по тем или иным причинам из основной иерархии и занимают обособленное положение. К ним относятся:

Шерстяные - заключённые, осуществляющие «беспредел » по указанию администрации тюрьмы в т. н. «пресс-хатах», например, избиение и изнасилование других заключённых с целью наказания, получения нужных показаний и т. д. «Шерстяными» часто становятся бывшие блатные, грубо нарушившие воровской «закон» и приговорённые за это к смерти или «опусканию». Если «шерстяной» попадает в руки «правильных» заключённых, его, как правило, опускают или убивают.

Чушки - заключённые, которые не следят за собой, не моются, неопрятно одеваются. Их положение во многом схоже с положением петухов.

См. также

Смотреть что такое "Тюремные касты" в других словарях:

Тюремные касты (или «масти») группы заключённых, занимающие различное положение в неформальной иерархии, складывающейся в местах лишения свободы и не только. В зависимости от принадлежности к той или иной касте заключённый имеет различные… … Википедия

Тюремные касты («масти») группы заключённых, занимающие различное положение в неформальной иерархии, складывающейся в местах лишения свободы. В зависимости от принадлежности к той или иной касте заключённый имеет различные права и обязанности.… … Википедия

Козлами в местах лишения свободы принято называть осужденных, открыто сотрудничающих с администрацией исправительного учреждения. Это одна из низших каст в арестантской иерархии.

Уже с XIV века на Руси бранное слово «козёл» применялось по отношению ко всякого рода подлецам и мошенникам. С начала 1960-х годов это слово стало означать человека, активно сотрудничающего с администрацией колонии. Статус козла для заключённого был практически постоянным в течение всего времени пребывания его в месте лишения свободы.

Заключенные, принадлежащие к группе козлов, предпочитают называть себя активистами, красными, независимыми мужиками или положительными. Но и арестанты никогда не зовут их козлами.

Слово «козёл» является одним из самых серьёзных оскорблений для заключённого, не принадлежащего к этой группе. Он обязан отреагировать немедленно и жёстко (ударить или даже убить обидчика), в противном случае он рискует своей репутацией и понижением статуса. Так что само слово «козёл» и производные от него (козья, козлик, козлиный и рогатый) запрещено использовать в повседневной речи.

Многие полагают, что эта категория арестантов является стукачами. На самом деле это не так. Никто из зэков не станет болтать в их присутствии. Тем более что и держатся они обособленно. Начальники оперативной части зоны – народ очень хитрый, у них всегда есть такие «содействующие», на которых меньше всего падает подозрение. Поэтому следует признать, что козлы, красные, активисты (называйте как угодно) на зонах, где налажен воровской ход, бесполезны. Они не стучат и порядок от администрации поддерживать не могут. Ну а на «красных зонах», где влияние администрации сильно, у них задача простая, как у дедов в армии, – подавлять остальных заключённых силой, чтобы сотрудники колонии не утруждали себя заботами о дисциплине.

Заключённый автоматически становился красным при вступлении в секцию внутреннего порядка или в так называемые «самодеятельные организации осужденных», или если соглашался занять должность нарядчика, бригадира, завхоза, дневального. Работа на данных должностях предоставляет ряд льгот от администрации и даёт возможность перейти в категорию лиц, «твёрдо вставших на путь исправления», что обеспечивает попадание в число кандидатов на досрочное освобождение или помилование. А вот козлом человека можно считать только тогда, когда он открыто вредит другим осуждённым.

Один из бывших авторитетов рассказывал: «Красный — это образ жизни. За образ жизни спроса нет. Спрос за поступки. Но если красный совершает хороший поступок, то он всё равно красный. Красные ведь разные бывают. Есть те, которые стенгазету выпускают, спортивные мероприятия организовывают. Это безобидные красные. Но есть и козлы. Для меня – козлы это те, кто помогает ломать людской ход. Жизнь в лагере устроена таким образом, что мусора не могут ничего сделать без помощи зэков. И если на должностях завхозов, бригадиров, нарядчиков оказываются настоящие козлы, то это настоящая беда для лагеря. Все люди разные. У каждого своё мировоззрение. Для кого-то быть красным хорошо. Для кого-то быть красным – это продаться за лишний черпак каши. Часто бывает так, что положенец ставит на «своих» людей, и порой бывает так, чтобы на ШИЗО [штрафной изолятор – Авт.] передать грев, нужны красные, потому как только они имеют туда доступ».

Свою точку зрения высказал в интервью известный вор в законе Александр Северов (Саша Север): «У категории этих людей свой «правильный путь» – побыстрее выскочить на свободу. Они одевают повязку, вступают в секции, начинают сотрудничать с администрацией. Последняя их характеризует как «вставших на путь исправления». А они: здесь на одного донёс, там — на другого. И ушёл на УДО. Сижу я в зоне, два месяца проходит, Вася приходит, тот, что на УДО ушёл. Администрация радуется. А ведь по нормальной логике вещей она должна ему сказать: «Ах ты негодяй! Ты нас подвёл. Ты встал на путь исправления. Мы за тебя поручились, а ты через месяц снова преступление совершил». Северов уверен, что такие люди только причисляют себя к вставшим на путь исправления, в действительности же они обыкновенные приспособленцы, обманывающие администрацию: «По их рапортам людей сажают в карцер. Вместо того чтобы помогать попавшему в беду, они на нём своё благополучие строят. Предавай ближнего ради выгоды».

Трое из них уже на воле, один все еще отбывает наказание и отвечал нам прямо из тюрьмы.

Герои

Владимир «Адольфыч» Нестеренко

Был осужден два раза: за насилие в отношении сотрудников милиции в начале 90-х и за грабеж и вымогательство в конце 90-х, отбывал наказание в учреждениях исполнения наказаний Украины.

Андрей Рубанов

Был арестован в 1996 году по обвинению в хищении государственных средств, пробыл под следствием три года, был признал невиновным и отпущен на свободу из зала суда. По словам Рубанова, чтобы оправдать его трехлетнее пребывание в изоляторах, ему дали срок за неуплату налогов.

Иван «Паук» Асташин

Лидер АБТО (Автономная боевая террористическая организация), приговорен к 13 годам колонии строгого режима. Под стражей находится с февраля 2011 года. Сейчас содержится в СИЗО «Матросская тишина», перевезен в Москву из ИК-17 (Красноярский край) для пересмотра приговора.

Роман Попков

Бывший руководитель московского отделения НБП (Национал-большевистская партия). Сидел с мая 2006 по август 2008 года по обвинению в хулиганстве.

По каким правилам устанавливается контакт с сокамерниками? Кто свой? Кто чужой?

Смотря для кого. Если для профессиональных преступников - есть коды, а для обычного фраера, пусть даже он всю соседскую семью стамеской вырежет, - нет кодов, все чужие. Отсюда и выражение - «иди своих ищи», это когда человеку отказывают в товариществе, в компании; под «своими» здесь, как правило, имеются в виду находящиеся на низшей ступени развития или в низшей касте.

Камеры (хаты) есть разные: есть помещения на 20 и более арестантов, есть небольшие камеры на четыре-шесть мест. В больших камерах у сидельцев четкое разделение труда.

Например, дорожники - люди, «держащие дорогу», то есть осуществляющие межкамерное сообщение при помощи протянутых от окна одной камеры к окну другой камеры веревок (коней). Веревки делаются из распущенных свитеров, к ним привязываются записки (малявы) и даже небольшие грузы (конфеты, чай, сигареты).

Есть уборщики, есть своего рода сторожа (шнифтовые) - зэки, посменно стоящие возле дверей в камеру (шнифтов) и наблюдающие в щелочки за движением охранников в коридоре (на продоле). Это очень важная функция: если сотрудники администрации идут в камеру с какой-либо целью, нужно успеть дать сигнал, чтобы население камеры успело спрятать запрещенные предметы (в первую очередь мобильные телефоны) и убрать коней с дороги.

В камере есть и свое руководство: смотрящий из числа блатных, ответственные за сбор общака.

В маленьких камерах, разумеется, такого четкого разделения функций быть не может. Например, уборку там, как правило, делают по очереди.

По каким правилам устанавливается контакт? Ну, заводят тебя в камеру, ты здороваешься со всеми, интересуешься, кто смотрящий за камерой, подходишь к нему. Рассказываешь, кто ты, что у тебя за статья, сидел ли раньше в тюрьме или колонии. Есть расхожее заблуждение, что у заехавшего в камеру в первый раз (у первохода) будут очень внимательно интересоваться его образом жизни на воле, специально искать какие-то зацепки, чтобы наехать на него и вынуть у него душу. Это не так, демонизировать тюремный мир не нужно. Смотрящий видит, что ты не блатной и не подосланный стукач, а вообще случайно оказавшийся в тюрьме пассажир. Ну, тебе объясняют, что и как в камере, кто чем занимается, дают тебе время присмотреться. Дают место на свободной койке (шконке). А дальше уже тебя со временем «подтягивают» к себе либо дорожники, либо камерный блаткомитет, либо еще какие-то микроколлективы. Главное - не врать никому и ни в чем, держаться скромно, но уверенно, быть чистоплотным (чистота в тюрьме - залог выживания), не играть в азартные игры (об этом чуть ниже).

Кстати, насчет распределения спальных мест. Дальше от входной двери и ближе к окну - более козырные места, которые занимает смотрящий со своими приближенными. Возле дверей обычно ютятся мужики.

Впрочем, есть отдельные случаи жесткого поведения блатных по отношению к первоходам. Могут придраться к проколотым ушам, к каким-то «стремным» татуировкам (ну не знаю, если там петух будет набит во всю спину, например), начать выводить новичка на тему того, «не п**** ли он». Сразу отмечу, что подобное поведение по отношению к первоходу со стороны блатных является беспределом, искусственно, ради куража, загонять человека в низшие касты запрещено воровскими понятиями.

Внутренние коды... Да какие там нафиг коды. Современная тюрьма сильно изменилась. Раньше огромную роль играли татуировки, сделанные по воровским, криминальным канонам. По этим татуировкам - перстням, куполам и т. д. - можно было прочесть всю жизнь заключенного, всю его тюремную биографию. Теперь это направление тюремной субкультуры находится в упадке. Вообще-то в нормальной камере все арестанты до определенной степени свои друг другу. Дело в том, что в обычных камерах (людских хатах) содержатся только блатные и мужики, там нет неприкасаемых, изгоев. Раньше обиженных держали вместе с остальными арестантами, и они спали возле санузла (параши) прямо на полу. Но в последние годы всех неприкасаемых администрация следственных изоляторов помещает в отдельные камеры (обиженки). В колониях они тоже сведены в отдельные отряды. Бывших сотрудников (ментов, попавших в СИЗО) тоже теперь держат отдельно. Так что как-то напрягаться по поводу своих-чужих в камере вряд ли стоит. Нужно просто подобрать себе хоть какой-то близкий круг общения. Ну, например, политическим заключенным проще находить общий язык с бизнесменами, осужденными за мошенничество (статья 159 УК РФ).

Контакт с сокамерниками устанавливается по обычным человеческим правилам. Единственное, что надо учитывать при знакомстве и последующем общении, что в тюрьме (в широком смысле этого слова) общество делится на касты. Во-первых, есть людская масса и нелюдская. Людская масса состоит из мужиков, бродяг и воров. А все остальные людьми не считаются - это вязаные, обиженные, гады, б.….. и т. д. Основных (самых многочисленных) каст всего три: это мужики, вязаные и обиженные. Мужик - это обычный арестант, незамеченный в работе на администрацию и пассивном гомосексуализме (критериев, конечно, больше, но это основные). Вязаный (красный, козел, коза) - зэк, работающий на администрацию, а также хозобслуга. К вязаным относятся завхозы, дневальные, каптерщики, баландеры и все, кто в лагере выполняют какую-либо работу в жилой зоне (не на промзоне!). Про обиженных (они же петухи), я думаю, и так все в курсе, хотя, наверное, многие удивляются, узнав, насколько легко стать обиженным.

В Москве со всем этим не сталкиваешься, так как в людские хаты обычно не сажают ни вязаных, ни обиженных, а вот в других регионах (например, в Челябинске или Красноярске) в одной хате с мужиками могут сидеть вязаные или обиженные. Поэтому там, прежде чем жать кому-то руку или садиться пить чай с кем-то, надо интересоваться: «По жизни все ровно?»

Все основные правила вам охотно объяснят. Нельзя драться, нельзя сидеть на полу (это «нечистая» территория), крайне нежелательно ругаться матом, ибо все грубые ругательства в тюрьме имеют буквальное значение. Ни в коем случае нельзя брать чужие вещи, никакие, ни куска сахара, ни обмылка - ничего. Лучше даже не притрагиваться. Если хочешь, чтоб сосед перевесил полотенце, - позови соседа и попроси. Много чего нельзя, западло - короче говоря, лучше не вникать, а сразу сказать: так и так, первый раз, обычаев не знаю. Вы сами удивитесь, насколько терпеливо и спокойно арестанты могут объяснить новичку, где как и что делать или не делать.

Иногда говорят, что тюремные правила почти не отличаются от правил жизни на свободе? Это правда?

Это мир - не движение, не партия, просто свой мир, мир государственных рабов и поставленных над ними государством-рабовладельцем надзирателей. А что правила одни и те же - смотря для кого. Если человек на свободе («на воле» там говорят) не поднимает случайно оброненного, не здоровается с гомосексуалистом за руку, не считает чем-то необычным прятать какие-либо предметы в прямой кишке в случае необходимости, в любой момент ожидает от окружающих чего угодно и каждым поступком дает понять, что трогать его не просто опасно, а опасно смертельно, - то для него что на воле, что в тюрьме правила одни. Опять же, если человек привык говорить «я тебя убью», а потом осуществлять угрозу, даже если обстоятельства неблагоприятны, - то тоже проблем не будет.

Прежде всего нужно понимать, что тюремный мир (имеется в виду, разумеется, мужская тюрьма) строго иерархичен. Он неосознанно, но очень четко копирует структуру традиционалистских сообществ с их нравами. Есть жрецы, брахманы, создающие и толкующие законы тюремного мира, являющиеся арбитрами, судьями. Это воры в законе. Их авторитет непререкаем для арестантов. По сути, это сверхлюди, высшие существа. Например, когда заключенный пишет записку (маляву) в другую камеру, он соблюдает ряд обязательных графических правил. Например, слова, имеющие особое значение для арестантского мира: название тюрьмы (Бутырский централ), слово «хата» (камера) подчеркиваются одной чертой. Словосочетание «вор в законе» подчеркивается двумя чертами, также двумя чертами подчеркиваются имена и прозвища воров в законе. Тремя чертами подчеркивается слово «Бог» и различные околорелигиозные речевые обороты.

Также есть кшатрии - армия блатных, то есть арестантов, свято соблюдающих все воровские и тюремные понятия не только в тюрьме, но и на воле, говоря ментовским языком - профессиональные уголовники. Это та самая братва, костяк тюремной цивилизации.

Есть вайшьи - мужики. Мужик - это арестант, не живущий на воле по воровским понятиям, обычный работяга, обыватель, попавший в тюрьму случайно, не собирающийся туда постоянно возвращаться. В тюрьме слово «мужик» не равно слову «мужчина». Мужик - это определенный социальный статус, не самый высокий, но и не самый низкий.

Есть низшие касты. Есть вовсе неприкасаемые - обиженные, петухи. В касту неприкасаемых уходят люди, попавшие в тюрьму по «стремным» статьям (сексуальные действия с малолетними), а также люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией либо зэки, прошедшие контринициацию, переведенные в неприкасаемые, в обиженные, в том числе и через сексуальное насилие - в наказание за воровство у своих товарищей по несчастью, за обман, за стукачество, за карточные долги (отдельная тема). Так как слово «обиженный» применяется вот к этой категории зэков, не имеющих никаких прав, к которым и прикасаться-то запрещено, поэтому в тюремном быту слово «обидеться» стараются не употреблять во избежание недоразумений, заменяя его словом «огорчаться».

Такая четкая внутренняя структура, иерархичность делают тюремный мир непохожим на мир вольный. Эта иерархичность необходима, так как она структурирует тюремное сообщество, делает его более устойчивым в перманентной войне с тюремной администрацией, шире говоря - с мусорами.

Что касается непосредственно отношений - здесь все намного жестче, а отношения между людьми более уважительные и внимательные. Необходимо постоянно контролировать свою речь и движения, чтобы кого-то не задеть словом или поступком. К этому довольно быстро привыкаешь и потом сам удивляешься, глядя на тех, кто только заехал. В тюрьме недопустимо употребление мата в отношении другого арестанта; за «Пошел ты на х…!» с тебя либо сразу получат, либо чуть позже зайдет братва и спросит (см. ответ на вопрос № 5) с тебя «по всей строгости арестантской жизни». Рукоприкладство также не приветствуется и сурово наказывается. А в целом, конечно, те же правила жизни, что и на свободе, только все острее и, можно сказать, первобытнее, плюс более замкнутый мир - далеко не убежишь.

Изначальная идея во многом справедлива и правильна для выживания. Но сейчас, по крайней мере в Москве, тюрьма пропитана лицемерием, ложью и нежеланием что-либо делать, страдать…

Все это я говорю исходя из того, что мы живем в авторитарном государстве, где не соблюдаются права человека и тем более арестанта. Поэтому арестантам самим приходиться всего добиваться, сопротивляясь режиму. Там, где арестантское единство было разбито, а сопротивление сломлено, появились настоящие концлагеря, где людей используют как рабов или превращают в зомби, и СИЗО, где под гнусными пытками арестантов заставляют оговаривать себя и других. Карелия, Башкирия, Саратов, Киров, Брянск, Омск, Красноярск, Хакасия - любой арестант знает эти страшные названия.

Пока в тюрьмах и на зонах не будут соблюдать права человека, мы, арестанты, будем вынуждены жить своей жизнью, нарушая установленный администрацией порядок, коррумпируя сотрудников, бунтуя, но добиваясь того, чтобы с нами обращались как людьми.

Да, это так. Хуже всего тем, кто лицемерит, кто пытается носить маску. Если умеешь быть собой, вести себя естественно и благожелательно - тебя будут уважать. Понимаете, тюрьмы никакой нет, тюрьма - это всего лишь часть общей свободы. С чего бы человеку вести себя в тюрьме особенным образом? Как он жил на воле, так он и в камере будет жить. Если на воле обманывал, завидовал и подличал - он и в камере поведет себя так же.

Есть ли какие-то специфические шутки? Над кем шутят?

Хорошая шутка: новичку говорят, что рядом с тюрьмой есть рынок, и на выходные можно под конвоем туда сходить купить продуктов, водки и т. д. Если новичок поверил - собирают тряпки всей камерой, одежду - для обмена на водку. А главное - делают «куклу» (сверху купюра, снизу купюра, между ними нарезанная бумага, и побольше). Новичку передают на водку для всей камеры - стараются сделать пачку потолще. Новичок скручивает это все в трубку, запаивает в полиэтилен - вынести можно только «на торпеде», то есть в прямой кишке - и с мучениями засовывает. На утренней поверке с мешком тряпья он заявляет, что записывается на рынок. Мусора тоже все понимают, сами всю жизнь в тюрьме, выводят его из камеры, бьют в коридоре, а в мешок, чтоб была наука всем, выливают пару ведер воды. И забрасывают обратно в камеру простофилю с мешком. А еще впереди длительный процесс извлечения «торпеды».
Шутят все шутки только с лохами, то есть с теми, кто или верит, или не может дать сдачи.

Да много всякого веселья есть. Главный объект по части приколов - это свежезаехавший в камеру первоход. Желательно молодой, не имеющий тюремного опыта и чуть-чуть придурковатый. Есть старая тюремная традиция, согласно которой первоход должен в первую ночь, проведенную в камере, подойти к оконной решетке и попросить тюрьму дать ему кличку (погремушку). Эта традиция, как и прочие, уходит, но о ней вспоминают, когда хотят поразвлечься. Например, на Бутырке это происходило так: первоход по требованию братвы начинает кричать в окно, в ночь: «Тюрьма-старушка, дай погремушку, не простую, а воровскую!» Из других камер раздаются голоса: «Какая статья?» Он отвечает, например: «Один-пять-восемь!» (ст. 158 УК РФ, «Кража»). Если после этого наступает некая пауза и тюрьма не проявляет энтузиазма, первоход орет через окно опять: «Тюрьма-старушка, дай погремушку, не простую, а воровскую!» И так до тех пор, пока кто-то не крикнет предложение насчет клички. Первоход имеет право отказаться, крикнуть: «Не катит!» Тогда все начитается по новой. В конце концов первоход соглашается на какого-нибудь Шпингалета. После этого та камера, которая дала погремушку, заказывает первоходу песню, которую он обязан спеть на всю тюрьму. Ссылки на незнание текста и отсутствие вокальных данных никого не интересуют. И несчастный поет в ночи какую-нибудь хрень вроде «А белый лебедь на пруду качает павшую звезду».

Особенно популярно вынуждение к поиску погремушки в те ночи, когда на большинстве федеральных телеканалов ведутся профилактические работы. Не знаю, как сейчас, а когда я сидел в СИЗО, в 2006–2008 годах, это была ночь с понедельника на вторник. После часа ночи все федеральные кнопки вырубались, оставался только ТНТ, но там шла по ночам какая-то муть, чуть ли не «Дом-2». И вот братва, оставшись без ТВ, своего главного развлечения, начинала развлекаться с первоходами.

Ну, еще есть более примитивные разводки: например, попросить первохода подвинуть стол или лавочку (вся мебель в камере намертво прикреплена к полу).

Каких-то специфических шуток нет. А шутить надо так, чтобы не задеть ничье достоинство. В тюрьме, если можно так сказать, сильнее охраняется достоинство личности, чем на воле.

Шуток море, но все арестантские шутки грубые и жестокие. Шутки шутить лучше с приятелями, товарищами, когда они, такие приятели, появятся.

Существуют ли ритуалы, связанные с бытом, с развлечениями?

Вся жизнь в неволе - это ритуал, как и положено примитивным народам. За руку здороваются только со знакомыми, да и то поинтересовавшись, все ли у него сейчас нормально (не вы…али ли его за то время, что вы не виделись), нельзя свистеть (срок насвистишь), нельзя отбирать что-либо силой - следует убедить или поставить в ситуацию когда «сам отдаст», нельзя «наказывать х…м» (но откуда в таком случае такое количество опущенных - непонятно), нельзя ругаться матом в адрес кого-то. Много всего. Важно помнить: играешь - от выигрыша надо заслать на общее, зашла передачка - надо заслать на общее, в целом все как в жизни, всяк сверчок знай свой шесток.

Ну вот употребление чифира (мегакрепкого чая) - ритуал. Так как спиртное в тюрьме запрещено и достать его - огромная проблема, заключенные спасаются чифиром. Это напиток ритуальный, как правило, чифир группа зэков пьет из одной чашки, передавая ее друг другу. То, что ты пьешь с зэками чифир, уже говорит о твоем равном с ними статусе.

Насчет игр - боже упаси садиться играть в карты с зэками. Проиграть можно все что угодно. Некоторые нацболы на моей памяти имели глупость садиться играть, потом товарищи на воле вынуждены были собирать и передавать братве немалые суммы. Карточный долг в тюрьме - это святое, ты не можешь его не отдать, неважно, что ты поставил на кон - две пачки сигарет или свою квартиру. Так что если предлагают играть в карты - нужно отказаться. Заставить вас никто не может. А вот нарды - немного другое дело, игра в нарды, в отличие от карточных игр, не имеет столь зловещей мифологии, таких крутых традиций. Впрочем, повторю, лучше вообще не играть, целее будете.

Конечно, существуют определенные привычки, связанные с тюремными правилами. Например, перестаешь употреблять некоторые слова, у которых здесь другое значение. Вместо слова «спросить» говорят «поинтересоваться», потому что «спросить с человека» - значит наказать его за неправильный поступок.

Еще раз говорю, вся жизнь в камере - сплошной ритуал, и деталям тюремного быта посвящены сотни книг и фильмов. Лучшее времяпровождение - улучшение собственного быта. Тут зависит от того, куда попадешь. Можно попасть так, что единственным времяпровождением будет борьба за существование. Постираться, тапочки отремонтировать. Все ритуалы завязаны на простой принцип: ты не один, справа и слева - сокамерники. Ты храпишь - соседу уже неудобно.

Какие гаджеты разрешены? Если что-то запрещено, трудно ли это достать?

В тюрьме запрещено все - зажигалки, часы, приемники, диктофоны, телефоны, фотоаппараты и т. д. Книги, бывает, запрещают, можно читать книги только из тюремной библиотеки или религиозные. А было время - крестики нательные запрещали, а за Библию сажали. На зоне есть послабления, все меняется, то запретят, то разрешат; поймали с самогоном - запрещают сахар в передачах, передали кому-то героин в «Дошираке» - запрещают «Доширак». Достать что бы то ни было можно, зависит от режима, от коррумпированности мусоров. В некоторых зонах и связи мобильной вообще нет, не ловят вышки, значит, и телефоны не нужны, а в некоторых все ловит, но поймают с телефоном - под камеру козлы насилуют чуть ли не в кабинете старшего опера. Успехом пользуются три категории гаджетов - спирт / водка, наркотики и телефоны. Все как на воле.

Мобильные электронные устройства в СИЗО и колониях запрещены. И тем не менее во многих СИЗО и колониях они есть. Если ваша колониях - не «красный» режимный концлагерь с закрученными гайками, если ваше СИЗО - не «Лефортово» с кагебешными традициями, то, скорее всего, достать мобильник вполне возможно - сотрудники ФСИН коррумпированы, с ними можно договориться, принесут за вознаграждение. А вот дальше уже другая проблема - сохранить мобильный телефон в камере, чтобы его не нашли во время обыска. Зэки делают специальные тайники - нычки, прячут мобильники там.

В Матроске, кроме электронных книг, ничего не разрешено. В каких-то регионах разрешают портативные DVD-плееры, mp3-плееры. Все остальное нелегально. Где-то нет никакого труда достать мобильный телефон, а где-то, например в «Лефортово», абсолютно невозможно. В Красноярске (СИЗО-1, ИК-17) теоретически можно «затянуть» телефон, но пользоваться им нереально - сдадут сразу, да и видеокамеры повсюду.

Из гаджетов, по-моему, разрешены только кипятильники. Но у нас был и плеер, и даже телефон. Это запрещено, найдут - отберут. Потом надзиратель по сходной цене принесет тебе другой плеер.

Как распределяется еда после передачи?

В тюрьме делятся, в специзоляторах (тройниках) - все общее, коммунизм, в больших камерах живут «семьями», группами малой диффузности, но «на камеру» выделяют, чтобы особо не завидовали те, у кого ничего нет. На зоне так же - «семьями», ну и надо угощать нужных людей, чтобы что-то решить в свою пользу или чтобы с тобой не решали. А традиции… Раньше как передача зашла - зэк делал себе татуировку «не забуду мать родную», а не зашла - «нет в жизни счастья»

Тут нет никаких четких регламентов. Но, разумеется, нужно проявлять солидарность, взаимовыручку, не быть жлобом. Обычно, когда приходит продуктовая передача, ты ее разделяешь на несколько частей. Часть отдаешь на общее - в общекамерный фонд, часть делишь с теми арестантами, с которыми семейничаешь - обедаешь, общаешься, со своей тусовкой, проще говоря. Часть оставляешь на бауле - в своей сумке, так как мало ли что, тебя могут перевести в другую камеру, вообще закрыть в одиночку, а одной баландой сыт не будешь. Пропорции между вот этим частями продуктового транша ты определяешь сам, исходя из своего чувства справедливости, из своих возможностей.

В местах лишения свободы за многие десятилетия сформировалось четкое разделение заключенных на касты. Для представителей каждой из них, в зависимости от положения в тюремной иерархии, существует свои нормы поведения. Одной из самых низших категорий являются «черти» – полурабы, выполняющие грязную работу и не имеющие никакого авторитета среди сокамерников.

Кому грозит

Обычно в эту касту попадают психологически слабые, неспособные постоять за себя и склонные к подчинению заключенные. «Черти», они же «чушки», «шныри» или «кони» выполняют в тюрьме работу, которую не принято делать нормальному арестанту. К примеру, постирать одежду или подмести пол. «Черти» не могут спорить, они должны делать все, что им говорят и слушать более авторитетных заключенных «за боюсь».

На обычных зонах «черти» живут с «мужиками» – непрофессиональными сидельцами, совершившими преступление в результате трагического стечения обстоятельств, и дожидающихся окончания срока для возвращения к нормальной жизни. «Мужики» держатся ровно, представляя собой тюремный середняк. Можно сказать, что «черти» – это низший типа «мужиков».

Следи за собой

Предположительно до 80-х годов касту «чертей» называли «чушками». «Чушки» – это те, кто не ухаживают за собой, редко моются и неопрятно одеваются. Дело в том, что гигиена в арестантской среде находится в почете: следить как за своим внешним видом, так и за чистотой окружающего пространство должно быть в порядке вещей для всякого нормального зека.

Но попадание человека в места лишения свободы, особенно, если это произошло в первый раз, является для него сильнейшим стрессом. В таких условиях психологически слабого человеку весьма тяжело поддерживать себя в должном порядке. Мысли о жизни за решеткой угнетают заключенного, будущее его пугает. Человек опускает руки и перестает бриться, умываться, чистить зубы и выполнять другие гигиенические процедуры.

Заключенный, поставивший крест на своей внешности, легко рискует оказаться в категории «чертей». В российских тюрьмах и колониях устоялось мнение, что прекращает следить за собой только потерявший силу воли человек, тот, кто сломался под ударами судьбы.

В суровых условиях тюремного заключения такой арестант считается слабаком, теряет всякое уважение окружающих и переходит в категорию «чушек». Таким образом, нежелание следить за своим внешним видом легко может привести человека на самое дно тюремной иерархии.

Почти «петухи»

В особо запущенных случаях «чушку» могут отправить жить в умывальник или туалет. Мера это крайняя, и применяется во избежание распространения заразных болезней или насекомых.

Положение «чертей» в определенной степени схоже с «петухами». «Петух» – это пассивный гомосексуалист, используемый для сексуальных утех более авторитетными сокамерниками. Они не имеют никаких прав и выполняют самую грязную работу, которую не делают даже «черти» – мытье туалетов и обслуживание помойных ям.

Зарвавшийся «черт» легко может стать «петухом"» для этого сокамерники могут совершить над ним акт сексуального насилия или, например, просто провести половым органом по губам.

«Шныри»

Особой категорией «чертей» являются «шныри». Зачастую «шныри» являются помощниками более авторитетных заключенных. В отличие от петухов, с ними можно разговаривать и чифирить, но просить о чем-то серьезном нельзя.

Стоит отметить, что сейчас каста «чертей» постепенно уходит в прошлое. По большей части она сохраняется лишь в местах заключения несовершеннолетних преступников – так называемых «малолетках». Но там действуют уже свои правила, в некоторой степени отличающиеся от взрослых тюрем.

Настоящие хозяева зоны не люди в погонах, а «козлы»!
Всем известно слово «козел». Не в смысле парнокопытного и рогатого животного с бородой и мерзким запахом, а как ругательное. Многие несудимые люди наверняка слышали, что это ругательство за решеткой является страшным оскорблением и означает стукача, сдающего своих же братьев-зеков. Происхождение такого термина таково. Раньше на скотобойнях держали дрессированного козла, который водил ничего не подозревающих животных на убой, сам при этом оставаясь целым и невредимым.

Разбор по породам

На самом же деле понятие «козел» в неволе очень непростое и неоднозначное. Начнем с того, что в исправительных колониях есть официальные «козлы»-активисты, которые не шифруются, а наоборот, даже носят отличительные знаки на одежде. Есть еще стукачи. Их еще называют «наседками» и подсадными. С ними как раз все ясно. Живут они как порядочные, а сами сдают своих ближних.

С активом все намного сложнее. Есть целые колонии, в которых осужденных сразу делают активистами, принуждая их к этому угрозами наказания и побоями. Вконец запуганные зеки писали заявления о вступлении в секцию. После такой заявы путь им в уголовные авторитеты был закрыт навсегда. Но если осужденный из этой колонии попадал в другую, после повторного осуждения, то он мог скрыть от братвы то, что когда-то был активистом. Другое дело, если зек занимал должность и открыто служил ментам. Этого никак не скроешь.

Что дает осужденному должность? Какие плюсы и минусы это ему приносит, мы разберем ниже. Начнем с дневального отряда. Их два - старший и младший. Старшего еще называют завхоз или старшина. В его обязанности входит следить за порядком в отряде, производить там ремонт, поддерживать чистоту. Сам завхоз не убирается. Этим занимается младший дневальный (если в зоне воровской ход). Но если в «черной» зоне в отряде живут «мужики»-работяги, или если зона «красная», то они убираются по очереди. Что абсолютно законно по правилам внутреннего распорядка.

Но блатным убираться в падлу, даже в свое дежурство. Иначе сразу потеряешь статус. Так же блатной не должен ходить на еженедельные хозработы по уборке территории. Блатота и порядочные арестанты решают вопрос по-разному. Где-то всеми уборками и работами занимаются «опущенные». Но есть колонии, где воры и «смотрящие» не против того, чтобы всех (кроме них, естественно) вносили в список дежурства. Когда подходит очередь того, кому брать швабру или метлу в падлу, он должен заплатить (пачку сигарет или заварку чая) работяге, который за него отработает. Ведь иначе все грязью зарастут.

Помимо наведения чистоты в обязанности завхоза входит все, что касается жизни барака. Плюс старший дневальный напрямую контачит с сотрудниками. У него в оперчасти есть особый день для доклада. Завхоз - правая рука начальника отряда. Здесь все от человека зависит. Если завхозом становится сильная личность, то он может держать себя очень независимо, заставить с собой считаться даже воров на «черной» зоне. Ну а на «красной» завхоз вообще единолично руководит жизнью отряда, и его все боятся.

Он распределяет спальные места, может помочь избежать наказания за нарушение или снять ранее наложенное взыскание, что открывает дорогу на условно-досрочное освобождение. Естественно, осужденные носят завхозу подарки с передач, а за помощь с УДО дают деньги. У завхоза обычно есть отдельная комната, с хорошим ремонтом, телевизором, магнитофоном. Младший дневальный живет в баульной, где заключенные хранят свои сумки.Стать дневальным - верный путь к досрочному освобождению. Потому среди завхозов много бывших блатных, «смотрящих» и даже воров. Но удержаться на этой должности не так-то просто. Надо умудриться быть хорошим и для ментов, и для зеков. Иначе или снимут, или покалечат. Открыто трогать «козла» опасно - могут завести на тебя уголовное дело.

Банно-прачечные «смотрилы»

Помимо дневальных отряда, есть и другие дневальные - в штабе, например. Там работают особо доверенные осужденные. Они видят, кто из зеков часто ходит к операм и начальству. Им доверяют убираться в кабинетах в отсутствии ментов. Обычно эти дневальные и живут в штабе. Делается это для того, чтобы в бараках на них не наехали и не выпытали информацию.

Есть дневальные в бане. Они же отвечают и за прачечную. Эта должность тоже приносит доход. В прачку можно сдать белье вместе со всем отрядом. Но мало приятного, когда твои простыни и другое белье будут стирать вместе с бельем полутора сотен осужденных. За пачку хороших сигарет твои вещи постирают отдельно. Так же, за плату пустят помыться не в свой день. Курево - главная валюта в зоне. Его можно поменять на деньги, продукты, хорошие шмотки. Цены на сигареты выше, чем на свободе.

Дневальные есть в штрафном изоляторе, строгих условиях содержания, помещениях камерного типа. Бывает, что такие завхозы постоянно живут в такой зоновской тюрьме, выходят они под надзором сотрудника, чтобы получить продукты в столовой. Или продукты для них привозят из пищеблока.

Дневальный ШИЗО все время находится в помещении. Он убирается в коридоре и раздает пищу. В своей камере не в падлу убраться даже блатному. Если завхоз ШИЗО выходит в зону и спит в бараке, ему приходится трудно. Блатные просят его передать в камеры запретное. Если «смотрящие» этого не сделают, значит, карцера «заморожены» и «смотрящие» никудышные. Но если завхоз ШИЗО попадется с запрещенным куревом, чаем, вольными продуктами или запиской, его побьют вертухаи и снимут с должности. Совсем отказаться от ношения запрета завхоз тоже не может. На него наезжают в бараке блатные. Да и арестанты в камерах могут прессануть. Крикнет авторитет, что завхоз «петух», от него никто пищу не возьмет. Тогда тоже с должности снимут. Вот и крутится такой дневальный. Если голова есть, без подарков от осужденных не живет.

В клубе колонии тоже есть дневальные. Младшие прислуживают старшему и поддерживают чистоту. Завхоз осуществляет руководящие функции и отвечает за культурную жизнь. За клуб от начальства отвечает замполит. Он старается и подобрать себе завхоза творческого.

Хлебные места

Но самое козырное и в то же время хлопотное - быть завхозом столовой. Продукты для приготовления пищи осужденным разворовывают еще на воле. Зампотылу надо кормиться и делиться с начальством. Завхозу столовой нужно набрать поваров, чтобы они из бедного набора ингредиентов сготовили съедобное варево.

Ладно в «красной» зоне - там заключенные запуганы. А в колониях, где есть нормальный «смотрящий» завстоловой, за плохое питание и в котле сварить могут.

Ну это, конечно, крайности. Смотрящим или «козлам» (смотря кто из них правит) готовят питание на уровне хороших заводских столовых, или даже ресторанов. Сухие продукты завстоловой и повара продают за наличные и курево с чаем или фирменные шмотки. «Мужиков» же кормят совсем погано.

Встречаются колонии, где завстоловой, вместе со «смотрящими», распродавал все что можно и менял деньги на героин. Простые арестанты дистрофией болели. Но если кто рисковал пожаловаться, то блатные избивали такого храбреца, объявив его врагом общего движения. Здесь все от начальника колонии зависит. Если он контролирует пищеблок, то зеков кормят нормально. И наоборот.

Дневальные есть в комнате свиданий и выдачи передач, в лабазе учреждения. Словом, там, где при полуголодном существовании осужденных дело касается продуктов, должность всегда хлебная. Дневальный комнаты для свиданий иногда прямо на свиданке живет, или приходит из зоны. Он может пронести в комнаты свиданий спиртное, ему достаются все продукты, которые запрещено проносить в зону. Он же может эти запреты за плату доставить в отряд.

В некоторых исправительных учреждениях между жилой и промышленной зоной есть пост с калиткой. Там часто тоже дежурят дневальные, полностью заменяя сотрудников и осуществляя контроль за тем, чтобы на промку не проникали зеки, не работающие в бригадах. Такие завхозы тоже берут взятки. Нужно кому-то пройти на промку, чтобы помыться или в гости к земляку, - плати. Работяга хочет пронести продуктовую передачу, что запрещено, - плати. Короче, на сытное существование хватает. Главное же ладить с начальством, иначе быстро схавают. Пропустишь тунеядца - инспектор рапорт напишет. И все.

Стилист с биркой

Помимо дневальных существует еще много должностей для осужденных. Нарядчики колонии тоже весьма доверенные лица сотрудников. Нарядчики ведут картотеку спецконтингента - кто прибыл , кто освободился, кто вышел на промку и в какую смену, сколько человек в отряде днем и сколько ночью, кто из зеков ночует по объектам. Без нарядчика сотрудники не смогут сосчитать на поверках заключенных. Нарядчик может долго покрывать ушедших в . Вот почему нарядчиками должны быть осужденные, досконально проверенные оперчастью.

В каждой колонии есть парикмахер. Бесплатно он стрижет только наголо. Хочешь носить прическу, заплати. Бывает, что в колонии не один цирюльник. Среди осужденных попадаются известные стилисты. Они обслуживают начальство, делают прически и завивки их женам и детям.

В зонах должна работать библиотека, где тоже правят осужденные. Встречались библиотекари, которые подвязали с начальством и сажали за ведение картотеки и выдачу книг младшего помощника. Асами жили в отдельной комнате. Библиотекарь тоже должен быть предан сотрудникам, он относит книги в СУС, ЕПКТ, ПКТ и может передать сидельцам запрет. Многие осужденные любят читать. Потому они дают библиотекарю взятки, чтобы получить не рваную макулатуру с общего стеллажа, а целую интересную книгу из запасников библиотекаря.

Есть в колонии и сапожник. В каждом бараке сидят мастера, умеющие подшить или подлатать ботинки. Но на официальной должности состоит один сапожник. Он обязан чинить бесплатно только положняковую обувь осужденных. Но не все носят то, что выдали на вещевом складе. Если дать сапожнику ништяков, он починит вольную обувку, или сошьет теплые тапки, которые можно зимой и на улице таскать.

Бывает, что рядом с сапожной мастерской располагается швейка, где осужденные могут подлатать одежду. Только портные не штопают дыры и не подгоняют робу по росту и размеру.

Еще одна должность - каптер. Он выдает этапу матрасы, подушки, одеяла, простыни Каптера тоже часто подмазывают, чтобы выдал матрас потолще, одеяло не рваное, а простыни поновей. Неимущие и неблатные получают то, что осталось.

Комендант в законе

В жилзоне есть комендант. Он ведает ремонтами в колонии. Каждый блатной осужденный хочет благоустроить спальную секцию. Каждому завхозу надо делать на своем объекте ремонт. Не всегда удается получить от заключенных гуманитарную помощь в обмен на УДО. Если дать взятку коменданту, то он может отпустить левый материал в огромном количестве. Должность хлебная, но надо уметь ловчить.

Комендант есть и на промзоне. Он отвечает за все цеха, подсобки, склады, за ремонт и сохранность всего. Часто в ущерб промке комендант помогает с ремонтов жилки. В каждой рабочей бригаде есть бригадир. Бригадир - «козел». Он зачастую не работает, а осуществляет надзорные функции. Ему же достаются все лавры за выполнение заказов и заданий. Он получает плату от кооператоров, он продает халтуру работяг и материалы, используемые на производстве. Есть колонии, где, чтобы стать бригадиром, надо заплатить ментам большие деньги и ежемесячно отстегивать за «крышу». Зато доход бригадира не слабый. Например, в той же сувенирке, где десятки осужденных делают мебель из красного дерева, режут шахматы из кости, изготавливают прочие предметы роскоши. Плюс у бригадира отдельная комната, душ, сауна, хорошее питание, УДО.

Бригадиры назначаются к пожарным из числа осужденных. Эти пожарные в некоторых колониях даже специальную машину обслуживают. Они следят за огнетушителями и живут в отдельном помещении, превратив его в спортзал. Не везде так, но встречается.

Бригадиры есть у электриков. Они наживаются на продаже розеток и проводов или на установке скрытой проводки в спальной секции блатных, маскируя розетки в плинтусе или в стене, чтобы блатные не вставая со шконки кипятили чаи или жарили еду на запрещенной плитке. Плитки тоже самодельные, их так же продают электрики. Они же за отдельную плату чинят осужденным телевизоры, магнитофоны, ставят на отрядах антенны.

Но официальными «козлами» считаются не только те, кто занимают должности с определенными обязанностями. Есть еще общественники, состоящие в секциях и возглавляющие их. «Главкозлом» называют председателя совета коллектива колонии. В его подчинении находятся председатели совета коллектива отряда. Иногда «главкозел» имеет большую власть. В одной зоне такой осужденный печатал все приказы за начальство, вел документацию. Он своей властью сажал в ШИЗО нарушителей. Зная, что решило начальство, председатель СКК брал с осужденных большие взятки за положительное решение вопроса о представлении на УДО. Достаточно упомянуть, что когда «главкозел» уезжал в отпуск, у него на вахте изъяли семьдесят тысяч долларов. Для сравнения - тогда однокомнатная квартира в Питере стоила пятнадцать тысяч баксов.

Они ушли, чтобы вернуться

В неволе существует ото масса секций физкультурная, культмассовая, санитарная. До недавнего времени существовала секция дисциплины и порядка. Но ее упразднили, хотя это только пока на бумаге. Эсдэпэшников переименовали в физкультурников, и они по-прежнему следят за поведением осужденных.

В обязанности членов СДП входит совершение обходов спальных секций. Даже в «черных» зонах такие «козлы» записывают нарушителей, вроде тех, кто спит после подъема или курит в неположенном месте. Естественно, записывают только тех. кто не отобьет им потом голову, наплевав на последующее наказание. Но в колониях большинство осужденных запуганы. СДП подает списки нарушителей начальству. Начальство выносит нарушителям взыскания, что закрывает путь на УДО.

Часто спалившиеся нарушители подкупают эсдэпэшников, чтобы их не записывали. СДП дежурит у столовой и запрещает выносить оттуда продукты. Блатным лень ходить на пищеблок, и пищу им носят «шныри».

Эсдэпэшники дежурят у продуктового лабаза. Туда вечная очередь. Нормальные продукты быстро кончаются. Если заплатить СДП, то они пропустят без очереди и ты сможешь отовариться. СДП дежурит у калиток локальных участков и следит, чтобы осужденные не выходили без надобности на плац или в другие локалки. На вышках СДП, установленных на жилзоне, есть прямой телефон в дежурную часть. Активист сверху следит за территорией колонии, и если видит нарушение режима, звонит ментам.

Эсдэпэшники делают почти все работу за сотрудников. Где-то дело дошло до того, что они у явки с повинной выбивают, заставляя писать о нераскрытых преступлениях. Или ломают отрицательно настроенных авторитетов, «опуская» и избивая их. Сотрудники идут на это потому, что по понятиям арестант не может писать жалобу на арестанта. Сами вертухаи как бы в стороне и не рискуют нарваться на разборки с прокуратурой и правозащитниками. Весь беспредел творят активисты. Недаром, несмотря на прямое запрещение СДП Минюстом, на местах ничего менять не собираются. Слишком много «козлы» пользы приносят, себя при этом не забывая.

В отношении официальных «козлов» у арестантов остались еще советские понятия - презирать всех спекулянтов, начальников, продающих свое мастерство или имеющих близость к начальству. Но с каждым годом «козлов» в неволе становится все больше.

По материалам газеты
"За решеткой" (№3 2010 г.)