Разные факты о разных правителях России. «Государство – это Я!»

О царе Иване Грозном – грамотном государе, который правил Россией 50 лет.

1.Иван Грозный был образованнейшим человеком своего времени, открыл первую типографию, переписывался с правителями Европы, собрал огромную библиотеку, дополнив то, что осталось от предков. Библиотека пропала во время пожара, но ищут ее до сих пор. Поисками занималась даже царевна Софья – сестра Петра 1.

2.Иван Васильевич получил прозвище «Грозный» в 12 лет, когда по его приказу был зверски убит боярин Андрей Шуйский. После этого окружающие стали опасаться вспыльчивого царя и его гнева, а характер Ивана, воспитанного без родителей в среде жестокости, мести и беспринципности, становился тяжелее год от года.

3.В описаниях жизни царя значительное место занимает сюжет об убийстве Грозным своего сына Ивана Ивановича. Немало способствовал этому художник Репин, написав известную картину, но историки склоняются к тому, что царевич умер от болезни. Это подтвердили исследования останков наследника и описания, оставленные свидетелями его смерти «от горячки» в Александровской слободе.

4.Полноправным правителем Иван Васильевич стал в 3 года. И, несмотря на желание бояр сделать царя пешкой на троне, вырос грамотным, решительным государем. Правил Иван 4 дольше, чем любой из государей российских – 50 лет и 105 дней. Приняв титул царя в 17 лет, он стал в один ряд с германским императором – кайзером и показал тем самым, что считает себя потомком римских императоров.

5.Иван Грозный, несмотря на характер, был человеком набожным, общался с монахами, юродивыми, странниками, ездил в монастыри, постоянно молился. Когда умер Василий Блаженный, царь, вместе с боярами нес гроб с его телом.

6.Иван Грозный был женат 8 раз, но достоверно о венчании говорится лишь в 4 случаях, хотя церковь разрешала максимум три брака. Делал он предложение английской королеве Елизавете 1 и сестре польского короля Сигизмунда – в обоих случаях ему было отказано, а сватаясь к графине Марии Гастингс царь и вовсе был женат, но жену называл простой подданной и обещал прогнать.

7.В 20 лет царь серьезно заболел и был при смерти. Бояре, не стесняясь «умирающего», обсуждали, кто займет трон, но Иван выздоровел, а заговорщикам не поздоровилось.

8.Казни, пытки, убийства были во все времена, и при Иване 4 их случилось не больше, чем при других царях, а если сравнивать с Европой того же времени, то гораздо меньше.

9.Важной частью истории России стали походы на Казань Ивана Грозного. По окончании тяжелой войны царь обещал построить церковь, но поменял планы и приказал возвести собор Покрова на рву, затем устроил трехдневный пир и роздал войску пленников и захваченные ценности, оставив себе знамена, пушки и царя Едигера.

10.Готовясь к походу на Казанское царство, царь приказал разобрать деревянную крепость в городе Мышкине, сплавить бревна по Волге до реки Свияги и собрать снова. За месяц кремль переехал на новое место и стал началом города Свияжска.

11.Устоявшееся выражение «филькина грамота», появилось благодаря царю. Так он называл все послания митрополита Филиппа, полные увещеваний о покаянии. Неприязнь царя началась, когда митрополит отказал царю в благословении, в момент посещения государем службы в Успенском соборе Кремля вместе с опричниками.

12.Еще в 15 веке на Руси научились получать спирт изо ржи и пшеницы. Но Иван 4 специальным указом запретил своим подданным употреблять алкоголь. Исключение составляли только праздничные дни. Иностранцам пить не воспрещалось.

13.Крымский хан Девлет-Гирей, разоряя центральные области России, продвигался к Москве, намереваясь захватить престол, и отправил царю послание – нож, предлагая им зарезаться и не терпеть позор поражения. Царь не только не совершил самоубийства, но сумел в битве при Молодях разбить войско врага, при огромном численном превосходстве крымчан.

14.По легенде один предсказатель заявил, что Иван Грозный умрет 18 марта, но год не назвал. Царь не казнил звездочета за его слова, поскольку проверить их не мог, но и отпускать гадателя не желал. Как бы то ни было, а Иван Грозный умер именно 18 марта, бытовала версия, что его отравил сам гадатель, хотя вряд ли это правда. К концу жизни царь был тяжело болен, а судя по количеству ртути в останках, его травили не один год, также, как жен и детей государя – желающих занять трон было немало.

15.В правление Ивана Грозного территория страны выросла, по подсчетам исследователей, почти в 30 раз.

О Великом Императоре Петре 1 - прогрессивном реформаторе.

1.Царь Пётр 1 стал первым российским императором. Он взошёл на Российский престол 18 августа 1682 года. Великий русский царь, а впоследствии Император, правил страной на протяжении 43 лет. Царю было предложено выбрать титул «император Востока», от которого он в итоге отказался.

2.Молодой царь увлекался многими сферами жизнедеятельности человека, что в будущем позволило ему успешно управлять могучим государством. У Петра было крепкое здоровье, поэтому он практически не болел и легко справлялся со всеми жизненными трудностями. Петра уважали в мире из-за его ум, образованность, чувство юмора и справедливость.

3. Все дети царя Алексея, отца будущего Императора Петра 1 были хилыми и болезненными. Но Петр, что следует из исторических документов, с самого детства отличался хорошим здоровьем. В связи с этим при царском дворе даже ходили слухи, что царица Наталья Нарышкина родила сына вовсе не от Алексея Михайловича Романова.

4. Петр отличался невероятной скоростью во время роботы и настойчивостью, потому каждое дело обязательно доводил до конца. Петр был первым, кто совершил далекое путешествие в западноевропейские страны.

5. Мать силой женила Петра с его первой женой Евдокией Лопухиной. Царь издал указ, запрещающий без согласия девушек выдавать их замуж.

6. Екатерина 1 - вторая жена Петра была низкородной по происхождению. Ее родители были простыми ливонскими крестьянами, а настоящее имя Императрицы - Марта Самуиловна Скавронская. От рождения Марта была блондинкой, она всю жизнь красила волосы в темный цвет. Екатерина 1 – первая женщина, которую полюбил Император. Царь нередко обсуждал с ней важные государственные дела и прислушивался к ее советам.

7. Морское и военное дело были любимыми сферами царя. Он постоянно учился и получал новые знания в этих областях. Также Петр прошел курс плотничества и судостроения.

8. Петр 1 часто удивлял всех своей виртуозной игрой на фортепиано. Он в совершенстве владел четырнадцатью ремеслами. Император достиг больших успехов в навигации и судостроении. Также он был прекрасным садовником, каменщиком, умел делать часы и рисовать. Он не смог освоить только плетение лаптей.

9. Большую часть своей жизни император провел в походах. Петр любил говорить тосты за своих учителей с военного искусства, когда побеждал в очередных битвах.

10. Петр сумел сделать отличную военную карьеру и в результате стать адмиралом российского, голландского, английского и датского флотов.

11 Пётр 1 увлекался медициной. А больше всего - стоматологией. Ему нравилось выдирать больные зубы. При этом иногда царь увлекался. Тогда под раздачу могли попасть и здоровые. Петр пробовал себя в хирургии и активно изучал анатомию человеческого тела.

12.Царь Пётр первым прикрепил коньки к обуви. Раньше коньки просто привязывали к обуви верёвками или ремнями. А идею привычных теперь для нас коньков, прикрепленных к подошве ботинок, Пётр 1 привез из Голландии во время своего путешествия по западным странам.

13. Согласно историческим документам, Петр 1 был достаточно высоким, даже по нынешним мерам, человеком. Его рост, по некоторым источникам, составлял больше двух метров. Но при этом, обувь он носил лишь 38-го размера. При таком высоком росте он и богатырским телосложением не отличался. Сохранившаяся одежда Императора - 48-го размера. Руки Петра были также небольшие, и его плечи узкие для его роста. Голова его тоже была мала по сравнению с телом.

14. Из Голландии Пётр 1 привез много интересных вещей в Россию. Среди них и тюльпаны. Луковицы этих растений появились в России в 1702 году. Реформатор был настолько очарован растущими в дворцовых садах, растениями, что учредил «садовую контору» специально для выписки заморских цветов.

15. Как известно, Петр отрицательно относился к загульному пьянству. Поэтому в 1714 году придумал, как бороться с ним. Он просто выдавал заядлым алкоголикам медали за пьянство. Награда эта, сделанная из чугуна, весила порядка семи килограммов и это без цепей. По некоторым данным, эта медаль считается самой тяжелой в истории. На шею пьянице эту медаль вешали в полицейском участке. А самостоятельно «награжденный» снять ее был не в состоянии. Носить на себе знак отличия нужно было неделю.

16. Петр 1 создал первое спецведомство, которое занималось жалобами. Юлианский календарь был введен царем в 1699 году. Всех своих приближенных людей царь крестил в Каспийском море. Петр довольно часто самостоятельно тайком проверял выполнения своих обязанностей постовых. Сам царь отбирал новости для газеты «Ведомости». Царь очень любил веселиться, поэтому часто устраивал потешные мероприятия при дворе.

17. В свое время, чтобы солдаты могли различать где право, а где лево Петр I приказал примотать им на левую ногу сено, а на правую - солому. Фельдфебель при занятиях строевой подготовкой отдавал команды: «сено - солома, сено – солома», тогда рота печатала шаг. Между тем у многих европейских народов еще три столетия назад понятия «правый» и «левый» различали только образованные люди. Крестьяне этого не умели.

18. Во времена Петра фальшивомонетчики работали на государственных монетных дворах в качестве наказания. Фальшивомонетчиков вычисляли по наличию у него «до одного рубля пяти алтын серебряных денег одной чеканки». Дело в том, что в те времена даже государственные монетные дворы не могли выпускать единообразные деньги. А те, у кого они были - стопроцентный фальшивомонетчик. Эту способность преступников - качественно изготавливать единообразные монеты Петр решил использовать во благо государства. Горе-преступника в качестве наказания отправляли на один из монетных дворов, чтобы он там чеканил монеты. Так, в одном только 1712 году на монетные дворы было прислано тринадцать таких «умельцев».

19.Царь ввел новое летоисчисление в России и традицию празднования современных новогодних праздников. Петр назначил празднование нового года на ночь с 31 декабря на 1 января.

20. Также им был издан указ об обязательном бритье усов и бороды. Кроме того, царь был против женщин на корабле, и брали их только в крайнем случае.

21. Во времена Петра 1 впервые завезен на территорию России рис. Императором был завезен в Россию картофель, который был распространен по всей её территории.

22.Усиление военной мощи российского государства является делом всей жизни императора. За правление Петра 1 была введена обязательная воинская повинность. Для создания армии проводился сбор налогов с местных жителей.

23.Петр основал регулярный флот и армию. Регулярная армия начали действовать с 1699 года. В 1702 году Петру 1удалось взять мощные шведские крепости. В 1705 году благодаря усилиям царя Россия получила выход в Балтийское море. В 1709 году состоялась легендарная Полтавская битва, которая принесла большую славу Петру 1.

24.Морская академия была основана царем в 1714 году.

25. Одним из направлений деятельности Петра 1 было создание мощного флота на Азовском море, что в результате удалось ему. Выход к Балтийскому морю специально был построен для развития торговли. Императору удалось завоевать берег Каспийского моря и присоединить Камчатку.

26. Строительство Санкт-Петербурга было начато в 1703 году по приказу царя. Император приложил много усилий, чтобы превратить Санкт-Петербург в культурную столицу России. Царь использовал различные методы, чтобы приучить россиян к европейской культуре.

27. Было проведено несколько успешных реформ в образовании, медицине, промышленной и финансовой сфере. Была открыта первая гимназия и множество школ для детей за время правления Петра 1.

28. Царь до последнего дня продолжал править государством, несмотря на сильную болезнь.

29.Петр 1 позволил России в дальнейшем вести полноценную внешнеэкономическую политику благодаря его прогрессивным реформам.

30.Царь мечтал написать книгу по истории Российской империи.

О Великой и мудрой императрице Екатерине 2.

1.Еще при жизни Екатерина 2 была названа Великой, и этот почетный титул сохранился за ней в официальной имперской историографии.

2.При Екатерине 2 впервые начали выпускать бумажные деньги.

3.Внешняя политика Екатерины 2 была агрессивной. Императрица считала, что Россия должна вести себя как во время Петра 1.

4.Императрица была вспыльчива, но умела владеть собой, и никогда в порыве гнева не принимала решений.

5.Распорядок дня Императрицы был далек от представления обывателей о царской жизни. Ее день был расписан по часам, и распорядок его оставался неизменным на протяжении всего царствования. Изменялось лишь время сна: если в зрелые годы Екатерина вставала в 5, то ближе к старости – в 6, а к концу жизни и вовсе в 7 часов утра. Позавтракав, государыня принимала высокопоставленных чиновников и статс-секретарей. Дни и часы приема каждого должностного лица были постоянными. Рабочий день заканчивался в четыре часа, и наступало время отдыха. Часы работы и отдыха, завтрака, обеда и ужина были также постоянными. В 10 или 11 часов вечера Екатерина заканчивала день и отходила ко сну.

6.Любимым блюдом Екатерины была вареная говядина с солеными огурцами, а в качестве напитка употреблялся смородиновый морс. На десерт предпочтение отдавалось яблокам и вишням.

7.После обеда императрица принималась за рукоделие, а Иван Иванович Бецкой в это время читал ей вслух. Екатерина «мастерски шила по канве», вязала на спицах. Екатерина придумала для шестимесячного цесаревича Александра особый костюмчик, выкройку которого у нее просили для собственных детей прусский принц и шведский король. А для любимых подданных государыня придумала покрой русского платья, которое вынуждены были носить при ее дворе. Окончив чтение, переходила в Эрмитаж, где точила из кости, дерева, янтаря, гравировала, играла в бильярд.

8.К моде Екатерина была равнодушна. Она ее не замечала, а порой и вполне сознательно игнорировала. В будние дни императрица носила простое платье и не надевала драгоценностей.

9.По ее собственному признанию, она не обладала творческим умом, однако писала пьесы, и даже отправляла некоторые из них на «рецензирование» Вольтеру.

10.Люди, близко знавшие Екатерину, отмечают ее привлекательную внешность не только в молодости, но и в зрелые годы, ее исключительно приветливый вид, простоту в обращении. Баронесса Элизабет Димсдейл, которая впервые была представлена ей вместе со своим супругом в Царском Селе в конце августа 1781 г. описала Екатерину так: «очень привлекательная женщина с прелестными выразительными глазами и умным взглядом».

11.Екатерина сознавала, что нравится мужчинам и сама была неравнодушна к их красоте и мужественности. «Я получила от природы великую чувствительность и наружность, если не прекрасную, то во всяком случае привлекательную. Я нравилась с первого раза и не употребляла для этого никакого искусства и прикрас».

12.Императрица была очень вежлива даже с прислугой, никто не слышал от нее грубого слова, она не приказывала, а просила выполнить ее волю. Ее правилом, по свидетельству графа Сегюра, было «хвалить вслух, а бранить потихоньку».

13.За все время правления Екатерины 2 (34 года) публичной казни подвергли только двоих. Поручик Василий Мирович пытался освободить из тюрьмы «прирожденного» царя Ивана 6. Охрана, действуя по инструкции, при начале штурма тюрьмы убила царственного узника. После этого Мирович сдался и был публично казнен в Санкт-Петербурге «за умысел против особ императорского дома». Другой казненный - Емельян Пугачев - был предводителем восставших крестьян и казаков. Пугачев считал, что крестьяне скорее последуют за «хорошим» царем, чем за ним, яицким казаком (так же считали и Болотников, и Разин, возившие с собой самозваных царей). Пугачев назвался именем Петра 3. Пугачев говорил, что, подписав указ о вольности дворянства, царь Петр 3 подготовил-де и указ о вольности крестьянства, - но дворянам это не понравилось. Дворяне замыслили убить царя Петра 3, но убили другого человека, а настоящий царь спасся. Многие верили, у Пугачева собралось большое войско. Война продолжалась два года, но против регулярной армии пугачевцы не выстояли. Пугачева публично казнили в Москве, а многих его сторонников казнили по деревням и селам - без большой огласки.

14.Из 50 губерний 11 были приобретены в годы ее царствования. Сумма государственных доходов выросла с 16 до 68 миллионов рублей. Были построены 144 новых города (более 4 городов в год на протяжении всего царствования). Почти вдвое увеличилась армия, количество кораблей российского флота выросло с 20 до 67 линейных кораблей, не считая других судов. Армией и флотом было одержано 78 блестящих побед, упрочивших международный авторитет России. Завоеван выход к Черному и Азовскому морям, присоединены Крым, Украина (кроме района Львова), Белоруссия, Восточная Польша, Кабарда. Началось присоединения к России Грузии.

15.При ее правлении с 1762 по 1796 год население России возросло с 30 до 44 миллионов.

16.При царствовании Екатерины Великой с 1762 по 1796 год владения империи значительно расширились.

О жестокости Ленина.

В России насчитывается около 1800 памятников Ленину и до двадцати тысяч бюстов. Более пяти тысяч улиц носят имя революционера №1. Во многих городах скульптуры Владимира Ильича возвышаются на центральных площадях. Хотя, если бы мы знали о великом вожде всю правду, эти памятники давно оказались бы снесли и они все оказались бы на свалке.

Анатолий Латышев - известный историк-лениновед. На протяжении всей жизни занимается биографией Ильича. Ему удалось проникнуть в секретные фонды Ленина и раздобыть документы из них и закрытых архивов КГБ. Анатолий Григорьевич рассказывал: «Это случилось после августовских событий 1991 года. Мне выдали спецпропуск для ознакомления с секретными документами о Ленине. Власти думали найти причину переворота в прошлом. Я с утра до вечера сидел в архивах, и у меня волосы вставали дыбом. Ведь я всегда верил в Ленина, но после первых же тридцати прочитанных документов был просто потрясен». Вот что прочитал историк в этих документах:

1. Ленин из Швейцарии в 1905 году призывал молодежь в Петербурге обливать кислотой полицейских в толпе, лить с верхних этажей кипяток на солдат, использовать гвозди, чтобы увечить лошадей, забрасывать улицы ”ручными бомбами”. В качестве главы советского правительства Ленин рассылал по стране свои наказы. В Нижний Новгород пришла бумага следующего содержания: ”Навести массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п. Ни минуты промедления”. А как вам ленинский наказ в Саратов: ”Расстрелять заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты”?

2.Русофобия Ленина мало изучена, но она идёт из детства. У него в роду не было ни капли русской крови. Мать его была немкой с примесью шведской и еврейской крови. Отец - наполовину калмык, наполовину чуваш. Ленин воспитывался в духе немецкой аккуратности и дисциплины. Мать постоянно твердила ему ”русская обломовщина, учись у немцев”, ”русский дурак”, ”русские идиоты”. Кстати, в своих посланиях Ленин говорил о русском народе только в уничижительной форме. Однажды полномочному советскому представителю в Швейцарии вождь приказал: ”Русским дуракам раздайте работу: посылать сюда вырезки, а не случайные номера (как делали эти идиоты до сих пор)”.

3. Среди страшных ленинских документов как раз особо жесткие приказы были по уничтожению соотечественников. Например, ”сжечь Баку полностью”, брать в тылу заложников, ставить их впереди наступавших частей красноармейцев, стрелять им в спины, посылать красных головорезов в районы, где действовали ”зеленые”, ”вешать под видом ”зеленых” (”мы потом на них и свалим”) чиновников, богачей, попов, кулаков, помещиков. Выплачивать убийцам по 100 тысяч рублей...”. Кстати, деньги за ”тайно повешенного” (первые ”ленинские премии”) оказывались единственными премиальными в стране. А на Кавказ Ленин периодически отправлял телеграммы следующего содержания: ”Перережем всех”. Помните, как Троцкий и Свердлов уничтожали российское казачество? Ленин тогда оставался в стороне. Сейчас найдена официальная телеграмма вождя к Фрунзе по поводу ”поголовного истребления казаков”. А это знаменитое письмо Дзержинского вождю от 19 декабря 1919 г. о содержащихся в плену около миллиона казаков? Ленин тогда наложил на него резолюцию: ”Расстрелять всех до одного”.

4.Вот какие записки Ленина мне удалось раздобыть: ”Я предлагаю назначить следствие и расстрелять виновных в ротозействе”; ”Раковский требует подлодку. Надо дать двоих, назначив ответственное лицо, моряка, возложив на него и сказав: расстреляем, если не доставишь скоро”; ”Мельничанскому дайте (за моей подписью) телеграмму, что позором было колебаться и не расстреливать за неявку”. А вот одно из писем Ленина к Сталину: ”Пригрозите расстрелом тому неряхе, который, заведуя связью, не умеет дать Вам хорошего усилителя и добиться полной исправности телефонной связи со мной”. Ленин настаивал на расстрелах за ”нерадивость” и ”нерасторопность”. Например, 11 августа 1918 года Ленин направил большевикам в Пензу указание: ”повесить (непременно повесить), чтобы народ видел”, не менее 100 зажиточных крестьян. Для исполнения казни подобрать ”людей потверже”. В конце 1917 года, когда Ленин возглавил правительство, он предложил расстреливать каждого десятого тунеядца. И это в период массовой безработицы.

5.Вождь ненавидел и громил только Русскую православную церковь. Так, в день Николая Чудотворца, когда нельзя было работать, Ленин издал приказ от 25 декабря 1919 года: ”Мириться с ”Николой” глупо, надо поставить на ноги все чека, чтобы расстреливать не явившихся на работу из-за ”Николы” (т.е. пропустивших субботник при погрузке дров в вагоны в день Николая Чудотворца 19 декабря)”. В то же время Ленин очень лояльно относился к католичеству, буддизму, иудаизму, мусульманству и даже к сектантам. В начале 1918 года он намеревался запретить православие, заменив его католичеством.

6. Он жестоко боролся с православием. Например, в письме Ленина Молотову для членов Политбюро от 19 марта 1922 года Владимир Ильич настаивал на необходимости использовать массовый голод в стране, чтобы обобрать православные храмы, расстреляв при этом как можно больше ”реакционных священнослужителей”. Мало кто знает о ленинском документе от 1 мая 1919 г. №13666/2, адресованном Дзержинскому. Вот его содержание: ”… необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады”.

7. Подтверждается, что у Ленина наблюдались психические отклонения. Его поведение было более чем странным. Например, Ленин часто впадал в депрессию, которая могла длиться неделями. Он мог месяц ничего не делать, а потом им овладевала бурная деятельность. Об этом периоде Крупская писала: ”Володя впадал в раж...” А еще он был абсолютно лишен чувства юмора.

8. А ещё слог Ленина был достаточно грубым. Бердяев назвал его гением бранной речи. Вот несколько строк из письма Ленина Сталину и Каменеву от 4 февраля 1922 года: ”Всегда успеем взять говно в эксперты”. Нельзя ”подтягивать шваль и сволочь, не желающих представлять отчеты...”. ”Приучите этих говнюков серьезно отвечать...”. На полях статей Розы Люксембург вождь делал пометки ”идиотка”, ”дура”.

9.В художественных фильмах часто показывают, как вождь пьет морковный чай без сахара с кусочком черного хлеба. Но недавно обнаружены документы, свидетельствующие об обильных и роскошных пиршествах вождя, о том, какое огромное количество черной и красной икры, деликатесной рыбы и прочих разносолов регулярно поставлялось кремлевской номенклатуре все годы правления Ленина. В поселке Зубалово по распоряжению Ильича строили шикарные персональные дачи в условиях жесточайшего голода в стране!

10. Сам Ленин любил выпить. До революции Ильич пил много. В годы эмиграции без пива за стол не садился. С 1921 года - бросил из-за болезни. С тех пор к спиртному не прикасался.

11. Владимир Ильич не любил животных. Крупская в своих записках писала: ”… раздавался надрывный вой собаки. Это Володя, возвращаясь домой, всегда дразнил соседского пса...”

12.Ленин не любил Крупскую, он ее ценил как незаменимого соратника. Когда Владимир Ильич заболел, он запретил пускать Надежду Константиновну к себе. Та каталась по полу и истерично рыдала. Эти факты были описаны в воспоминаниях сестер Ленина. Многие лениноведы утверждают, что Крупская до Ленина была девственницей. Это неправда. До замужества с Владимиром Ильичом она уже состояла в браке.

13.Откуда взялось прозвище «Ленин»? Относительно этой партийной клички до сих пор ходит много слухов. Есть разные версии: якобы у Владимира Ильича была возлюбленная Лена, а может быть, он решил таким образом почтить память восставших рабочих на сибирской реке Лене. Трудно сказать, где истина. Наиболее правдоподобной считается версия, утверждающая, что существовал реальный человек по фамилии Ленин, с паспортом которого Владимир Ульянов совершал свои нелегальные поездки. Правда, его звали не Владимир, а Николай.

14.Сегодня осталось о Ленине ещё много не рассекреченного, так как российские архивисты до сих пор скрывают некоторые данные.

О юморе и не только Сталина.

1.Интересно заметить, что британский писатель и физик Чарльз Перси Сноу после работы в архивах написал о Сталине следующее: «Он был куда более образован, чем любой из современных ему государственных деятелей. Буквально образец тонкого английского юмора».

2.В 1936 г. на капиталистическом западе распространили слух о том, что Сталин скончался от тяжелой болезни. Известный журналист Чарльз Ниттер лично явился в Кремль для того, чтобы проверить достоверность данной информации.Он просил либо подтвердить, либо опровергнуть слух. На такой запрос не часто приходилось отвечать в своей жизни Сталину. Поэтому ответ последовал незамедлительно, причем в письменном виде. «Милостивый государь! Насколько мне известно, из сообщений иностранной прессы, я давно уже оставил сей грешный мир и переселился на тот свет. Так как к сообщениям иностранной прессы нельзя не относиться с доверием, если вы не хотите быть вычеркнутым из списка цивилизованных людей, то прошу верить этим сообщениям и не нарушать моего покоя в тишине потустороннего мира. 26 октября 1936. С уважением И. Сталин».

3.Когда композитора Голубева, любимца Жданова, выдвинули на Сталинскую премию, никто не сомневался в результатах этой затеи. И действительно, вся комиссия проголосовала за то, чтобы выдвинуть Голубева на соискание престижной награды, причем первой степени. Однако когда Сталину на подпись принесли эти бумаги, он обратил внимание на странную особенность. - Голубев… все «За», один «Против». А кто этот один? – поинтересовался вождь. - Композитор Шостакович. - Что же, ему видней, он лучше нас разбирается в музыке, сказал Сталин, прекрасно знавший Шостаковича, и вычеркнул Голубева из списка кандидатов.

4.Еще один интересный эпизод из жизни Сталина. Как-то в Москву приехал выпускник духовной семинарии, что в Тифлисе, который учился вместе с Иосифом Джугашвили. Получив приглашение к своему бывшему соученику и настоящему генсеку, он поинтересовался, как лучше одеться на встречу с вождем: в церковную одежду, или в гражданскую. Ему сказали, что лучше пойти в обычной одежде. Когда бывшего семинариста увидел товарищ Сталин, он встретил его тепло. Поздоровавшись, он тронул его за одежду, и сказал: - Бога не боишься, а меня испугался?

5.Перед вами письмо И. В. Сталина в Детиздат ЦК ВЛКСМ от 16 февраля 1938 года по поводу подготовлявшейся издательством книги «Рассказы о детстве Сталина»: «Я решительно против издания «Рассказов о детстве Сталина». Книжка изобилует массой фактических поверхностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, «добросовестные» брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остается фактом. Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личности вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория «героев» и «толпы» есть не большевистская, а эсеровская теория. «Герои делают народ, превращают его из толпы в народ» - говорят эсеры. «Народ делает героев» - отвечают эсерам большевики. Всякая такая книжка будет вредить нашему общему большевистскому делу. Советую сжечь книжку. И. Сталин».

6.На заслуженного генерала армии Черняховского (по другой информации Рокоссовского) кто-то собирал компромат. Когда скопилось достаточное количество материала, он был предоставлен Сталину. В доносах звучали обвинения преимущественно в том, что у генерала слишком много женщин. - Что будем делать, товарищ Сталин? – спросил у генералиссимуса Василевский. - Что делать, что делать – проговорил Сталин. – Завидовать будем! К слову сказать, эта фраза еще с советских времен стала крылатой.

7.Презабавнейший случай произошел в жизни Сталина в 30-е годы. Тогда еще не сильно усердствовали с охраной высших лиц. Одним словом, Иосиф Виссарионович ехал поездом на Кавказ отдыхать. Вместе с ним были ближайшие соратники. Все случилось на станции «Ростов-на-Дону». После остановки поезда первым из вагона вышел товарищ Ворошилов. Увидев наркома обороны народ, стоящий на станции так и ахнул: - Ворошилов! Затем появился и глава правительства. Публика пришла в еще большее волнение: - Молотов! Однако когда на перроне появился сам товарищ Сталин, люди испытали настоящий шок, смешанный с крайним восторгом и, выстроившись в ряд, начали бурно аплодировать вождю. И действительно, ведь никто не ожидал увидеть так запросто всю верхушку правительства, причем в такой свободной атмосфере. Когда овации умолкли, из тамбура внезапно показался где-то замешкавшийся Буденный. Увидев его в толпе, кто-то воскликнул: - И Будённый здесь, твою мать! Народ взорвался безудержным хохотом. Смеялся и сам товарищ Сталин. С тех пор, всякий раз при встрече на любых заседаниях, едва только завидев Буденного, Иосиф Виссарионович шутя, говорил: - И Будённый здесь, твою мать!

8.Перед войной вышел указ о наказании за опоздание на работу свыше 20 минут. На следующий день после его выхода Василий Качалов опоздал на час во МХАТ. В театре возникла паника, и директор театра запросил указания у Сталина. Пришел ответ в такой форме: «За недоведение до сведения народного артиста СССР тов. Качалова указа Президиума Верховного Совета СССР объявить строгий выговор директору МХАТа».

9.Однажды на пост министра угольной промышленности был предложен директор одной из шахт по фамилии Засядько. Однако противники этой кандидатуры утверждали, что тот злоупотребляет алкоголем, поэтому не годится для такой ответственной должности.Сталин пригласил Засядько на личный разговор. - Выпьем? – спросил он, когда к нему зашел директор шахты. - С удовольствием, товарищ Сталин. За ваше здоровье! – отчеканил Засядько, и налив полный стакан водки опрокинул в себя. Через некоторое время вождь предложил «по второй». Ни разу не смутившись, Засядько снова налили полный стакан водки, и выпил до дна. Внимательно вглядываясь в собеседника, генсек третий раз предложил выпить. На этот раз шахтер вежливо отодвинул стакан и сказал: - Пожалуй, нет, Засядько меру знает. После этой беседы, когда на заседании поднялся вопрос о замещении вакантной должности, и снова прозвучали обвинения в адрес кандидата, злоупотреблявшего алкоголем, Иосиф Виссарионович произнес: - Засядько меру знает. С тех пор долгие годы этот человек возглавлял угольную промышленность СССР.

10… Артист Михаил Геловани, исполнитель роли Сталина в предвоенных историко-революционных фильмах, как-то попросил поселить его на даче Сталина у озера Рица. Когда об этом доложили вождю, тот спросил: - А почему Геловани хочет жить на Рице? - Хочет вживаться в ваш образ. - Тогда пусть начнет с туруханской ссылки.

11.В жизни Сталина, впрочем, как и других правителей, серьезно стоял вопрос долголетия. Академик А.А. Богомолец, серьезно занимавшийся изучением данной темы, обещал многое сделать для науки. Тем более он небезосновательно заявлял, что средняя продолжительность жизни человека составляет никак не меньше 120 лет. Одним словом, надеясь на открытия выдающегося ученого, с подачи вождя академику выделили целый институт под это дело. Однако Богомолец взял да и умер в 65 лет. - Всех надул! – воскликнул Сталин, когда узнал о смерти изобретателя долголетия.

12… Рассказывают, что когда Сталин приехал в Художественный театр и впервые встретился с великим режиссером Станиславским, тот, подойдя к вождю, смущенно назвал свою настоящую фамилию:- Алексеев. - Джугашвили – ответил Сталин, пожимая ему руку.

13… После победы ВОВ товарищ Сталин с Черчиллем обсуждали, что делать с немецким флотом. Иосиф Виссарионович предлагал поделить его между государствами, а англичанин настаивал на том, чтобы затопить. - Вот вы свою половину и затопите – отрезал Сталин. 14.После просмотра одного патриотического фильма, Сталин вышел, обронив единственную фразу: «Слишком много света». К Берии приступили работники, пытаясь узнать, что имел в виду генералиссимус. - Не бывает двух солнц – пояснил Лаврентий Палыч, намекая на то, что в сюжете слишком много обоих вождей: Ленина и Сталина. Разумеется, участие Ленина «подрезали». Хотя, вероятнее всего, Иосиф Виссарионович имел в виду то, что фильм был слишком в розовом цвете и оторванным от реальности.

15. В жизни Сталина было много кинофильмов. Ведь в то время это была настоящей диковинкой, доступной почти только первым лицам страны. В 1939 году состоялся просмотр фильма «Поезд идет на восток». Надо сказать, что он был ужасно нудным. И вот по сюжету поезд останавливается. - Это какая станция? – спрашивает Сталин у сидящих рядом высокопоставленных особ. - Никитовка – отвечают. - Пожалуй, здесь я и выйду – сказал вождь и, поднявшись с кресла, вышел из зала.

16… Когда был разработан легендарный советский автомобиль, комиссия единогласно решила назвать его «Родина». Узнав об этом, Сталин спросил: «Ну и почем у нас будет Родина?». Машину тут же переименовали в знаменитую «Победу».

18.А это, похоже, настоящий анекдот, хотя некоторые утверждают, будто это реальная история из жизни Сталина. Короче говоря, однажды вождь разговаривал с метеорологами, которые составляли прогнозы погоды. - Каков процент точности ваших прогнозов? – спросил Иосиф Виссарионович. - Сорок процентов – бойко ответили научные работники. - А вы говорите наоборот, и тогда точность будет 60 % - посоветовал глава СССР.

19.Поликарпов, который курировал деятельность советских писателей, жаловался на то, что его подведомственные ведут беспорядочный образ жизни, много пьют и вообще, живут аморально. Узнав об этом, Сталин сказал: - Других писателей у меня нет для товарища Поликарпова, а вот другого Поликарпова для писателей мы найдем. Вообще говорят, что по жизни Сталин не любил нытья, причем ни в каком виде.

20.Когда поэт Мандельштам был арестован и сослан, в квартиру Пастернака позвонили. Голос сказал, что сейчас с писателем будет говорить товарищ Сталин. - Это товарищ Пастернак? – с характерным акцентом прозвучал вопрос. - Да, товарищ Сталин – похолодев, произнес Борис Леонидович. - Какого вы мнения о Мандельштаме? Что нам с ним делать? - Вам лучше знать, товарищ Сталин – пытаясь держать себя в руках, ответил Пастернак. - В свое время мы лучше знали, как защищать своих друзей – сказал Иосиф Виссарионович и бросил трубку. После того, как Осип Мандельштам умер в лагерях, Пастернак до конца жизни винил себя в этом.

21.В жизни Сталина были периоды, когда он подолгу работал на даче, никуда не выезжая. В один из таких моментов приближенные решили помочь ему развеяться, предложив покатать по ночной Москве. Сопровождающему было строго наказано, чтобы он внимательно слушал и запоминал все, что вождь скажет по дороге. Когда вернулись с прогулки, начальник сразу же стал расспрашивать, в каком месте и что именно говорил генсек. - Да он всю дорогу молчал – говорит сопровождающий. - Что, вообще ни слова не проронил? - Когда проезжали мимо Смоленской площади он, кажись, произнёс одно слово – «Шпил». - Шпил? А что это значит? - Не знаю, сказал и все. А в это время на Смоленской площади строилось новое высотное здание. На следующий день чиновник собрал строителей и приказал: - Верхушку строения ничем не украшать. Там должен быть строгий шпиль

22.В. М. Молотов и А. Е. Голованов рассказывают, что в 1943 году Сталин говорил: - Я знаю, что после моей смерти на мою могилу наметут кучи мусора, но ветер истории безжалостно развеет ее.

фото из интернета

Монархи-долгожители Рудычева Ирина Анатольевна

«Государство – это Я!»

Эта фраза, которую приписывают Людовику XIV, давно стала крылатой. Долгое время в этих словах усматривали лишь образец эгоцентризма, монаршего самомнения и вседозволенности. В действительности же она была адресована парламентариям и звучала так: «Напрасно вы думаете, что государство – это вы, нет, государство – это я!» Слова Людовика XIV очень точно выражали суть абсолютной монархии, воцарившейся в стране во время его правления. И она состояла отнюдь не в монополии короля на власть, а в укреплении ее в тех областях политики, где еще недавно (стоит вспомнить события Фронды) она ставилась под сомнение. Поэтому все корпоративные органы, в том числе парламенты, при Людовике XIV по-прежнему участвовали в управлении страной, но были решительно отстранены от рассмотрения вопросов, традиционно составлявших их прерогативу. Король в этом процессе выступал лишь в роли собирателя прежних королевских полномочий, а не претендовал на новые. Кроме того, беря на себя функции по координации работы Государственного совета, департаментов и государственных секретарей, по принятию решений и по улаживанию споров между ними, он еще и публично признавал свой королевский долг перед государством и свою личную ответственность за действия правительства. Введя прямое правление монарха, Людовик XIV на протяжении 54 лет самостоятельного управления страной оставался лояльным к назначенным им министрам. За все эти годы он только шесть раз не был согласен с большинством совета министров.

Собственная внутриполитическая «программа» короля, по существу, сводилась к идее всемерного укрепления монархической власти. Ель управленческий аппарат состоял из шести министров, канцлера, генерального контролера финансов и четырех государственных секретарей. В подчинении у них находилось 34 интенданта, которые были наделены обширными полномочиями на местах (в провинциях) и осуществляли выгодную для государства политику. При такой системе перед молодым энергичным монархом открывалось практически безграничное поле деятельности.

Все началось с кончины некоронованного правителя Франции – Мазарини. Он ушел из жизни в ночь на 9 марта 1661 года, немного не дожив до шестидесяти лет. Кардинал завещал своим наследникам необъятное по тогдашним меркам состояние – 35 миллионов ливров, нажитое весьма сомнительными способами. Но гораздо большим было его политическое наследие, оставленное Людовику XIV. По сути, именно он заложил и укрепил фундамент французского абсолютизма, обеспечил гегемонию Франции на континенте, сделав ее гарантом европейского равновесия. По меткому выражению Александра Дюма, «Мазарини оставил народу Франции мир, своей семье – богатство, а королю – королевство, в котором уже не было оппозиции – ни парламентской, ни церковной, ни феодальной».

Людовик XIV не только не преминул воспользоваться наследием своего воспитателя и премьера, но подготовился к самостоятельному исполнению своих королевских обязанностей. Уже на следующий день он созвал Государственный совет. Появившись в парламенте, молодой король заявил: «Я пригласил вас сюда вместе с моими министрами и государственными секретарями, чтобы сказать вам, что до сих пор я был доволен тем, как кардинал вел мои дела; но теперь пришло время взять их в свои руки. Вы будете помогать мне советом, если я вас об этом попрошу». Он запретил канцлеру скреплять печатью какие-либо документы без своего приказа, а государственным секретарям – отправлять послания без его согласия. Далее король сказал: «Положение меняется, в управлении моим государством, моими финансами и во внешней политике я буду придерживаться иных принципов, чем покойный кардинал. Вы знаете, чего я хочу; теперь от вас зависит исполнять мои желания». Комментируя это выступление, кардинал де Рец, ярый противник Мазарини, писал, что ему показалось, что «за плечом юного короля виднелась хитрая и насмешливая физиономия» его покойного премьера, по наущению которого и действовал король. Действительно, как стало известно историкам, именно Мазарини почти «приказал» Людовику XIV после его смерти взять бразды правления в свои руки.

Решение короля вызвало молчаливое изумление среди придворных и отчаяние и недоверие у тех, кто считал себя кандидатом на вакантный пост премьер-министра. Ведь, как писала мадам де Лафайет, смерть Мазарини «давала большие надежды тем, кто мог претендовать на должность первого министра; они открыто полагали, что король, который пришел к власти, позволит им целиком распоряжаться как делами, касающимися его государства, так и делами, касающимися его особы, предавшись министру и не пожелав вмешиваться не только в дела общественные, но и в частные дела. Нельзя было уместить в своем воображении, что человек может быть столь непохожим на самого себя и что после того, как власть короля всегда находилась в руках первого министра, он захотел бы сразу взять обратно и королевскую власть, и функции премьер-министра».

Не назначив вопреки всеобщему ожиданию первого министра, Людовик XIV хотел перед всем миром подчеркнуть намерение самому использовать при решении государственно-политических дел принадлежащую короне власть. Можно сказать, он сам стал своим премьером. Одним из первых нововведений короля стала реорганизация Королевского совета, закончившаяся в сентябре 1661 года. Она была проведена, чтобы устранить из большой политики силы, которые во времена Фронды являлись серьезной проблемой для короны. В частности, в работе отдела совета по делам правления больше не участвовали представители высшего дворянства, и проводился он только под непосредственным руководством короля.

Порядок своего единоличного правления Людовик XIV успел установить до 20 апреля – даты отъезда двора в Фонтенбло. Каждый придворный узнал о той роли, которая была ему предназначена. При этом король продемонстрировал незаурядное умение правильно выбирать министров и советников, что позволило ему не просто управлять страной, но и удерживать ее в периоды кризисов на позициях одного из самых могущественных европейских государств. По словам герцога де Сен-Симона, «его министры и посланники были тогда самыми искусными в Европе, генералы – великими полководцами, их помощники – выдающимися военачальниками». В первой половине правления Людовика XIV блеску его царствования во многом способствовали генеральный контролер финансов Жан Батист Кольбер, военный министр Лувуа, военный инженер Вобан, талантливые полководцы – Конде, Тюренн, Тесе, Вандом и другие. Поставив их на государственные посты, король тем самым возвеличил и укрепил как могущество государства, так и собственное положение, проявив при этом, по мнению английского историка Томаса Маколея, сразу «два таланта, необходимых государю: хорошо выбирать сподвижников и приписывать себе львиную долю их заслуг».

Жана Батиста Кольбера рекомендовал Людовику XIV еще Мазарини, у которого тот управлял его частным имуществом. Короля подкупила его относительная скромность, а также честность, которую он выказал буквально на следующий день после смерти кардинала. Кольбер сообщил ему о том, что Мазарини зарыл в разных местах до 15 миллионов наличными, не указав эту сумму в завещании. Из этого Жан Батист сделал вывод о намерении Мазарини предоставить эти деньги казне, сундуки которой в то время были пусты. Несомненно, финансист проявил верность своему новому господину, сообщив ему об оставленном богатстве, а не присвоив его себе. И Людовик оценил ее по достоинству, назначив Кольбера главой финансового управления страны. Вскоре Кольбер стал центральной фигурой правительства, его по праву считают одним из лучших администраторов и политиков в мировой истории. Он прекрасно умел, учитывая стремление короля самому править страной, поддерживать в нем убежденность в том, что все важные решения тот принимает единолично. При этом главный финансист не боялся оставаться в тени своего венценосного господина: он служил ему с такой преданностью, с какой собака служит своему хозяину, и питал к нему любовь, граничившую с обожанием.

Занимая один из самых высоких постов при дворе, Кольбер, конечно же, не мог не участвовать в придворных интригах. Он вел нескончаемую «тихую» войну то со своим предшественником, обер-интендантом финансов Никола Фуке, то с военным министром Лувуа. В большинстве случаев победа в этой борьбе оставалась на его стороне, и он неуклонно шел к осуществлению намеченных им трех целей: приведению в порядок финансов страны, поднятию французского земледелия и развитию торговли и промышленности.

Благодаря Кольберу во Франции была введена строгая отчетность в поступлении и расходовании государственных доходов, привлечены к уплате земельного налога все незаконно уклонявшиеся от него, увеличены налоги на предметы роскоши, за счет чего наполнялась королевская казна. Чтобы сократить постоянный разрыв между государственными доходами и расходами, он серьезно занимался сокращением долгов и оздоровлением бюджета за счет развития производительных сил страны в сфере земледелия, торговли и промышленности. Он покровительствовал различным торгово-морским компаниям, основывал государственные мануфактуры, организовывал колонизацию земель.

Для активизации внутренней торговли Кольбер приказал проложить дороги и уничтожил таможни между отдельными провинциями. Он обеспечил создание большого торгового и морского флота, способного соперничать с английским и голландским, основал Ост-Индскую и Вест-Индскую торговые компании, а в Америке, в нижнем течении Миссисипи, при нем была основана французская колония, названная в честь короля Луизиадой. Немало внимания главный финансист Людовика XIV уделял и развитию искусства и науки: снаряжал исследовательские экспедиции, приумножал фонды королевской библиотеки и ботанического сада, основал Академию наук, Академию пластического искусства и музыки и другие. Фактически этот талантливый и энергичный человек управлял всеми сферами жизни страны, кроме военной и внешней политики.

Все меры, предпринимаемые Кольбером в течение тех 18 лет, когда он занимал пост министра финансов, приносили государству громадные доходы. Но беспрестанные разрушительные войны, которые вел Людовик XIV, а также непомерные расходы на содержание его двора и строительство дворца в Версале уничтожили большинство достижений выдающегося финансиста. Чтобы наполнить королевские сундуки казной, ему приходилось снова и снова поднимать налоги, вызывая тем самым недовольство масс, которое фокусировалось на его персоне. Да и сам король в конце концов перестал благоволить к своему министру, так что последние годы жизни стали для Кольбера были нелегкими – его блестящая карьера разрушилась, его «тихая» война с Лувуа закончилась поражением.

Кольбер стал распоряжаться финансовым хозяйством Франции с 1665 года. До этого финансами страны занимался еще один ставленник Мазарини – Никола Фуке, не менее блестящий финансист того времени, человек умный и честолюбивый. Возможно, он так и продолжал бы исполнять свои обязанности, если бы не перешел дорогу сразу двоим – королю и Кольберу. Фуке, пользовавшийся доверием не только у банкиров Франции, но и других стран Европы, имел поистине сверхъестественные способности получать огромные кредиты. Его возможности по добыванию денег казались неисчерпаемыми. Словно фокусник, он с легкостью затыкал одну дыру в государственном бюджете за другой. К примеру, только на первые шесть месяцев 1661 года казне потребовалась огромная по тем временам сумма в 20 миллионов ливров, и Фуке сумел ее раздобыть.

В начале единоличного правления Людовика XIV положение суперинтенданта Фуке казалось весьма прочным. Король не только доверял ему свою казну, но и поручал ряд сложных дипломатических переговоров, в частности по достижению соглашения о женитьбе короля Карла II на португальской принцессе, по решению вопроса о продаже англичанами Дюнкерка Франции. Все было бы хорошо, если бы не безграничная страсть Фуке… к прекрасному. По словам историка Жоржа Ленотра, «он собирал роскошную мебель, редчайшие ткани, прославленные картины, знаменитые античные мраморы» и не просто коллекционировал всю эту красоту, но и гениально умел ошеломить ею. Именно таким, поражающим самое смелое воображение, стал его дворец в Во с несравненным по красоте и масштабам парком. В один из жарких августовских дней 1661 года сказочное поместье посетил король со своей свитой. Фуке встретил гостей с необычайной пышностью. Достаточно сказать, что, когда их кареты ехали по центральной аллее парка, по обеим сторонам ее сто фонтанов различной высоты образовали две прохладные водяные стены. Для ужина, поражавшего гастрономической роскошью и обошедшегося Фуке в непостижимую сумму – 120 тысяч ливров, было накрыто 80 столов, сервированных 500 дюжинами серебряных тарелок и 36 дюжинами блюд. А на стол Людовика XIV был поставлен сервиз из массивного золота. Но вместо восхищения он вызвал только раздражение королевской семьи, ведь ее собственная золотая посуда была переплавлена для оплаты расходов на Тридцатилетнюю войну. Потом было дано представление в зеленом театре, а после него устроен фантастический фейерверк.

Уезжая из Во, Людовик XIV холодно поблагодарил хозяина и сказал лишь: «Ждите от меня известий». Видимо, уже тогда Фуке понял, как был неосторожен в демонстрации своего богатства. Он не учел, что его желание произвести на короля благоприятное впечатление только усилило в том чувство ревности и враждебности. Ведь король сам желал создать новый стиль, новую архитектуру и новую моду, которые были бы примером для других, а его подданный его опередил. К тому же на фоне роскоши поместья в Во стала очевидна относительная «бедность» королевского дворца. Неслучайно, описывая великолепие особняка суперинтенданта, Кольбер подчеркивал: «Все эти здания, мебель, серебро и другие украшения были предназначены для каких-то финансистов и откупщиков, на это тратили немыслимые деньги, в то время как здания Его Величества часто ремонтировались с запозданием из-за нехватки средств, королевские дома почти не имели обстановки и для спальни короля не нашлось даже пары серебряных подставок под поленья». Тем самым Фуке как будто осмелился поставить себя выше монарха.

Кроме того, суперинтендант позволил себе вторгнуться в святая святых – интимную жизнь короля. Он предложил его фаворитке Луизе де Лавальер 200 тысяч франков за политическое влияние на Людовика. Но оскорбленная девушка категорически отказалась. Тогда Фуке, рассыпаясь в любезностях, стал говорить с ней о бесчисленных и неоценимых достоинствах ее венценосного возлюбленного, чем вызвал слепую и жесткую ревность у короля. Еще одной роковой ошибкой суперинтенданта стала продажа господину д’Арле должности генерального прокурора парижского парламента. Это делало его почти неуязвимым для системы правосудия, но только не для гнева короля. Оказывается, Людовик XIV уже давно собирал на Фуке компромат: «Недолго я находился в неведении его недобросовестности. Он не мог остановиться и продолжал свои непомерные расходы, строил укрепления, украшал дворцы, интриговал, передавал своим друзьям важные должности, покупаемые на мои средства, – и все это в надежде вскоре стать суверенным правителем государства». Последнее обстоятельство особенно важно: оказывается, король опасался, что его самый близкий подданный может замахнуться на его трон.

В сентябре 1661 года Фуке был арестован, о чем Людовик XIV тут же сообщил нескольким знатным вельможам: «Господа, я велел арестовать суперинтенданта. Наступило время, когда я сам стал заниматься своими делами. Я решил арестовать его четыре месяца назад. Если я откладывал исполнение этого намерения до сегодняшнего дня, то лишь для того, чтобы нанести удар в такой момент, когда он сочтет себя наиболее почитаемым как государством, так и собственными друзьями». Придворные с ужасом вдруг увидели истинный характер монарха, в котором смешались скрытность, злопамятность и зависть, и долго потом помнили этот наглядный урок, который преподал им «король-солнце». Однако, им, как и суду, пришлось признать, что многие обвинения против Фуке, который нередко путал государственную казну со своей собственной, были абсолютно справедливы. Ему был вынесен жестокий приговор – изгнание. Узнав о нем, король гневно сказал: «Если бы его приговорили к смерти, я позволил бы ему умереть». Людовик не мог допустить изгнания из страны человека, который знал слишком много «секретов государства», и поэтому заменил его пожизненным заключением. Остаток своей жизни Фуке пришлось провести вдали от своего сказочного поместья, в мрачной тюрьме маленького городка Пиньероля. Многие историки сегодня убеждены, что именно суперинтендант Людовика XIV был тем самым загадочным узником в «железной маске», о котором на протяжении трех столетий было сложено множество легенд.

После истории с Фуке уже никто из придворных не рисковал открыто соперничать с королем. Они воочию убедились в том, что Людовик XIV способен взять все бразды правления в свои руки и действовать быстро и энергично. Тем не менее королю все же приходилось сталкиваться с самоуправством некоторых министров, особенно военного, маркиза Франсуа Мишеля ле Телье де Лавуа, инициативность которого не всегда совпадала с пожеланиями Людовика. Будучи достаточно квалифицированным военным специалистом, он в то же время в качестве одной из основных мер при проведении внешнеполитических акций считал жестокость. Поэтому он часто настаивал на проведении репрессий на завоеванных землях. Именно по его приказу французскими солдатами был сожжен германский Пфальц, такую же участь он уготовил и Триру. Но король дважды решительно воспрепятствовал ему в этом. Не смирившись с отказом, Лувуа решил поставить его перед свершившимся фактом, сказав, что приказ об уничтожении города уже отдан. Разгневанный Людовик с каминными щипцами в руках бросился на него и под страхом смерти потребовал немедленно остановить кровавую расправу.

Вместе с тем король хорошо понимал, что талантливый Лувуа немало способствовал престижу французского государства на международной арене, ценил его как человека, который реформировал французскую армию. Ведь это именно он с одобрения Людовика XIV ввел рекрутские наборы солдат, создав тем самым постоянную армию, численность которой в военное время достигала 500 тысяч человек – непревзойденный по тем временам показатель в Европе. В ней царила образцовая дисциплина, новобранцы систематически обучались, а каждый полк имел свое, особое обмундирование. По инициативе Лувуа использовавшаяся до того на вооружении пика была заменена штыком, привинченным к ружью, построены казармы для постоянного проживания солдат, провиантские магазины и госпитали, учреждены корпус инженеров и несколько артиллерийских училищ. А еще при нем по проекту талантливого инженера Вобана было возведено более 300 (!) сухопутных и морских крепостей, проводились каналы, сооружались плотины. Но, несмотря на все эти достижения, Людовик к концу 1680-х годов накопил немало поводов для недовольства своевольным министром. По словам Сен-Симона, в тот самый день, когда пятидесятилетний Лувуа скоропостижно скончался, король велел приготовить приказ о его аресте и заточении в Бастилию.

Существенные изменения при Людовике XIV претерпело и управление провинциями. Король лишил там властной базы губернаторов – традиционных представителей короны, принадлежавших к высшему дворянству. Теперь они могли только с согласия короля ездить в управляемые ими области, а многие их обязанности были переданы королевским интендантам, которые сыграли неоценимую роль в концентрации власти и усилении авторитета короля в провинциях.

Абсолютную власть государя и полное подчинение ему подданных Людовик XIV считал чуть ли не Божьей заповедью. Он говорил: «Во всем христианском учении нет более четко установленного принципа, чем беспрекословное повиновение подданных тем, кто над ними поставлен». Но, требуя повиновения и должного исполнения своих обязанностей от других, Людовик XIV был достаточно требователен и к самому себе. Свое «королевское ремесло» он исполнял добросовестно. В его представлении оно было связано с постоянным трудом, с необходимостью церемониальной дисциплины, сдержанности в публичном проявлении чувств, строгого самоконтроля.

Даже развлечения его были во многом государственным делом, их пышность поддерживала престиж французской монархии в Европе. Обычно в определенные дни недели неукоснительно проходили регулярные заседания различных секций Королевского совета. Лишь к концу правления Людовика XIV ритм этих заседаний замедлился, и он стал бывать на них все реже и реже. Но даже когда участие короля в государственных делах было минимальным, как в случаях с решением специфических экономических вопросов, главный финансист страны Кольбер всегда подчеркивал личную его заинтересованность в этих вопросах. И подданные воспринимали это как возвращение к нормальному правлению после полувекового засилья первых министров и фаворитов. Так что самостоятельное правление Людовика XIV в целом воспринималось современниками с одобрением.

Из книги …Para bellum! автора Мухин Юрий Игнатьевич

Государство – это я «В газете «Дуэль» № 19 за 1996 г. Ю. Мухин, в статье «Надо ли всех объявлять евреями», разбирая «еврейский вопрос», коснулся и «русской души», в частности её отрицательной черты: неуважения к предкам, что, якобы, и страна распалась из-за этого. Другие нации

Из книги Третий Проект. Том I `Погружение` автора Калашников Максим

Государство – это все Александр Сергеевич Пушкин однажды назвал государство в России «единственным европейцем». Оно культурно, цивилизованно, способно взаимодействовать с Европой. А народ – темен, страшен и невежествен. Вспомним-ка по этому поводу еще одни пушкинские

Из книги История Средних веков. Том 1 [В двух томах. Под общей редакцией С. Д. Сказкина] автора Сказкин Сергей Данилович

Государство После падения Западной Римской империи Византия выступала как единственная законная наследница Рима и претендовала на господство во всем цивилизованном мире. Идея всемирной монархии с центром в Константинополе жила и в варварских королевствах Запада,

Из книги Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520 автора Эрс Жак

Из книги Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона автора Калюжный Дмитрий Витальевич

Государство Сегодня нет никаких прямых сведений об устройстве и действии общественного механизма какого-либо общества этого периода (письменности еще не было). Поэтому обычно делают реконструкцию на основе таких материальных свидетельств, как жилища, орудия труда,

Из книги Монархи-долгожители автора Рудычева Ирина Анатольевна

«Государство – это Я!» Эта фраза, которую приписывают Людовику XIV, давно стала крылатой. Долгое время в этих словах усматривали лишь образец эгоцентризма, монаршего самомнения и вседозволенности. В действительности же она была адресована парламентариям и звучала так:

Из книги История Древнего Востока автора Авдиев Всеволод Игоревич

Государство Шан-Инь Древнейшим периодом китайской истории, который в настоящее время можно изучать на основании документов и археологических данных, является период существования государства Шан-Инь. По традиционной китайской хронологии, эта эпоха обычно относится к

Из книги История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I автора Коплстон Фредерик

Из книги Гитлер автора Штайнер Марлис

Государство Государство для Гитлера – как и партия, как и экономика – всегда было лишь средством для увековечивания «расы» и создания новой империи германской нации.Из осторожности он избегал четких высказываний на эту тему, изложив их только в своем завещании. Так, в 1920

Из книги Книга 2. Меняем даты - меняется всё. [Новая хронология Греции и Библии. Математика вскрывает обман средневековых хронологов] автора Фоменко Анатолий Тимофеевич

14.3. Средневековые наваррцы - это «античные» спартанцы Средневековое Афинское государство каталанцев - это «античное» Афинское государство 78а. ВОЕННОЕ ГОСУДАРСТВО НАВАРРЦЕВ В XIV ВЕКЕ Н.Э. Наваррцы известны в истории средневековой Греции как воинственная «банда

Из книги Великое княжество Литовское автора Левицкий Геннадий Михайлович

Чье же это государство? В последние годы в некоторых исторических работах и средствах массовой информации настойчиво проводится мысль, что Великое княжество Литовское было белорусским государством. В связи с этим попытаемся выяснить, что стояло за термином «Белая Русь»

Из книги Имитаторы. Иллюзия «Великой России» автора Казинцев Александр Иванович

Часть I ГОСУДАРСТВО? ГДЕ ВЫ ВИДИТЕ ГОСУДАРСТВО?!

Из книги Быстьтворь: бытие и творение русов и ариев. Книга 1 автора Светозаръ

Государство В отличие от Державы, которая функционирует благодаря духовному руководству жрецов, самоуправлению Родов, Общин и Племён, а также защите их кастой правителей и профессиональных воинов, государство функционирует благодаря наличию власти в руках

Из книги Твоя Конституция автора Ефремцев Сергей Викторович

Из книги Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина автора Леклерк Арно

Государство Carr? Jean-Michel: Poutine: le parrain de toutes les Russies, Fondation Saint Simon, Paris, 2008Favarel-Garrigues Gilles, Rousselet Cathy: La soci?t? russe en qu?te d’ordre avec Vladimir Poutine?, Autrement, Paris, 2004Kalika Arnaud: L’Empire ali?n?. Le syst?me du pouvoir russe, CNRS Editions, Paris, 2008Ladous R?gis: De l’?tat russe ? l’?tat sovi?tique 1825–1941, SEDES, Paris, 1990Mendras Marie: Comment fonctionne la Russie? Le politique, le bureaucrate et

Из книги Почему одни страны богатые, а другие бедные [Происхождение власти, процветания и нищеты] автора Аджемоглу Дарон

Государство - это кто? Случаи Зимбабве, Сомали и Сьерра-Леоне, хоть и типичны для бедных стран Африки и, возможно, Азии, все же представляются исключительными. А как насчет Латинской Америки? Можно ли с уверенностью сказать, что в Латинской Америке нет несостоятельных

(29.06.1849 года - 13.03.1915 года) - граф, российский государственный деятель.

Жизнь, политическая деятельность, нравственные качества Сергея Юльевича Витте всегда вызывали противоречивые, порой полярно противоположные оценки и суждения. По одним воспоминаниям его современников перед нами «исключительно одаренный », «в высокой степени выдающийся государственный деятель », «превосходящий разнообразием своих дарований, громадностью кругозора, умением справляться с труднейшими задачами блеском и силой своего ума всех современных ему людей ». По другим - это «делец, совершенно неопытный в народном хозяйстве », «страдавший дилетантизмом и плохим знанием русской действительности », человек со «среднеобывательским уровнем развития и наивностью многих взглядов », политику которого отличали «беспомощность, бессистемность и... беспринципность ».

Характеризуя Витте, одни подчеркивали, что это был «европеец и либерал », другие - что «Витте никогда не был ни либералом, ни консерватором, но иногда он был намеренно реакционером ». Писалось о нем даже и такое: «дикарь, провинциальный герой, наглец и развратник с провалившимся носом ».

Так что же это была за личность - Сергей Юльевич Витте?

Образование

Родился он 17 июня 1849 г. на Кавказе, в Тифлисе, в семье провинциального чиновника. Предки Витте по отцовской линии - выходцы из Голландии, переселившиеся в Прибалтику, - в середине XIX в. получили потомственное дворянство. По линии матери его родословная велась от сподвижников Петра I - князей Долгоруких. Отец Витте, Юлий Федорович, дворянин Псковской губернии, лютеранин, принявший православие, служил директором департамента государственных имуществ на Кавказе. Мать, Екатерина Андреевна, была дочерью члена главного управления наместника Кавказа, в прошлом Саратовского губернатора Андрея Михайловича Фадеева и княжны Елены Павловны Долгорукой. Сам Витте очень охотно подчеркивал свои родственные узы с князьями Долгорукими, но не любил упоминать, что происходил из семьи малоизвестных обрусевших немцев. «Вообще вся моя семья , - писал он в своих «Воспоминаниях», - была в высокой степени монархической семьей, - и эта сторона характера осталась и у меня по наследству ».

В семье Витте было пятеро детей: три сына (Александр, Борис, Сергей) и две дочери (Ольга и Софья). Детские годы Сергей провел в семье своего деда А. М. Фадеева, где получил обычное для дворянских семей воспитание, причем «первоначальное образование , - вспоминал С. Ю. Витте, - мне дала бабушка... она выучила меня читать и писать ».

В Тифлисской гимназии, куда он был затем отдан, Сергей учился «очень плохо», предпочитая заниматься музыкой, фехтованием, верховой ездой. В результате в шестнадцать лет он получил аттестат зрелости с посредственными отметками по наукам и единицей по поведению. Несмотря на это, будущий государственный деятель отправился в Одессу с намерением поступить в университет. Но юный возраст (в университет принимали людей не моложе семнадцати лет), а ко всему - единица по поведению закрыли ему туда доступ... Пришлось снова поступить в гимназию - сначала в Одессе, потом в Кишиневе. И только после усиленных занятий Витте сдал экзамены успешно и получил приличный аттестат зрелости.

В 1866 г. Сергей Витте поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета в Одессе. «...Я занимался и днем, и ночью , - вспоминал он, - и поэтому все время пребывания моего в университете я действительно был в смысле знаний самым лучшим студентом ».

Так прошел первый год студенческой жизни. Весной, отправившись на каникулы, по дороге домой Витте получил известие о кончине отца (незадолго до этого он потерял деда - А. М. Фадеева). Вышло так, что семья осталась без средств к существованию: незадолго до смерти дед и отец вложили весь свой капитал в компанию Чиатурских копей, которая вскоре потерпела крах. Таким образом, Сергей получил в наследство лишь отцовские долги и был вынужден взять на себя часть забот о матери и маленьких сестрах. Продолжить учебу ему удалось лишь благодаря стипендии, которую выплачивало Кавказское наместничество.

Студентом С. Ю. Витте мало интересовался общественными проблемами. Его не волновали ни политический радикализм, ни философия атеистического материализма, будоражившие умы молодежи 70-х годов. Витте не принадлежал к числу тех, чьими кумирами были Писарев, Добролюбов, Толстой, Чернышевский, Михайловский. «...Я всегда был против всех этих тенденций, ибо по моему воспитанию был крайним монархистом... а также и человеком религиозным », - писал впоследствии С. Ю. Витте. Его духовный мир складывался под влиянием родных, в особенности дяди - Ростислава Андреевича Фадеева, генерала, участника покорения Кавказа, талантливого военного публициста, известного своими славянофильскими, панславистскими взглядами.

Несмотря на свои монархические убеждения, Витте был избран студентами в комитет, заведовавший студенческой кассой. Эта невинная затея чуть было не закончилась плачевно. Эта так называемая касса взаимопомощи была закрыта как. опасное учреждение, а все члены комитета, в т.ч. Витте, оказались под следствием. Им грозила ссылка в Сибирь. И только случившийся с ведшим дело прокурором скандал помог С. Ю. Витте избежать судьбы политического ссыльного. Наказание свелось к штрафу в 25 рублей.

Начало карьеры

Окончив в 1870 г. университет, Сергей Витте задумался о научной карьере, о профессорской кафедре. Однако родные - мать и дядя - «очень косо смотрели на мое желание быть профессором , - вспоминал С. Ю. Витте. - Главный их довод заключался в том, что... это не дворянское дело ». К тому же научной карьере помешало пылкое увлечение актрисой Соколовой, после знакомства с которой Витте «не желал больше писать диссертации».

Избрав карьеру чиновника, он был причислен к канцелярии одесского губернатора графа Коцебу. И вот через два года первое повышение - Витте был назначен столоначальником. Но неожиданно все его планы изменились.

В России бурно развивалось железнодорожное строительство. Это была новая и перспективная отрасль капиталистического хозяйства. Возникали различные частные общества, которые вкладывали в железнодорожное строительство суммы, превышавшие капиталовложения в крупную промышленность. Атмосфера ажиотажа, сложившаяся вокруг строительства железных дорог, захватила и Витте. Министр путей сообщения граф А. П. Бобринский, знавший его отца, уговорил Сергея Юльевича попытать счастья в качестве специалиста по эксплуатации железных дорог - в чисто коммерческой области железнодорожного дела.

Стремясь досконально изучить практическую сторону предприятия, Витте сидел в станционных кассах, исполнял обязанности помощника и начальника станции, контролера, ревизора движения, побывал даже в роли конторщика грузовой службы и помощника машиниста. Полгода спустя он был назначен начальником конторы движения Одесской железной дороги, вскоре перешедшей в руки частного общества.

Однако после многообещающего начала карьера С. Ю. Витте чуть было не оборвалась совсем. В конце 1875 г. недалеко от Одессы произошло крушение поезда, повлекшее за собой много человеческих жертв. Начальник Одесской железной дороги Чихачев и Витте были преданы суду и приговорены к четырем месяцам тюрьмы. Однако пока тянулось расследование, Витте, оставаясь на службе, сумел отличиться в перевозке войск к театру военных действий (шла русско-турецкая война 1877-1878 гг.), чем обратил на себя внимание великого князя Николая Николаевича, по велению которого тюрьма для обвиняемого была заменена двухнедельной гауптвахтой.

В 1877 г. С. Ю. Витте становится уже начальником движения Одесской железной дороги, а после окончания войны - начальником эксплуатационного отдела Юго-Западных железных дорог. Получив это назначение, он переехал из провинции в Петербург, где принял участие в работе комиссии графа Э. Т. Баранова (по исследованию железнодорожного дела).

Служба в частных железнодорожных обществах оказала на Витте чрезвычайно сильное влияние: дала опыт управления, научила расчетливому, деловому подходу, чувству конъюнктуры, определила круг интересов будущего финансиста и государственного деятеля.

К началу 80-х годов имя С. Ю. Витте было уже достаточно хорошо известно в среде железнодорожных дельцов и в кругах русской буржуазии. Он был знаком с крупнейшими «железнодорожными королями» - И. С. Блиохом , П. И. Губониным, В. А. Кокоревым, С. С. Поляковым , близко знал будущего министра финансов И. А. Вышнеградского. Уже в эти годы проявилась многогранность энергичной натуры Витте: качества превосходного администратора, трезвого, практичного дельца хорошо сочетались со способностями ученого-аналитика. В 1883 г. С. Ю. Витте опубликовал «Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов», принесшие ему известность среди специалистов. Это была, кстати, не первая и далеко не последняя работа, вышедшая из-под его пера.

В 1880 г. С. Ю. Витте был назначен управляющим Юго-Западными дорогами и поселился в Киеве. Удачная карьера принесла ему и материальное благополучие. Как управляющий Витте получал больше любого министра - свыше 50 тысяч рублей в год.

Активного участия в политической жизни в эти годы Витте не принимал, хотя и сотрудничал с Одесским славянским благотворительным обществом, был хорошо знаком с известным славянофилом И. С. Аксаковым и даже опубликовал в его газете «Русь» несколько статей. Серьезной политике молодой предприниматель предпочитал «общество актрис». «...Я знал всех более или менее выдающихся актрис, которые были в Одессе », - вспоминал он впоследствии.

Начало государственной деятельности

Убийство народовольцами Александра II резко изменило отношение С. Ю. Витте к политике. После 1 марта он активно включился в большую политическую игру. Узнав о гибели императора, Витте написал своему дяде Р. А. Фадееву письмо, в котором подал идею создания дворянской конспиративной организации для охраны нового государя и борьбы с революционерами их же методами. Р. А. Фадеев подхватил эту идею и с помощью генерал-адъютанта И. И. Воронцова-Дашкова создал в Петербурге так называемую «Священную дружину». В середине марта 1881 г. С. Ю. Витте был торжественно посвящен в члены дружины и вскоре получил первое задание - организовать в Париже покушение на известного революционера-народника Л. Н. Гартмана. К счастью, вскоре «Священная дружина» скомпрометировала себя неумелой шпионско-провокаторской деятельностью и, просуществовав чуть более года, была ликвидирована. Надо сказать, что пребывание Витте в этой организации отнюдь не украсило его биографию, хотя и дало возможность продемонстрировать горячие верноподданические чувства. После смерти Р. А. Фадеева во второй половине 80-х годов С. Ю. Витте отходит от людей его круга и сближается с контролировавшей государственную идеологию группой Победоносцева-Каткова.

К середине 80-х годов масштабы Юго-Западных железных дорог перестали удовлетворять кипучую натуру Витте. Честолюбивый и властолюбивый железнодорожный предприниматель упорно и терпеливо стал готовить свое дальнейшее продвижение. Этому немало способствовало то, что авторитет С. Ю. Витте как теоретика и практика железнодорожного хозяйства привлек внимание министра финансов И. А. Вышнеградского. И, кроме того, помог случай.

17 октября 1888 г. в Борках произошло крушение царского поезда. Причиной этого было нарушение элементарных правил движения поездов: тяжелый состав царского поезда с двумя товарными паровозами шел с превышением установленной скорости. С. Ю. Витте ранее предупреждал министра путей сообщения о возможных последствиях. С присущей ему грубоватостью он сказал как-то в присутствии Александра III, что императору сломают шею, если будут водить царские поезда с недозволенной скоростью. После крушения в Борках (от которого, впрочем, ни император, ни члены его семьи не пострадали) Александр III вспомнил об этом предупреждении и выразил желание, чтобы на вновь утвержденный пост директора департамента железнодорожных дел в Министерстве финансов был назначен С. Ю. Витте.

И хотя это означало сокращение жалованья в три раза, Сергей Юльевич без колебаний расстался с доходным местом и положением преуспевающего дельца ради манившей его государственной карьеры. Одновременно с назначением на должность директора департамента он был произведен из титулярных сразу в действительные статские советники (т.е. получил генеральский чин). Это был головокружительный скачок вверх по бюрократической лестнице. Витте попадает в число ближайших сотрудников И. А. Вышнеградского.

Вверенный Витте департамент сразу становится образцовым. Новому директору удается на практике доказать конструктивность своих идей о государственном регулировании железнодорожных тарифов, проявить широту интересов, недюжинный талант администратора, силу ума и характера.

Министерство финансов

В феврале 1892 г., удачно использовав конфликт двух ведомств - транспортного и финансового, С. Ю. Витте добивается назначения на пост управляющего Министерством путей сообщения. Однако пробыл он на этом посту совсем недолго. В том же 1892 г. тяжело заболел И. А. Вышнеградский. В околоправительственных кругах началась закулисная борьба за влиятельный пост министра финансов, в Которой Витте принял самое активное участие. Не слишком щепетильный и не особенно разборчивый в средствах для достижения цели, пустив в ход и интригу, и сплетню о психическом расстройстве своего покровителя И. А. Вышнеградского (который совсем не собирался оставлять свой пост), в августе 1892 г. Витте добился места управляющего Министерством финансов. А 1 января 1893 г. Александр III назначил его министром финансов с одновременным производством в тайные советники. Карьера 43-летнего Витте достигла своей сияющей вершины.

Правда, путь к этой вершине был заметно осложнен женитьбой С. Ю. Витте на Матильде Ивановне Лисаневич (урожденной Нурок). Это был не первый его брак. Первой женой Витте была Н. А. Спиридонова (урожденная Иваненко) - дочь черниговского предводителя дворянства. Она была замужем, но не была счастлива в браке. Витте познакомился с ней еще в Одессе и, полюбив, добился развода.

С. Ю. Витте и Н. А. Спиридонова обвенчались (видимо, в 1878 г.). Однако прожили они недолго. Осенью 1890 г. супруга Витте скоропостижно скончалась.

Примерно через год после ее смерти Сергей Юльевич встретил в театре даму (тоже замужнюю), которая произвела на него неизгладимое впечатление. Стройная, с серо-зелеными грустными глазами, загадочной улыбкой, чарующим голосом, она показалась ему воплощенным очарованием. Познакомившись с дамой, Витте стал добиваться ее расположения, убеждая расторгнуть брак и выйти замуж за него. Чтобы добиться от ее несговорчивого мужа развода, Витте пришлось заплатить отступные и даже прибегнуть к угрозам административными мерами.

В 1892 г. он женился-таки на горячо любимой женщине и удочерил ее ребенка (своих детей у него не было).

Новый брак принес Витте семейное счастье, но поставил в крайне щекотливое социальное положение. Сановник высшего ранга оказался женатым на разведенной еврейке, да еще в результате скандальной истории. Сергей Юльевич даже был готов «поставить крест» на карьере. Однако Александр III, вникнув во все подробности, сказал, что этот брак только увеличивает его уважение к Витте. Тем не менее Матильда Витте не была принята ни при дворе, ни в высшем обществе.

Надо заметить, что отношения и самого Витте с высшим светом складывались далеко не просто. Великосветский Петербург косо смотрел на «провинциального выскочку». Его коробили резкость Витте, угловатость, неаристократичность манер, южный выговор, плохое французское произношение. Сергей Юльевич надолго стал любимым персонажем столичных анекдотов. Его быстрое продвижение вызывало неприкрытые зависть и недоброжелательство со стороны чиновников.

Наряду с этим к нему явно благоволил император Александр III. «...Он относился ко мне особливо благосклонно », - писал Витте, - «очень любил », «верил мне до последнего дня своей жизни ». Александру III импонировали прямота Витте, его смелость, независимость суждения, даже резкость его выражений, полное отсутствие подобострастия. Да и для Витте Александр III остался до конца жизни идеалом самодержца. «Истинный христианин », «верный сын православной церкви », «простой, твердый и честный человек », «выдающийся император », «человек своего слова », «царски благородный », «с царскими возвышенными помыслами », - так характеризует Витте Александра III.

Заняв кресло министра финансов, С. Ю. Витте получил большую власть: ему теперь были подчинены департамент железнодорожных дел, торговля, промышленность, и он мог оказывать давление на решение самых важных вопросов. И Сергей Юльевич действительно показал себя трезвым, расчетливым, гибким политиком. Вчерашний панславист, славянофил, убежденный сторонник самобытного пути развития России в короткий срок превратился в индустриализатора европейского образца и заявил о своей готовности в течение короткого срока вывести Россию в разряд передовых промышленных держав.

На посту министра финансов

К началу XX в. экономическая платформа Витте приобрела вполне законченные очертания: в течение приблизительно десяти лет догнать более развитые в промышленном отношении страны Европы, занять прочные позиции на рынках Востока, обеспечить ускоренное промышленное развитие России путем привлечения иностранных капиталов, накопления внутренних ресурсов, таможенной защиты промышленности от конкурентов и поощрения вывоза. Особая роль в программе Витте отводилась иностранным капиталам; министр финансов выступал за их неограниченное привлечение в русскую промышленность и железнодорожное дело, называя лекарством против бедности. Вторым важнейшим механизмом он считал неограниченное государственное вмешательство.

И это была не простая декларация. В 1894-1895 гг. С. Ю. Витте добился стабилизации рубля, а в 1897 г. сделал то, что не удавалось его предшественникам: ввел золотое денежное обращение, обеспечив вплоть до первой мировой войны стране твердую валюту и приток иностранных капиталов. Кроме того, Витте резко увеличил налогообложение, особенно косвенное, ввел винную монополию, которая вскоре стала одним из основных источников правительственного бюджета. Еще одним крупным мероприятием, проведенным Витте в начале его деятельности, было заключение таможенного договора с Германией (1894 г.), после чего С. Ю. Витте заинтересовался даже сам О. Бисмарк. Это чрезвычайно льстило самолюбию молодого министра. «...Бисмарк...обратил на меня особое внимание , - писал он впоследствии, - и несколько раз через знакомых высказывал самое высокое мнение о моей личности ».

В условиях экономического подъема 90-х годов система Витте работала превосходно: в стране было проложено небывалое количество железных дорог; к 1900 г. Россия вышла на первое место в мире по добыче нефти; облигации русских государственных займов высоко котировались за границей. Авторитет С. Ю. Витте вырос неизмеримо. Министр финансов России стал популярной фигурой среди западных предпринимателей, привлек благосклонное внимание иностранной прессы. Отечественная же печать резко критиковала Витте. Бывшие единомышленники обвиняли его в насаждении «государственного социализма», приверженцы реформ 60-х годов критиковали за использование государственного вмешательства, русские либералы восприняли программу Витте как «грандиозную диверсию самодержавия, отвлекавшую внимание общества от социально-экономических и культурно-политических реформ». «Ни один государственный деятель России не был предметом столь разнообразных и противоречивых, но упорных и страстных нападок, как мой... муж , - писала впоследствии Матильда Витте. - При дворе его обвиняли в республиканизме, в радикальных кругах ему приписывали желание урезать права народа в пользу монарха. Землевладельцы его упрекали в стремлении разорить их в пользу крестьян, а радикальные партии - в стремлении обмануть крестьянство в пользу помещиков ». Обвиняли его даже в дружбе с А. Желябовым, в попытке привести к упадку сельское хозяйство России, чтобы доставить выгоды Германии.

В действительности же вся политика С. Ю. Витте была подчинена единственной цели: осуществить индустриализацию, добиться успешного развития экономики России, не затрагивая политической системы, ничего не меняя в государственном управлении. Витте был ярый сторонник самодержавия. Неограниченную монархию он считал «наилучшей формой правления » для России, и все, что им делалось, делалось с тем, чтобы укрепить и сохранить самодержавие.

С этой же целью Витте начинает разработку крестьянского вопроса, пытаясь добиться пересмотра аграрной политики. Он сознавал, что расширить покупательную способность внутреннего рынка можно только за счет капитализации крестьянского хозяйства, за счет перехода от общинного землевладения к частному. С. Ю. Витте был убежденным сторонником частной крестьянской собственности на землю и усиленно добивался перехода правительства к буржуазной аграрной политике. В 1899 г. при его участии правительством были разработаны и приняты законы об отмене круговой поруки в крестьянской общине. В 1902 г. Витте добился создания специальной комиссии по крестьянскому вопросу («Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности»), которая ставила целью «водворить личную собственность в деревне ».

Однако на пути Витте встал его давний противник В. К. Плеве, назначенный министром внутренних дел. Аграрный вопрос оказался ареной противоборства двух влиятельных министров. Реализовать свои идеи Витте так и не удалось. Однако инициатором перехода правительства к буржуазной аграрной политике был именно С. Ю. Витте. Что же касается П. А. Столыпина, то впоследствии Витте неоднократно подчеркивал, что тот «обокрал » его, использовал идеи, убежденным сторонником которых был он сам, Витте. Именно поэтому Сергей Юльевич не мог вспоминать о П. А. Столыпине без чувства озлобления. «...Столыпин , - писал он, - обладал крайне поверхностным умом и почти полным отсутствием государственной культуры и образования. По образованию и уму... Столыпин представлял собою тип штык-юнкера ».

Отставка

События начала XX в. поставили под сомнение все грандиозные начинания Витте. Мировой экономический кризис резко затормозил развитие промышленности в России, сократился приток иностранных капиталов, нарушилось бюджетное равновесие. Экономическая экспансия на Востоке обострила русско-английские противоречия, приблизила войну с Японией.

Экономическая «система» Витте явно пошатнулась. Это дало возможность его противникам (Плеве, Безобразову и др.) постепенно оттеснить министра финансов от власти. Кампанию против Витте охотно поддержал Николай II. Надо заметить, что между С. Ю. Витте и Николаем II, вступившим на российский престол в 1894 г., установились довольно сложные отношения: со стороны Витте демонстрировались недоверие и презрение, со стороны Николая - недоверие и ненависть. Витте теснил собой сдержанного, внешне корректного и прекрасно воспитанного царя, постоянно оскорблял его, сам того не замечая, своей резкостью, нетерпеливостью, самоуверенностью, неумением скрыть свое неуважение и презрение. И было еще одно обстоятельство, которое превращало простое нерасположение к Витте в ненависть: все-таки без Витте никак нельзя было обойтись. Всегда, когда требовались в самом деле большой ум и изворотливость, Николай II, хоть и со скрежетом зубовным, обращался к нему.

Со своей стороны, Витте дает в «Воспоминаниях» весьма резкую и смелую характеристику Николаю. Перечисляя многочисленные достоинства Александра III, он все время дает понять, что его сын ни в коей мере ими не обладал. О самом же государе он пишет: «...Император Николай II... представлял собою человека доброго, далеко не глупого, но неглубокого, слабовольного... Основные его качества - любезность, когда он этого хотел... хитрость и полная бесхарактерность и безвольность ». Сюда же он добавляет «самолюбивый характер » и редкую «злопамятность ». В «Воспоминаниях» С. Ю. Витте немало нелестных слов досталось и императрице. Автор называет ее «странной особой » с «узким и упрямым характером », «с тупым эгоистическим характером и узким мировоззрением ».

В августе 1903 г. кампания против Витте увенчалась успехом: он был снят с должности министра финансов и назначен на пост председателя Комитета министров. Несмотря на громкое название, это была «почетная отставка», так как новый пост был несоизмеримо менее влиятелен. Вместе с тем Николай II не собирался окончательно удалять Витте, ибо тому явно симпатизировали императрица-мать Мария Федоровна и брат царя великий князь Михаил. Кроме того, на всякий случай Николай II и сам хотел иметь под рукой такого опытного, умного, энергичного сановника.

Новые победы

Потерпев поражение в политической борьбе, Витте не вернулся к частному предпринимательству. Он поставил себе целью отвоевать утраченные позиции. Оставаясь в тени, он добивался того, чтобы не потерять окончательно расположения царя, почаще привлекать к себе «высочайшее внимание», укреплял и налаживал связи в правительственных кругах. Начать активную борьбу за возвращение к власти позволила подготовка к войне с Японией. Однако надежды Витте на то, что с началом войны Николай II призовет его, не оправдались.

Летом 1904 г. эсером Е. С. Созоновым был убит давний противник Витте министр внутренних дел Плеве. Опальный сановник приложил все усилия, чтобы занять освободившееся место, но и здесь его ждала неудача. Несмотря на то, что Сергей Юльевич успешно выполнил возложенную на него миссию - заключил новое соглашение с Германией, - Николай II назначил министром внутренних дел князя Святополка-Мирского.

Пытаясь обратить на себя внимание, Витте принимает самое активное участие в совещаниях у царя по вопросу о привлечении выборных от населения к участию в законодательстве, пытается добиться расширения компетенции Комитета министров. Он использует даже события «Кровавого воскресенья», чтобы доказать царю, что без него, Витте, тому не обойтись, что если бы Комитет министров под его председательством был наделен реальной властью, то такой поворот событий был бы невозможен.

Наконец 17 января 1905 г. Николай II, несмотря на всю свою неприязнь, все-таки обращается к Витте и поручает ему организовать совещание министров по «мерам, необходимым для успокоения страны» и возможным реформам. Сергей Юльевич явно рассчитывал на то, что это совещание ему удастся преобразовать в правительство «западноевропейского образца» и стать во главе его. Однако в апреле того же года последовала новая царская немилость: Николай II совещание закрыл. Витте вновь оказался не у дел.

Правда, на сей раз опала длилась недолго. В конце мая 1905 г. на очередном военном совещании окончательно прояснилась необходимость скорейшего прекращения войны с Японией. Вести нелегкие переговоры о мире было поручено Витте, который неоднократно и весьма успешно выступал в качестве дипломата (вел переговоры с Китаем о постройке КВЖД, с Японией - о совместном протекторате над Кореей, с Кореей - о русском военном инструктаже и русском управлении финансами, с Германией - о заключении торгового договора и др.), проявляя при этом недюжинные способности.

На назначение Витте чрезвычайным послом Николай II пошел с большой неохотой. Витте давно подталкивал царя начать мирные переговоры с Японией, чтобы «хотя немного успокоить Россию ». В письме к тому от 28 февраля 1905 г. он указывал: «Продолжение войны более нежели опасно: дальнейшие жертвы страна при существующем состоянии духа не перенесет без страшных катастроф ...». Он вообще считал войну гибельной для самодержавия.

23 августа 1905 г. был подписан Портсмутский мир. Это была блестящая победа Витте, подтверждавшая его выдающиеся дипломатические способности. Из безнадежно проигранной войны талантливому дипломату удалось выйти с минимальными потерями, добившись при этом для России «почти благопристойного мира ». Несмотря на свое нерасположение, царь по достоинству оценил заслуги Витте: за Портсмутский мир ему был присвоен графский титул (кстати, Витте тут же издевательски прозовут «графом Полусахалинским», обвинив тем самым в уступке Японии южной части Сахалина).

Манифест 17 октября 1905 года

Вернувшись в Петербург, Витте с головой погрузился в политику: принимает участие в «Особом совещании» Сельского, где разрабатывались проекты дальнейших государственных преобразований. По мере нарастания революционных событий Витте все настойчивее показывает необходимость «сильного правительства», убеждает царя, что именно он, Витте, сможет сыграть роль «спасителя России». В начале октября он обращается к царю с запиской, в которой излагает целую программу либеральных реформ. В критические для самодержавия дни Витте внушает Николаю II, что у того не осталось иного выбора, кроме как либо учредить в России диктатуру, либо - премьерство Витте и сделать ряд либеральных шагов в конституционном направлении.

Наконец, после мучительных колебаний, царь подписывает составленный Витте документ, который вошел в историю как Манифест 17 октября 1905 г. 19 октября царь подписал указ о реформировании Совета министров, во главе которого был поставлен Витте. В своей карьере Сергей Юльевич достиг вершины. В критические дни революции он стал главой правительства России.

На этом посту Витте продемонстрировал удивительную гибкость и способность к лавированию, выступая в чрезвычайных условиях революции то твердым, безжалостным охранителем, то искусным миротворцем. Под председательством Витте правительство занималось самыми разнообразными вопросами: переустраивало крестьянское землевладение, вводило исключительное положение в различных регионах, прибегало к применению военно-полевых судов, смертной казни и других репрессий, вело подготовку к созыву Думы, составляло Проект Основных законов, реализовывало провозглашенные 17 октября свободы.

Однако возглавляемый С. Ю. Витте Совет министров так и не стал подобным европейскому кабинетом, а сам Сергей Юльевич пробыл на посту председателя всего полгода. Все более усиливавшийся конфликт с царем вынудил его подать в отставку. Это произошло в конце апреля 1906 г. С. Ю. Витте пребывал в полной уверенности, что выполнил главную свою задачу - обеспечил политическую устойчивость режима. Отставка по сути стала концом его карьеры, хотя Витте и не отошел от политической деятельности. Он все еще являлся членом Государственного совета, часто выступал в печати.

Надо заметить, Сергей Юльевич ожидал нового назначения и старался приблизить его, вел ожесточенную борьбу сначала против Столыпина, занявшего пост председателя Совета министров, затем против В. Н. Коковцова. Витте рассчитывал, что уход с государственной сцены его влиятельных противников позволит ему вернуться к активной политической деятельности. Он не терял надежды вплоть до последнего дня своей жизни и даже был готов прибегнуть к помощи Распутина.

В начале первой мировой войны, предсказывая, что она закончится крахом для самодержавия, С. Ю. Витте заявил о готовности взять на себя миротворческую миссию и попытаться вступить в переговоры с немцами. Но он был уже смертельно болен.

Смерь «Великого реформатора»

Скончался С. Ю. Витте 28 февраля 1915 г., немного не дожив до 65 лет. Хоронили его скромно, «по третьему разряду». Никаких официальных церемоний не было. Более того, рабочий кабинет покойного был опечатан, бумаги конфискованы, на вилле в Биаррице произведен тщательный обыск.

Смерть Витте вызвала довольно широкий резонанс в русском обществе. Газеты пестрели заголовками типа: «Памяти большого человека», «Великий реформатор», «Исполин мысли». Многие из тех, кто близко знал Сергея Юльевича, выступили с воспоминаниями.

После смерти Витте его политическая деятельность была оценена крайне противоречиво. Одни искренне считали, что Витте оказал родине «великую услугу », другие утверждали, что «граф Витте далеко не оправдал возлагавшихся на него надежд », что «он ни в чем не принес стране действительной пользы », и даже, напротив, деятельность его «скорее должна считаться вредной ».

Политическая деятельность Сергея Юльевича Витте была действительно крайне противоречива. Порой она сочетала в себе несоединимое: стремление к неограниченному привлечению иностранных капиталов и борьбу против международно-политических последствий этого привлечения; приверженность неограниченному самодержавию и понимание необходимости реформ, подрывавших его традиционные устои; Манифест 17 октября и последующие меры, которые свели его практически к нулю, и т.д. Но как бы ни оценивались итоги политики Витте, несомненно одно: смыслом всей его жизни, всей деятельности было служение «великой России». И этого не могли не признать как его единомышленники, так и оппоненты.

Статья: "История России в портретах". В 2-х тт. Т.1. с.285-308

Отрешив Державина от должности своего кабинетского секретаря, Екатерина, как уже говорилось, сделала его сенатором, пожаловала в тайные советники и наградила орденом Владимира 2-й степени. С января 1794 года он получил место президента Коммерц-коллегии, по его словам, "пост был для многих завидный и, кто хотел, нажиточный". Но Державин тут же раскрыл ряд злоупотреблений; и заседания Сената приобрели обычно им несвойственный бурный характер. Разумеется, старым сенаторам не понравилось, что новый сочлен решил их переучивать, да еще опираясь на инструкции, некогда данные Петром I. К этому времени относится эпизод, рассказанный племянницей жены Державина - Елизаветой Николаевной Львовой. "Однажды... его упросили не ехать в Сенат и сказаться больным, потому что боялись правды его; долго он не мог на это согласиться, но наконец желчь его разлилась, он точно был не в состоянии ехать, лег на диван в своем кабинете и в тоске, не зная, что делать, не будучи в состоянии ничем заняться, велел позвать к себе Прасковью Михайловну Бакунину, которая в девушках у дяди жила, и просил ее, чтобы успокоить его тоску, почитать ему вслух что-нибудь из его сочинений. Она взяла первую оду, что попалась ей в руки, "Вельможа" и стала читать, но как выговорила стихи:

Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять и правду говорить,

Державин вдруг вскочил с дивана, схватил себя за последние свои волосы, закричав: "Что написал я и что делаю сегодня? Подлец!" Не выдержал больше, оделся и, к удивлению всего Сената, явился - не знаю наверное, как говорил, но поручиться можно, что душою не покривил".

Сенаторы дружно давали ему отпор и, если удавалось, чинили каверзы. Как-то довели до того, что он по старой привычке кинулся к императрице, но допущен не был. Державин написал ей записку; результат превзошел все ожидания: генерал-прокурор Н. А. Самойлов вызвал его к себе и "объявил ему, что ея величеству угодно, дабы он не занимался и не отправлял должности коммерц-коллегии президента, а считался бы оным так, ни во что не мешаясь".

Оскорбленный Державин решил подать "на высочайшее имя" письмо с просьбой об отставке. Но, видно, оно было составлено в таких выражениях, что его не решились передать ни Храповицкий, ни Безбородко, ни Попов. Одновременно он послал большое письмо П. А. Зубову, в котором сетовал: "...Зная мое вспыльчивое сложение, хотят, я думаю, вывесть меня совсем из пристойности... я не запустил нигде рук ни в частный карман, ни в казенный. Не зальют мне глотки ни вином, не закормят фруктами, не задарят драгоценностями и никакими алтынами не купят моей верности... Что делать? Ежели я выдался урод такой, дурак, который, ни на что не смотря, жертвовал жизнью, временем, здоровьем, имуществом службе и... государыне... Пусть меня уволят в уединении оплакивать мою глупость и ту суетную мечту, что будто какого-либо государя слово твердо..." Под этими не слишком разборчиво написанными строками сделана приписка: "Простите, м. г., что начерно писал вам, ибо я никому не могу поверить сего письма переписывать, а сам перебеливать за расстройкою не могу, сколько ни принимался".

Когда до Екатерины все же дошло прошение Державина, она "чрезвычайно разгневалась, так что вышла из себя, и ей было сделалось очень дурно. Послали в Петербург (из Царского Села. - Авт.) за каплями, за лучшими докторами, хотя и были тут дежурные". Державин, не искушая больше судьбы, вернулся домой и стал ждать решения своей участи. Но ждал напрасно. По его собственным словам, "ничего не вышло, так что он принужден был опять в недоумении своего президентства по-прежнему шататься".

Но ни при каких обстоятельствах он не был намерен поступаться своими убеждениями, и когда Екатерина дала ему поручение, он повел дело со всей решительностью. В петербургском Заемном банке обнаружили хищение 600 000 рублей. В запечатанные бандероли по 10 000 рублей вместо ассигнаций оказалась вложенной чистая бумага соответствующей величины. Державин был назначен членом комиссии для расследования, в которую входили главный директор Заемного банка П. В. Завадовский, главный директор Ассигнационного банка сенатор П. В. Мятлев и петербургский генерал-губернатор Н. П. Архаров. На первый взгляд все казалось ясным: кассир не отпирался, что в течение долгого времени клал в сундуки бумагу вместо денег, а сам, по свидетельству современника, "дал было стречка, но Архаров не выпустил его из Петербурга".

Члены комиссии готовы были ограничиться фиксацией этого факта и отдать виновного под суд, но Державин потребовал, чтобы следствие велось по всей букве закона, так как кассир не смог бы похитить такую сумму, если бы не были нарушены правила хранения казны.

В результате допросов тень упала и на самого Завадовского, который внезапно "заболел".

Такое открытие вызвало неудовольствие Екатерины, ведь Завадовский в прошлом был ее кратковременным фаворитом, и она назвала Державина "следователем жестокосердым". Пересмотр дела поручили Зубову и Безбородко, которые дипломатично замяли его.

Постепенно Державин ожесточился против своих сенатских "товарищей без всяких способностей, которые, слушая дела, подобно ослам хлопали только ушами". Им крепко досталось от Державина-поэта. Он в это время вернулся к написанной двадцать лет тому назад оде "На знатность", значительно ее расширил, придал острую злободневность. Теперь она называлась "Вельможа", и автор, упоминая древнеримского Калигулу, целил прямо в своих коллег:

Калигула! Твой конь в сенате
Не мог сиять, сияя в злате.
Сияют добрые дела.
Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.

Калигула был для Державина собирательным образом вельможи, так же как и упомянутый в той же оде Сарданапал. Они олицетворяли зло и порок. Им поэт противопоставил образы их жертв, и посвятил обездоленным и униженным строки, полные особой силы:

За выгоды твои, за честь
Она лишилася супруга...
................
А там - на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смерти, -
Он хочет руку ту простерти
Для хлеба от тебя куска...

Но развращенный сибарит "несчастных голосу не внемлет", его не трогает горе ближнего - он спит иль "в сладкой неге дремлет". Гневный, обличающий голос Державина в известной мере предвосхитил здесь "Размышление у парадного подъезда" Н. А. Некрасова.

В качестве президента Коммерц-коллегии Державин оказался таким же несговорчивым и неудобным, как и в роли кабинетского секретаря. Кончилось тем, что Екатерина вовсе упразднила Коммерц-коллегию.

Как-то по рассеянности на обороте письма, полученного в мае 1796 года, Державин написал себе эпитафию:

Здесь лежит Державин,
который поддерживал правосудие;
но, подавленный неправдою,
пал, защищая законы.

Поэт поторопился, ему было суждено прожить еще два десятка лет. Но со смертью Екатерины - она умерла 6 ноября 1796 года - кончился значительный период в жизни Державина. Ему было пятьдесят три года, пора было подвести кой-какие итоги. И он их подвел, написав ставшую сразу же широко известной оду "Памятник".

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный;
Металлов тверже он и выше пирамид:
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.

Это почти дословный поэтический пересказ первой строфы оды Горация "К Мельпомене". Державин латыни не знал и пользовался переводом Капниста. Сначала Державин назвал свою оду "К Музе", но потом, придавая ей особое значение, переименовал, стихотворение стало называться "Памятник". Гораций считал себя достойным бессмертия потому, что хорошо писал стихи. Державин же полагал более важным иные свои заслуги: "истину царям с улыбкой говорить" осмеливались очень немногие поэты, а для Державина Истина была понятием нравственным, гражданским, эстетическим; непременным условием, без которого немыслимо было его существование.

На это можно возразить, что в его стихах все же встречаются восхваления императрицы. Как бы предвидя подобный упрек, Державин в своих небольших заметках, которые он озаглавил "Мои мысли", сделал запись "О ласкательстве": "Надобно уметь делать различие между лести и похвал. Траян одобрен к добродетели похвальным словом Плиния, а Тиберий ласкательством сенаторов укреплен в пороках... Да позволится мне к тому добавить: писав в одах моих похвалы Екатерине II, вмешивал я такие истины, которые только ея великодушию сносить было впору. Доказывается сие тем, что, хотя она защищала меня от угнетения сильных, но никто из современников моих и сослужащих со мною сказать не может, чтобы она меня, как их, осыпала благодеяниями, как Август Вергилия или Горация. О как я сим доволен!"

Позднее в "Рассуждении о достоинствах государственного человека" (1812) Державин писал, что в свое время он предупреждал Екатерину о том, что она должна будет дать истории ответ "в крови и слезах" своих подданных.

Едва узнав, что Екатерина умерла, из Гатчины в столицу прискакал ее сын, который в последние годы редко показывался при "большом дворе". Тем сильнейший страх навело его появление на придворных. "Тотчас, - пишет Державин, - во дворце все приняло другой вид, загремели шпоры, ботфорты, тесаки, и, будто по завоевании города, ворвались в покои везде военные люди с великим шумом". Другой мемуарист сообщает, что не только дворец, но и весь город был приведен в ужас. Уже 8 ноября полицейские и солдаты "на гатчинский манер" боролись с "вольнодумною" французской модой: "срывали с проходящих круглые шляпы и истребляли их до основания; у фраков обрезывали отложные воротники, жилеты рвали по произволу и благоусмотрению начальника партии... В двенадцать часов утром не видели уже на улице круглых шляп, фраки и жилеты приведены в несостояние действовать, и тысячи жителей Петрополя брели в дома их жительства с непокровенными головами и в раздранном одеянии". Но это было только начало. Коренная ломка началась в государственных делах и в армии. А. С. Шишков в своих "Записках" сообщает, что "все пошло на прусскую стать: мундиры, большие сапоги, длинные перчатки, высокие треугольные шляпы, усы, косы, пукли, ордонансгаузы, экзерциргаузы, шлагбаумы (имена доселе неизвестные) и даже крашение, как в Берлине, пестрою краскою (полосами. - Авт.) мостов, буток и проч. Сие уничижительное подражание пруссакам напоминало забытые времена Петра III". Гвардия содрогнулась перед нововведениями "гатчинской экзерциции". Люди, вроде царского брадобрея Кутайсова, о которых позавчера никто не слышал, стали вершителями судеб.

Впрочем, было чему и порадоваться. Все, кого при Екатерине осудили по политическим причинам, получили прощение. Радищева вернули из Илимска, Новикова освободили из Шлиссельбургской крепости, выпустили на волю Костюшко и вообще всех, "подпавших под наказание, заточение и ссылку по случаю бывших в Польше замешательств".

С самого начала Павел, казалось, повел борьбу с судебной и канцелярской волокитой, - неслучайно Капнист посвятил ему свою знаменитую "Ябеду". Люди еще не успели узнать, что характер нового государя так переменчив, что нельзя быть уверенным в завтрашнем дне.

Положение Державина было особенным. Мать Катерины Яковлевны была кормилицей Павла, и потому великий князь, а теперь император в какой-то мере считался патроном их семьи. Дней через десять по воцарении придворный ездовой лакей еще затемно привез Державину повеление от государя тотчас ехать во дворец и доложить о себе через камердинера. Камердинером был турок по рождению Иван Павлович Кутайсов, ребенком взятый в плен под Кутаиси. Павел принял мальчика под свое покровительство, велел воспитать на свой счет и "обучить бритью". Впоследствии этот энергичный и веселый брадобрей сделал неслыханную карьеру, став графом и егермейстером.

Камердинер встретил Державина и, когда рассвело, ввел его к Павлу. Царь принял поэта чрезвычайно милостиво и, "наговорив множество похвал, сказал, что он знает его со стороны честного, умного, безынтересного и дельного человека, то и хочет сделать его правителем своего Верховного Совета, дозволив ему вход к себе во всякое время... Державин поблагодарил его, отозвался, что он рад ему служить со всею ревностию, ежели его величеству угодно будет любить правду, как любил ее Петр Великий. По сих словах взглянул он на него пламенным взором, однако весьма милостиво раскланялся. Это было в понедельник. Во вторник действительно вышел указ об определении его, но не в правители Совета, как ему император сказал, а в правители канцелярии Совета, в чем великая есть разница; ибо правитель Совета мог быть как генерал-прокурор в Сенате, то есть пропустить или не пропустить определение, а правитель канцелярии только управлять оною". Державин был в недоумении: первое было почетно, второе - унизительно. Никто из придворных его недоумения разрешить не мог, ему "присоветовали", может быть не без злого умысла, просить инструкции у Павла.

Первое заседание Гаврила Романович провел на ногах, не садясь ни за стол членов Совета, ни за стол правителя канцелярии.

В субботу Державин был принят императором "казалось, довольно ласково". Он спросил:

Что вы, Гаврила Романович?

По воле вашей, государь, был в Совете; но не знаю, что мне делать.

Как, не знаете? Делайте, что Самойлов делал. (Самойлов был при Екатерине II правителем канцелярии Совета.)

Я не знаю, делал ли что он: в Совете никаких его бумаг нет, а сказывают, что он носил только государыне протоколы Совета, потому осмеливаюсь просить инструкции.

Хорошо, предоставьте мне.

"Сим бы кончить должно было; но Державин, - записал позднее сам поэт, - по той свободе, которую имел при докладах у покойной императрицы, продолжив речь, сказал: не знает он, что сидеть ли ему в Совете или стоять, то есть быть ли ему присутствующим или начальником канцелярии. С сим словом вспыхнул император; глаза его, как молньи, засверкали, и он, отворя двери, во весь голос закричал стоящим перед кабинетом Архарову, Трощинскому и прочим:

Слушайте, он почитает быть в Совете себя лишним, - а оборотясь к нему:

Поди назад в Сенат и сиди у меня там смирно, а не то я тебя проучу".

Тут Державин, потеряв над собой всякую власть, во всеуслышание произнес:

Ждите, будет от этого... толк!

После чего, как в беспамятстве, отправился домой и, рассказывая о случившемся жене, "не мог удержаться от горестного смеха".

Но Дарье Алексеевне было не до смеха, она весьма ценила служебное положение, вероятно, выше, чем поэтический дар мужа, а потому, недолго размышляя, собрала семейный совет, чтобы урезонить разбушевавшиеся страсти Гаврилы Романовича. Жена и родственники осыпали "его со всех сторон журьбою, что он бранится с царями и не может ни с кем ужиться".

На этот раз, правда, император не слишком сурово взыскал с Державина, он ограничился указом от 22 ноября 1796 года: "Тайный советник Гаврило Державин, определенный правителем канцелярии Совета нашего, за непристойный ответ, им перед нами учиненный, отсылается к прежнему месту".

Все же Дарье Алексеевне хотелось, чтобы ее муж продвигался вперед по службе, и она побуждала его "искать средств преклонить на милость монарха". Против ее ропота и настояний Гаврила Романович оказался бессильным и решил вернуть "высочайшее благоволение" при помощи своего таланта. Он написал оду "На Новый 1797 год", которая была милостиво принята при дворе, но послужила поводом для многочисленных упреков в адрес Державина: его называли льстецом. Правда, эти обвинения появились позднее, когда стало ясно, что Павел не оправдал возлагавшихся на него надежд, или вообще когда его уже не было в живых. Державин воспел то, что хотел видеть в новом царе доброго. Впоследствии, диктуя объяснения на свои сочинения, он внес существенные дополнения: "Удивительная щедрота, неутомимая заботливость в отправлении дел, в первые дни оказанные, ежели бы сображены были с благоразумием, то бы государь сей по справедливости был наивеличайший; но последующее время доказало, что это было движение какого-нибудь первого внушения или осыпать благодеяниями, или повергнуть в несчастие. Он имел весьма острый и просвещенный ум и сердце чувствительное и склонное к добру; но недостаток благоразумия или чрезвычайно вспыльчивый нрав все то в ничто обратили".

Державин написал оду "На Новый 1797 год", а по сути своей - на воцарение Павла не потому, что чувствовал в этом внутреннюю потребность, а потому, что "так надо было". Но поэзия не переносит насилия и мстит за него безжалостно: стихи получились холодные, бескрылые.

Однако в эти годы Державин писал и для собственного удовольствия. Один из лучших способов самовыражения - переписка с друзьями, в значительной своей части - стихотворная. Так переписывался Державин с Львовым, с Капнистом, с Храповицким. Все они порой подправляли тот или иной шероховатый, по их мнению, стих своего великого собрата, все его любили и ценили его творения.

Как-то Храповицкий написал Державину:

Я пред тобою откровенно
Прямую правду дерзновенно,
Не обинуясь, говорю:
Орел державный ты - я пташка;
Хоть в крыльях не сильна замашка,
Но мнится, в облаках парю.
Люблю твои я стихотворства:
В них мало лести и притворства,
Но иногда - "полы лощишь"...
Я твой же стих напоминаю
И сам поистине не знаю,
Зачем ты так, мой друг, грешишь...

В своем ответном послании Державин высказался на редкость откровенно:

Храповицкий! Дружбы знаки
Вижу я к себе твои:
Ты ошибки, лесть и враки
Кажешь праведно мои;
Но с тобой не соглашуся
Я лишь в том, что я орел...
А по-твоему коль станет,
Ты мне путы развяжи;
Где свободно гром мой грянет,
Ты мне небо покажи;
Где я в поприще пущуся
И препон бы не имел?
Где чертог найду я правды?
Где увижу солнце в тьме?
Покажи мне те ограды
Хоть близ трона в вышине,
Чтоб где правду допущали
И любили бы ее.
Страха связанным цепями
И рожденным под жезлом,
Можно ль орлими крылами
К солнцу нам парить умом?
А хотя бы и взлетали, -
Чувствуем ярмо свое...

Так ясно, недвусмысленно и страстно Державин еще никогда не выражал свои мысли. Отсюда - прямой путь к гражданской лирике декабристов и молодого Пушкина.

В последние годы XVIII века произошел определенный сдвиг в мировоззрении Державина, во всяком случае, в его взглядах на самодержавную власть. В оде "На рождение в. кн. Михаила Павловича" (1798) есть такие строки:

Престола хищнику, тирану
Прилично устрашать рабов;
Но богом на престол воззванну
Любить их должно, как сынов.

Гаврила Романович отдавал отчет в своей резкости, он писал: "Сей стих великий сделал шум в городе, ибо император Павел весьма поступал строго, или, лучше сказать, тиранически, что за всякие безделки посылал в ссылку; то и заключила публика, что на счет его сие сказано".

Некоторые знакомые от Державина отшатнулись. Сохранился рассказ о том, что Козодавлев, встретившись в дверях эрмитажного театра с поэтом, так испугался прослыть его соумышленником, что, "побледнев, бросился опрометью прочь, как от язвы, и во время представления, увидев его на скамье перед собою, пересел подальше, чтоб не разговаривать с ним. На первой неделе великого поста Державин с женою был в церкви: вдруг среди обедни входит фельдъегерь и подает ему толстый пакет. Жена обмерла от испуга, но Державин, распечатав пакет, нашел в нем золотую табакерку с бриллиантами" и письмо, объяснявшее, что этот подарок император жалует ему в награду за оду. Павел предпочел принять стихи как хвалу себе.

На следующий день Державин увидел в Сенате Козодавлева, который, узнав о награждении поэта, "первый бросился к нему на шею с лобызаниями и поздравлением. Державин, отступя от него, сказал: "Поди прочь от меня, трус! Зачем ты намедня от меня бегал, а теперь ищешь?"

За Державиным ходила слава неуживчивого человека, но его репутация была чрезвычайно высока. Безупречная честность и точное знание законов привели к тому, что люди стали прибегать к нему как к третейскому судье или, будучи на грани разорения или в каком-нибудь другом сложном положении, просили его взять на себя опеку. В конце жизни Державин сам скажет: "Вот что более всего меня утешает: я окончил миром с лишком двадцать важных запутанных тяжб; мое посредничество прекратило не одну многолетнюю вражду между родственниками".

Кроме того, в конце XVIII столетия он был назначен опекуном нескольких высокопоставленных лиц, в том числе графа Г. И. Чернышева, князя П. Г. Гагарина, графини Е, Я. Брюс, графини А. А. Матюшкиной, генерала С. Г. Зорина и других. В 1798 году Павел поручил ему быть опекуном прелестной молодой женщины - Н. А. Колтовской. Эта опека, по признанию Державина, "была весьма щекотлива, потому что император в нее влюбился и хотел, по его нраву, круто благосостояние ее исправить".

Державин относился к такого рода занятиям очень серьезно; они отнимали много времени и потребовали целого штата специальных служащих. В 1800 году Державин решил при своем доме на Фонтанке завести особую контору. В связи с этим он испросил у петербургского генерал-губернатора графа Палена разрешение сделать к своему дому несколько деревянных пристроек, "где бы нужные для тех опек служители жительствовать могли". Впоследствии в этих пристройках постоянно живали многочисленные родственники Державиных.

В 1798 году в Москве вышел первый том сочинений Державина. Наблюдал за его изданием Карамзин, но отнюдь не по его вине там не оказалось оды "Властителям и судиям" - ее не пропустила цензура. Иные стихотворения по той же причине появились с купюрами. Державин был очень расстроен, он писал куратору Московского университета Ф. Н. Голицыну: "Сочинения мои перепортили в Москве. Кроме того что не по тому порядку напечатали, как я приказал, и не те пьесы, коим в 1-й части быть следует; но само по себе так скверно, что истинно в руки взять не можно..." Он хотел было даже откупить весь тираж и его уничтожить, но потом поостыл: как-никак в первый раз его стихотворения появились собранные вместе. Том, небольшой по формату, получился увесистым - 399 страниц, не считая предуведомления, оглавления и поправок. Книга внушила поэту желание увидеть и второй том своих сочинений, а также заставила подумать о следующем, лучшем их издании.

Московское издание способствовало распространению известности Державина. Он был очень тронут, когда два юных воспитанника Московского университетского пансиона - Семен Родзянко и Василий Жуковский прислали переведенную ими на французский язык оду "Бог" и письмо, в котором, обращаясь к Гавриле Романовичу, писали: "Творения ваши, может быть, столько ж делают чести России, сколько победы Румянцевы. Читая с восхищением "Фелицу", "Памятник герою", "Водопад" и проч., сколь часто обращаемся мы в мыслях к бессмертному творцу их и говорим: "он Россиянин, он наш соотечественник"".

Несмотря на деятельность, связанную с опеками и третейскими судами, у Державина все же оставалось достаточно времени для своего основного занятия - сочинения стихов.

Одной из существенных тем той поры была для него тема, связанная с образом и подвигами А. В. Суворова. Они были знакомы давно: еще со времен восстания Пугачева. Оба имели характер столь независимый, столь своеобразный, каждый по-своему был не только талантлив, но гениален, что полководец и поэт возвышались среди современников, как горные утесы над холмами.

Великий поэт не раз воспел в своих стихах великого полководца, сближая его облик с обликом сказочного "вихря-богатыря":

Ступит на горы - горы трещат,
Ляжет на воды - воды кипят,
Граду коснется - град упадает,
Башни рукою за облак кидает.

Встречались они редко, но неизменно дружески. В декабре 1795 года полководец был приглашен в Петербург. Екатерина назначила местом его пребывания Таврический дворец, где он прожил три месяца. Здесь Суворова посещал Державин. Поэт живо помнил пышный потемкинский праздник в этом дворце. Теперь же его встретил фельдмаршал, славившийся своим аскетизмом, равно как и причудами; поэта, видимо, и пленил, и позабавил прием, оказанный ему полководцем.

Адъютант Суворова П. Н. Ивашев подробно рассказал об одном их свидании. На другой день по прибытии в столицу после аудиенции в Зимнем дворце "граф не желал никого принимать, кроме избранных лиц; первого он дружески принял Г. Р. Державина в своей спальне; будучи едва прикрыт одеждою, долго с ним беседовал и даже удерживал, казалось, для того, чтобы он был свидетелем различия приемов посетителям; многие знатные особы, принадлежащие ко двору, поспешили до его обеда (в Петербурге назначен был для обеда 12-й час) с визитом, но не были принимаемы: велено было принять одного князя П. А. Зубова. Зубов приехал в 10 часов; Суворов принял его в дверях своей спальни, так же точно одетый, как бывал в лагерной своей палатке в жаркое время (в одной рубахе. - Авт.); после недолгой беседы он проводил князя до дверей... и, сказав Державину "vice-versa" (обратно. - Авт.), оставил его у себя обедать.

Через полчаса явился камер-фурьер: императрица повелела узнать о здоровье фельдмаршала и прислала ему богатую соболью шубу, покрытую зеленым бархатом с золотым прибором (галунным шитьем. - Авт.), с строжайшим наказом не приезжать к ней без шубы и беречь себя от простуды при настоящих сильных морозах. Граф попросил камер-фурьера стать на диван, показать ему развернутую шубу; он перед нею три раза низко поклонился, сам ее принял, поцеловал и отдал своему Прошке на сохранение...

Во время обеда докладывают графу о приезде вице-канцлера И. А. Остермана; граф тотчас встал из-за стола, выбежал в белом своем кителе на подъезд; гайдуки отворяют для Остермана карету; тот не успел привстать, чтобы выйти из кареты, как Суворов сел подле него, поменялись приветствиями и, поблагодарив за посещение, выпрыгнул, возвратился к обеду со смехом и сказал Державину: "Этот контрвизит самый скорый, лучший и взаимно не отяготительный"".

Вскоре после этого Державин написал стихи "Суворову на пребывание его в Таврическом дворце", которые начинались так:

Когда увидит кто, что в царском пышном доме
По звучном громе Марс почиет на соломе,
Что шлем его и меч хоть в лаврах зеленеют,
Но гордость с роскошью повержены у ног...

Однако года через два Державин стал свидетелем, как полководца постигла немилость Павла за резкую критику новых военных порядков и он был сослан в свою новгородскую деревню Кончанское, где жил под присмотром. В 1797 году поэт обращается "К лире":

Петь Румянцева сбирался,
Петь Суворова хотел;
Гром от лиры раздавался,
И со струн огонь летел...
Но завистливой судьбою
Задунайский кончил век. А
Рымникский скрылся тьмою,
Как неславный человек...

Ссылка Суворова оказалась не слишком длительной; в начале 1799 года он был назначен главнокомандующим союзной русско-австрийской армией против войск Французской республики в Италии, захвативших часть подчиненной до того Австрии территории. Руководимые Суворовым войска одержали ряд блистательных побед, и после получения первых известий об их успехах Державин написал оду "На победы в Италии". В этой оде отразилось увлечение Державина поэзией Оссиана и древней Скандинавии: здесь упоминаются Валки (Валкирии), Валгала, священные дубы и арфы, но при этом речь идет о реальных событиях и реальном полководце.

В том же году Державин в оде "На переход Альпийских гор" воспел ставший легендарным подвиг русских войск. Поэт не жалел высоких образов и слов, а поэтический строй его стихов невольно вызывает совершенно определенные ассоциации, - как не вспомнить Пушкина, читая:

Идет в веселии геройском
И тихим манием руки,
Повелевая сильным войском,
Сзывает вкруг себя полки.

Еще перед отправлением Суворова в поход Державин предрекал ему величайшие триумфы, что и оправдалось - ему были даны высшие награды, какие только возможны; все ордена он уже имел; теперь он получил титул князя Италийского и звание генералиссимуса. Одного Державин не мог предвидеть: новой опалы. Она была так неожиданна и ничем не оправдана, что некоторые пытались приписать ее зависти Павла к славе Суворова. Полководец возвращался на родину больной и слабеющий день ото дня. Предполагалось при его въезде в Петербург устроить торжественную встречу с колокольным звоном. Император ее отменил. Впрочем, Суворову было не до нее.

Обессиленный, он добрался до квартиры графа Д. И. Хвостова (мужа своей племянницы), у которого, приезжая в столицу, обычно останавливался. Родственники жили в двухэтажном каменном доме в Коломне, принадлежавшем вдове полковника А. И. Фомина; он и теперь стоит на берегу Крюкова канала, напротив Никольского рынка (Крюков канал, 23). Граф Хвостов был притчей во языцех, весь город знал его как неисправимого графомана, который наводнял гостиные своими длинными бездарными стихами. Рассказывали, что как-то сатирик М. В. Милонов, проходя по Толкучему рынку, увидел перед одной из лавочек портрет графа и сочинил двустишие:

Прохожий! не дивись, на эту рожу глядя;
Но плачь, и горько плачь: ему Суворов - дядя!

Суворов ценил в своем родственнике добродушие и гостеприимство.

Старый полководец понимал, что больше не встанет. Боясь царской немилости, высокопоставленные особы больного не навещали, но Державин бывал у него постоянно. За несколько дней до кончины Суворов в разговоре как бы между прочим спросил Гаврилу Романовича:

Какую же ты мне напишешь эпитафию?

По-моему, много слов не нужно, - отвечал Державин, - довольно сказать: "Здесь лежит Суворов".

Помилуй бог, как хорошо! -произнес полководец, пожимая руку старого друга.

Эти слова и были начертаны на могильной плите в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры, где с великими почестями похоронили генералиссимуса.

Суворов умер 6 мая 1800 года. Державин присутствовал при его кончине. На другой день он писал Львову в Москву: "Герой нынешнего, а может быть, и многих веков, князь Италийский с такою твердостию духа, как во многих сражениях встречал смерть, вчерась в три часа пополудни скончался".

Похороны Суворова превратились в событие народного значения. Тысячи знакомых и незнакомых людей сопровождали его гроб от дома на Крюковом канале в Лавру. Казалось, его оплакивает вся Россия.

Вот как описывает их свидетель - А. С. Шишков: "Погребение Суворова, несмотря на желание Павлово похоронить его просто, было, по великому стечению народа, превеликолепное. Все улицы, по которым его везли, усеяны были людьми. Все балконы и даже крыши домов наполнены печальными плачущими жителями". Почтить память великого полководца вышли на улицы города и мелкие служащие с семьями и знатнейшие вельможи. "Государь, - продолжает Шишков, - не для почести, но из любопытства, выехал верхом, и сам при мне рассказывал, что лошадь его окружена была народом, и две женщины, не приметя, кто на ней сидит, смотрели, облокотясь на его стремена..."

Державин присутствовал при отпевании. Прощаясь, он низко поклонился гробу, закрыл лицо платком и отошел.

На смерть друга-полководца, воплощавшего славу России, поэт откликнулся не пышным некрологом-одой, а совсем по-другому, непривычно просто и глубоко человечно.

У Гаврилы Романовича был ученый снегирь, умевший выводить, как бы на флейте, колено военного марша; когда поэт, по кончине Суворова вернулся домой, он услышал песню своей птички, которая послужила внешним толчком к созданию одного из самых задушевных его стихотворений.

Что ты заводишь песню военну,
Флейте подобно, милый снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат.
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов
С горстью россиян все побеждать...
............................
Нет теперь мужа в свете столь славна:
Полно петь песню военну, снигирь...
............................
Львиного сердца, крыльев орлиных
Нет уже с нами! - Что воевать?

Наряду с героической тематикой в течение нескольких последних лет значительное место в творчестве Державина занимала любовная лирика. Когда-то в юности он немало написал таких стихотворений. Был он по натуре влюбчив, ему приятно было поднести даме сердца куплеты. Порой друзья обращались к нему с просьбой сочинить что-нибудь и для их избранниц. Мало дошло до нас подобных произведений; утешаться можно только тем, что не ими Державин велик.

Как это ни парадоксально, но когда в его жизнь вошла Пленира, любовная лирика вовсе исчезла из его творчества. И не потому, что недостаточно любил жену, скорее наоборот, потому что любил слишком глубоко, словами невыразимо. На других женщин он тогда не смотрел. Куда делась юношеская резвость! Лишь однажды, в 1782 году, он написал шутливое стихотворение "Разные вина".

Вот красно-розово вино:
За здравье выпьем жен румяных.
Как сердцу сладостно оно
Нам с поцелуем уст багряных!
Ты то ж румяна хороша!
Так поцелуй меня, душа!

Позднее, когда Державин диктовал объяснения на свои сочинения, об этой веселой песенке он сказал: "Писано без всякой цели для молодых людей".

Но после смерти Плениры, когда самому Державину, казалось, пора бы и "о душе подумать", за ним утвердилась репутация "страшного волокиты". И это несмотря на молодость и красоту второй жены.

В слегка игривых, чуть восторженных стихах он воспел юных племянниц Дарьи Алексеевны: трех сестер Бакуниных - Парашу, Варю и Палашу (последняя прекрасно играла на арфе); трех дочерей Н. А. Львова - Лизу, Веру и Пашу, которых назвал своими грациями. Среди адресатов его стихов - воспитанница Е. А. Стейнбок - хорошо танцевавшая Люси, проказливая графиня Соллогуб, семнадцатилетняя Дуня Жегулина, славившаяся прекрасной игрой на гитаре, и другие.

Обращаясь "К лире", поэт в 1797 году как бы высказывает свою программу:

Так не надо звучных строев:
Переладим струны вновь;
Петь откажемся героев;
А начнем мы петь любовь.

Державин, шутя, рассказывал, что поводом к сочинению подобных стихов был недостаток денег на отделку сада при петербургском доме и что, когда Дарья Алексеевна об этом тужила, он, смеясь, отвечал ей, что музы дадут ему денег, и принимался сочинять стихи во вкусе Анакреона.

Этому намерению Державина весьма помогла опубликованная в Петербурге в 1794 году книга "Стихотворения Анакреона Тийского". В книге был приведен текст на древнегреческом и русском языках. Очень близкий к оригиналу перевод сделал с большим вкусом и тактом Н. А. Львов.

Анакреонтическая лирика Державина в значительной мере основана на текстах этого сборника. Иногда стихотворения Державина представляют собой почти дословное переложение Львовского перевода, но он пользовался другими стихотворными размерами, и строки у него, в отличие от оригинала, как правило, рифмуются.

При сравнении державинских стихотворений с древними оригиналами читатель замечает, что вместо античных Венеры и Эрота поэт упоминает славянские божества Ладу и Леля. Это не случайно. Державин постоянно напоминает, что он не греческий поэт, а русский, хотя темы и образы частенько заимствует у своего далекого собрата.

Посмейтесь, красоты российски,
Что я в мороз у камелька,
Так с вами, как певец Тиисский,
Дерзнул себе искать венка.

Многие "анакреонтические песни" Державина не имеют античного прототипа. Одна из самых совершенных называется "Русские девушки" и содержит поразительное описание народного танца. Наш поэт обращается к Анакреону:

Зрел ли ты, певец Тиисский,
Как в лугу весной бычка
Пляшут девушки российски
Под свирелью пастушка;
Как, склонясь главами, ходят,
Башмачками в лад стучат,
Тихо руки, взор поводят
И плечами говорят...

В лучших традициях своего века Державин "живописует":

Как сквозь жилки голубые
Льется розовая кровь,
На ланитах огневые
Ямки врезала любовь;
Как их брови соболины,
Полный искр соколий взгляд,
Их усмешка - души львины
И орлов сердца разят.

Русский поэт не сомневается:

Коль бы видел дев сих красных,
Ты б гречанок позабыл.

Державин и раньше не раз наблюдал, как водят хороводы или пляшут русские девушки; но с тех пор как в 1797 году Дарья Алексеевна на деньги из своего приданого купила в 120 верстах от Петербурга деревню Званка, стоявшую на берегу Волхова, поэт постоянно проводил там летние месяцы и мог близко наблюдать деревенскую жизнь с ее тяжкими буднями и редкими, но веселыми праздниками. Барщина представлялась ему совершенно закономерной, а праздничное веселье рисовалось идиллически.

Предание изображает Анакреона беззаботным старцем в кругу юных граций, такой образ вполне импонировал стареющему Державину; верно, потому так удалось ему его "Шуточное желание":

Если б милые девицы
Так могли летать, как птицы,
И садились на сучках:
Я желал бы быть сучочком,
Чтобы тысячам девочкам
На моих сидеть ветвях...

Это одно из стихотворений, о которых поэт, издавая "Анакреонтические песни", в обращении к читателям пишет: "По любви к отечественному слову, желал я показать его изобилие, гибкость, легкость и вообще способность к выражению самых нежнейших чувствований, каковые в других языках едва ли находятся. Между прочим, для любопытных в доказательство его изобилия и мягкости послужат песни, в которых буквы "р" совсем не употреблено".

Не случайно современники называли Державина Северным Анакреоном. Он этому сам немало способствовал, совмещая в стихах черты поэзии античного певца и свои собственные. В то же время он утверждал творческую независимость и неподкупность:

Цари к себе его просили
Поесть, попить и погостить;
Таланты злата подносили, -
Хотели с ним друзьями быть.
Но он покой, любовь, свободу
Чинам, богатству предпочел;
Средь игр, веселий, хороводу
С красавицами век провел.

"Анакреонтические песни" были изданы в 1804 году отдельной книжкой и восторженно приняты читателями. Журнал "Северный вестник" писал: "Желая известить публику о сем новом произведении лиры г. Державина, что можно сказать нового? Державин есть наш Гораций - это известно. Державин - наш Анакреон - и это не новость. Что же новое? То, что в сей книжке содержится 71 песня, то есть 71 драгоценность, которые современниками и потомками его будут выучены наизусть и дышать будут гением его в отдаленнейших временах".

Что же касается практичной и заботливой Дарьи Алексеевны, то от издания произведений мужа она получила необходимую сумму на благоустройство сада при доме на Фонтанке.

Больше двух лет воздерживался Державин от участия в бурных спорах на заседаниях Сената, отшучивался: "Мне велено сидеть смирно, то делайте вы, как хотите, а я сказал уже мою резолюцию". Дважды посылали его за это время в Белоруссию разобраться в непорядках, а больше не трогали, и был он как бы сторонний наблюдатель и в Сенате, и при дворе.

Чем незаметнее он держался, тем неожиданнее казались внезапно, как из рога изобилия, посыпавшиеся на него знаки "высочайшего" благоволения. Вот несколько выписок из его послужного списка: 2 апреля 1800 года ему "повелено присутствовать в комиссии о составлении законов Российской империи"; 14 июля того же года он получил чин действительного тайного советника; 30 августа сделан президентом восстановленной Ком-мерц-коллегии; 20 ноября назначен присутствующим в совете Воспитательного общества благородных девиц (Смольного института); 21 ноября "повелено быть вторым министром при Государственном казначействе";

23 ноября "повелеваем присутствовать в нашем Совете"; 25 ноября "повелено присутствовать в 1-м департаменте Правительствующего Сената" (до тех пор он был в межевом департаменте); наконец, 27 ноября ему пожаловано 6000 рублей столовых ежегодно.

За этими последними, следующими почти ежедневно, указами скрывалась придворная интрига, в которой Державин оказался только орудием. Любимец Павла - Кутайсов и генерал-прокурор Обольянинов хотели сместить бывшего еще при Екатерине II государственным казначеем А. И. Васильева. И, зная дотошность Державина, надеялись, что он непременно найдет непорядки и тем поможет отстранить Васильева от управления финансами. Но Державин разгадал интригу и не счел нужным скрывать от генерал-прокурора своего раздражения:

Где же полная ко мне доверенность? Я не что иное, как рогожная чучела, которую будут набивать бумагами...

Он не видел особых нарушений в порученном ревизии ведомстве и, зная силу приближенных императора, побаивался, "чтобы, снисходя к Васильеву, себя самого вместо его не управить в крепость". Правда, сторону Васильева держали весьма высокие сановники, и Державин в этой сложной ситуации "балансировал на ту и другую сторону", прикрывая, сколько можно, безвинные ошибки и поддерживая справедливость.

11 марта в Совете рассматривали рапорт Державина, из которого следовало, что в отчетности казначейства имеются недостатки, но в общем "счеты между собой согласны".

На следующий день предстояло докладывать императору для окончательного решения. Но в ночь на 12 марта Павел был задушен в Михайловском замке.

Утром наследник престола вышел бледный, потрясенный случившимся и еле слышно произнес: "Батюшка скончался апоплексическим ударом; все при мне будет, как при бабушке".

Приближенные сановники и гвардия приветствовали молодого императора.

Жители Петербурга, по свидетельству современника, "знакомые и незнакомые, встречаясь между собой, поздравляли друг друга, как в праздник...".

Все горожане, словно сговорившись, "утром 12 марта появились в таких костюмах, в таких прическах и с такой упряжкою, какие были строжайше запрещены Павлом. Можно было видеть прически "а la Titus"; коса исчезла, длинные панталоны, круглые шляпы, сапоги с отворотами могли безнаказанно показываться на улицах...

В столице закипела жизнь и движение в противоположность гробовой тишине, господствовавшей так долго". В выражении восторгов доходили до крайностей. "Я сама видела, - пишет мемуаристка графиня Головина, - гусарского офицера, скакавшего верхом по тротуару набережной с криком: "Теперь можно делать все, что угодно"".

Петропавловская крепость "опустела от заключенных в ней, и, - по словам А. С. Шишкова, - неизвестною рукою написано было (как пишется на обывательских домах, уволенных от постановления солдат): "свободен от постоя"".

Державин откликнулся на это событие одой "На восшествие на престол императора Александра I" и сразу почувствовал особый, двойственный характер молодого царя: он наградил поэта бриллиантовым перстнем, но стихотворение печатать запретил. Оно начиналось строками, в которых увидели намек на убийство Павла:

Умолк рев Норда сиповатый,
Закрылся грозный, страшный взгляд.

Что касается государственной службы поэта, то в первый же день нового царствования вышел именной указ, коим повелевалось "барону Васильеву вступить во все свои прежние должности, а... Державину остаться при Сенате". Положение его осложнилось еще больше, когда вскоре был упразднен прежний Совет, как "временное установление без ощутительного влияния на дела общественные", и через четыре дня учрежден новый "Непременный совет" (позже названный Государственным), а Державин в него включен не был. Этот Совет был задуман как основной законодательный орган, его членами назначили двенадцать вельмож, "почтенных доверенностью государя и общею". Это были Н. И. Салтыков, братья П. А. и В. А. Зубовы, А. Б. Куракин, А. А. Беклешов, А. И. Васильев, Г. Г. Кушелев, Д. П. Трощинский и другие. Державину среди них места не нашлось.

Ему стало совсем обидно, когда с его мнением не посчитались даже в Сенате. Еще по установлению Петра I голос каждого сенатора, даже если он оставался в одиночестве, должен был доходить до слуха императора. А тут вышло так, что генерал-прокурор А. А. Беклешов нарушил этот закон.

Недоразумение произошло из-за опеки Державина над имением упоминавшейся уже красавицы Колтовской. Павел устно поручил Державину принять опеку, а Беклешов теперь к этому придрался и требовал восстановления прежней опеки, члены которой блюли интересы мужа, разведенного с Колтовской. Державин воспротивился, решил подать свое особое мнение, и был крайне удивлен и разгневан, когда узнал, что Беклешов, докладывая Александру, даже не упомянул о его несогласии. Гаврила Романович добился аудиенции у Александра I, напомнил ему о роли Сената по мысли Петра и спросил: "На каком основании угодно вам оставить Сенат? Ежели генерал-прокурор будет так самовластно поступать, то нечего сенаторам делать и всеподданнейше прошу меня из службы уволить".

Державина волновала судьба вверенной его опеке женщины. Она была родом из очень состоятельной семьи Турчаниновых, владевших богатыми медными приисками около Екатеринбурга. Отец умер рано, и мать выдала ее четырнадцатилетней девочкой за приехавшего по делам из Москвы горного чиновника - обер-бергмейстера Колтовского. Приданое за ней было большое - около 400 000 рублей, и ее опекуном стал муж, который увез девочку-жену в Москву. Сразу же пошли дети: за шесть лет их родилось четверо, а муж тем временем в значительной мере растрачивал приданое. Но однажды, вернувшись из долгой командировки домой, не застал жены - двадцатилетняя женщина, оставив детей, сбежала в Петербург с камергером Д. П. Татищевым. Связь оказалась непрочной, родился внебрачный ребенок, а средств к существованию не было, так как юридически и фактически всем имуществом владел "оскорбленный" муж. Тут-то Колтовская и кинулась во дворец, умоляя помочь ей, а император не устоял перед ее очарованием, хотя, при его понятиях о нравственности, она не должна была казаться ему правой. Но молодая женщина была так хороша, а он имел свои представления о рыцарственности и галантности... Словом, он поручил Державину вести ее дела и обеспечить ее будущее. Гаврила Романович оказался сраженным той же стрелой; общение с этой женщиной, возможность помочь ей были ему очень дороги. Он знал, что ей нужен, понимал, что ей будет плохо, если опеку от него отберут. Вдобавок он чувствовал себя обойденным перед лицом закона. Он решился спросить Александра I, на каком основании он должен будет оставить Сенат.

Александр I тогда размышлял о формах правления, обсуждал эти вопросы со своими "молодыми друзьями"- П. А. Строгановым, В. П. Кочубеем, Н. Н. Новосильцевым и А. Чарторыйским, составившими так называемый "Негласный комитет". Вскоре после разговора с Державиным Александр предложил сенаторам рассмотреть права Сената и подать мнения, каким ему следует быть.

"Мнения" с предложением более или менее радикальных изменений не заставили себя долго ждать. По свидетельству современника, "трое ходили тогда с конституциями в кармане... Державин, князь Платон Зубов со своим изобретением и граф Никита Петрович Панин (сын бывшего начальника Державина во время восстания Пугачева. - Авт.) с конституциею английскою, переделанною на русские нравы и обычаи". Известно, что подобным проектом занимался тогда и Н. С. Мордвинов.

Гаврила Романович в своих "Записках" сообщает, что Александр приказал ему "чрез князя Зубова написать организацию или устройство Сената". До нас дошло державинское "Мнение о правах, преимуществах и существенной должности Сената", которое современники считали предисловием к его конституции.

Основываясь на законах петровского времени, Державин считал, что Сенат должен сосредоточить в себе власть законодательную, судебную, исполнительную и сберегательную, с тем, "чтобы лица, которым они присвоены будут, имели свободный доступ к монарху по делам, управлению их вверенным". Хотя пункт о законодательной власти Сената предложено было исключить, Державина наградили за работу орденом Александра Невского.

Однако на окончательном тексте указа от 8 сентября 1802 года относительно положения Сената мнение Державина, как и многих других, вовсе не отразилось. Указ был разработан членами "Негласного комитета", и Сенат превратился в высшую юридическую инстанцию, наблюдавшую за исполнением законов.

Одновременно были учреждены министерства, и Державин назначен министром юстиции "с названием купно генерал-прокурора".

По вторникам и пятницам Комитет министров заседал в Зимнем дворце в присутствии императора. Поскольку в манифесте функции министров не были точно определены, Державин на первом же заседании заявил, "что без инструкций не можно с пользой действовать сему комитету", ибо его члены неизбежно "будут впадать в обязанности один другого". Некоторое время управление государством шло "по прихотливой воле каждого министра", "но как Сенат отменен не был... то и пошла путаница день ото дня боле".

Острый, наметанный взгляд Державина сразу же стал примечать, что "зачали министры тащить казну всякий по своему желанию... равным образом... заключать контракты, сверх власти им данной, на превосходные суммы, без уважения Сената" и вообще "все дела потянули ко вреду государства, а не к пользе". Естественно, не в характере Державина было смолчать, да он и не молчал. А когда понял, что словопрениями ничего не добиться, стал настаивать, чтобы министры представили отчеты за первый год своей деятельности. В результате, признается Гаврила Романович, "по таковым с одной стороны министров беспорядкам, а с другой, то есть Державина, беспрестанным возражениям и неприятным государю докладам, и стал он скоро приходить час от часу у императора в остуду, а у министров во вражду".

В Сенате и в Комитете министров Державин сумел всех восстановить против себя. Непозволительно повышая голос, он обличал своих сослуживцев:

Сенат благоволит давать откупщикам миллионы, а народу ничего!

Уязвленные сенаторы по-прежнему дружно противостояли своему генерал-прокурору, и ему не приходилось рассчитывать на их поддержку. Это проявилось особенно ясно при обсуждении вопроса о сроках службы дворян. По установленному порядку они, если не выслуживали офицерского чина, не имели права уйти в отставку до истечения двенадцатилетнего срока. Такая служба была единственной обязанностью дворян перед Русским государством, даровавшим им многочисленные привилегии. И вдруг граф С. О. Потоцкий заявил, что обязательность службы унизительна для российского дворянства. Державин был уверен, что дворяне не должны уклоняться от службы, но кроме того разглядел не только тайное стремление польского магната ослабить русскую армию, но и покушение на единовластие царя. Он доложил об этом Александру, однако тот ответил в свойственном ему тогда либеральном тоне:

Что же? Мне не запретить мыслить, кто как хочет! Пусть его подает, и Сенат пусть рассуждает.

На очередном заседании страсти разбушевались; оказалось немало сенаторов, желавших ограничить монархию за счет олигархии аристократов, "и восстал такой крик, что и сладить было невозможно". Вернувшись домой, Державин занемог "от чрезвычайной чувствительности и потрясения всех нерв". Его поразило единодушие сенаторов - все были против него. Он пытался воздействовать на них собственным примером: прослужив двенадцать лет в унтер-офицерских чинах, дошел до чина генерал-прокурора. Ничего не помогало. Дома "разлилась желчь", доктора запретили ему выезжать, но до него дошли сведения, что московские дворяне бурно приветствовали мнение Потоцкого, "не проникая, - по словам Державина, - в то, что попущением молодого дворянства в праздность, негу и своевольство без службы подкапывались враги отечества под главную защиту государства".

Следующую пятницу Державин поехал в Сенат с намерением довести дело до конца. Сенаторы шумели пуще прежнего, вскакивали со своих мест "и говорили между собою с горячностию, так что едва ли друг друга понимали". Тогда Державин употребил по назначению лежавший в ящике стола генерал-прокурора деревянный молоток, служивший еще Петру I вместо колокольчика. Державин ударил им по столу. Дальнейшее он описал так: "Сие как громом поразило сенаторов; побледнели, бросились на свои места, и сделалась чрезвычайная тишина... Не показалось ли им, что Петр Великий встал из мертвых и ударил своим молотком, к которому по смерти его никто не смел прикоснуться". Державин насладился произведенным им впечатлением, но торжество его было недолгим: сенаторы проголосовали против него.

С императором отношения тоже обострялись. Александр терял с ним терпение:

Ты меня всегда хочешь учить. Я самодержавный государь и так хочу.

Само присутствие Державина стало ему несносно, и он начал избегать его. В начале октября Александр отказался встретиться с ним в приемный день. Однажды царь упрекнул Державина:

Ты очень ревностно служишь.

А когда так, государь, я иначе служить не могу. Простите.

Оставайся в Совете и Сенате.

Мне нечего там делать.

Но подайте же просьбу о увольнении вас от должности юстиц-министра, - переходя на "вы", холодно сказал император.

Исполню повеление.

Казалось, говорить больше не о чем, а между тем к Дарье Алексеевне из "самых высоких сфер" присылали людей, которые просили ее убедить мужа написать "уничижительное прошение о увольнении его от должности юстиц-министра по ее трудности" и остаться в Совете и Сенате. В этом случае ему обещали полностью оставить министерское жалованье в 16000 рублей и дать высший русский орден - Андрея Первозванного.

То ли Дарья Алексеевна недостаточно его убеждала, то ли он, несмотря ни на что, остался непреклонен, только он написал по всей форме прошение, чтобы "государь его от службы своей уволил". 8 октября 1803 года он получил полную отставку с пенсией 10 000 рублей ежегодно.

Ровно тринадцать месяцев, день в день, пробыл Державин министром юстиции. Характер его деятельности на этом посту, несмотря на разницу во времени и приобретенный им опыт, поразительно напоминал, казалось, забытое кабинет-секретарство при Екатерине II. Но теперь уже не было надежды, что его позовут снова. Пришлось ему с горечью признать, что "заботливая его и истинно-попечительная, как верного сына отечества, служба потоптана, так сказать, в грязи",

Так, или иначе, истории (и современности) известны случаи бескорыстного служения интересам страны и общества на ответственных государственных должностях, что вселяет надежду - несмотря на существующие проблемы и всеразъедающую коррупцию, в системе есть честные и принципиальные политики

Каждый день со всех концов мира приходят сообщения о тех или иных проштрафившихся политиках и чиновниках. Создаётся впечатление, что когда люди попадают в систему государственного аппарата, то автоматически становятся лживыми, жадными и продажными, а может, именно эти качества и позволяют им достичь карьерных высот?

1. Аристид (ок. 530 - 467 до н. э.)

Аристид, афинский государственный деятель и полководец, не зря получил от своих современников прозвище «Справедливый» - это был человек непоколебимой честности и высоких моральных принципов.

Исключительные человеческие качества Аристида отмечал Геродот:

«Этого Аристида я считаю, судя по тому, что узнал о его характере, самым благородным и справедливым человеком в Афинах».

Как писал Плутарх, однажды народное собрание Афин решило провести среди жителей голосование, кто из политиков имеет слишком большое влияние, и тех, кто наберёт более 6 тыс голосов, предполагалось выслать из города, чтобы не допустить тирании.

Жители писали имена на глиняных черепках и отдавали их должностным лицам. Один неграмотный крестьянин, подойдя к политику, попросил написать на табличке имя «Аристид» (он не знал его в лицо), а когда Аристид спросил, не обидел ли его чем-нибудь этот человек, крестьянин ответил: «Нет, я даже не знаю, кто это. Просто мне надоело слышать на каждом углу: „Справедливый! Справедливый!“». Аристид написал своё имя и молча вернул табличку.

Аристид всегда следовал своим принципам и был одним их немногих политиков, которые даже в последние дни жизни не потеряли доверие афинского народа. Он скончался в 467-м году до н. э. и был похоронен за государственный счёт.

2. Луций Квинкций Цинциннат (ок. 519 - ок. 439 до н. э.)

Древнеримский патриций и политик Луций Квинкций Цинциннат отличился тем, что дважды становился диктатором Рима, чтобы спасти империю, находящуюся на краю гибели. В первый раз это произошло в 458-м году до н. э., когда Вечному Городу угрожали племена эквов и вольсков, а второй раз случился в 439-м году до н. э. - Сенат попросил Цинцинната подавить восстание плебеев.

Любой другой политик на его месте сразу же воспользовался бы шансом стать единоличным правителем самого могущественного (в то время) государства на Земле, но Луций уходил с должности, как только опасность была ликвидирована. Такое феноменальное (особенно среди государственных деятелей) благородство сделало его образцом простоты и добродетели.

Цинциннат вёл очень скромный образ жизни, жил на небольшой вилле и практически всё свободное время посвящал работе и возделыванию земли, поэтому на многих картинах его изображают одетым в крестьянскую одежду и с сельскохозяйственным инструментом в руках. Один из самых авторитетных римский историков Тит Ливий даже писал о нём: «Цинциннат, призванный от сохи».

Любопытно, что последователем и проводником взглядов Луция считают Джорджа Вашингтона, который сразу после победы США в Войне за независимость отправился в родное поместье и продолжил жить обычной жизнью. Через шесть лет он стал первым президентом США, а когда отбыл на посту два срока подряд, снова вернулся домой. Кстати, Вашингтон также был председателем Общества Цинциннати, в котором состояли офицеры армии США. Угадайте, в честь кого Общество получило такое название?

3. Марк Аврелий (121 - 180)

Философ во главе империи - пожалуй, самое редкое явление в истории. Марк Аврелий стал последним из так называемых пяти хороших императоров - кесарей Рима, правление которых характеризовалось стабильностью и продуманной внутренней и внешней политикой, которая позволила Римской империи в эти годы достичь своего наивысшего расцвета.

Марк Аврелий также известен, как один из видных представителей философии стоицизма, согласно которой грехи и безнравственные поступки разрушают личность, поэтому, чтобы не утратить человеческую сущность, необходимо всячески развивать свои моральные и умственные качества. Согласно стоикам, хорошие поступки и отказ от всяческих излишеств - залог счастья человека.

Что же касается Марка Аврелия, его труды стали классикой позднего стоицизма, как говорил о нём историк Геродиан:

«Аврелий доказал свои взгляды не на словах и не философскими формулами, а своим человеческими качествами и безупречным образом жизни».

Марк Аврелий скончался в 180-м году от чумы во время военного похода на германцев, хотя в некоторых художественных фильмах («Падение Римской империи» 1964-го года, «Гладиатор» 2000-го) озвучивается другая версия. Он якобы был отравлен, потому что собирался передать власть над Римом приёмному сыну, римскому полководцу, в обход своего родного сына Коммода, который, по мнению Аврелия, не подходил на роль императора, так как был тщеславным развратником и психопатом.

4. Джордж Вашингтон (1732 - 1799)

Один из самых знаменитых деятелей американской истории, Джордж Вашингтон давно стал просто-таки легендарной личностью. Он председательствовал на конвенте, на котором была написана первая Конституция США, занимал пост главнокомандующего Континентальной армией, а также создал институт президентства Соединённых Штатов.

Британский король Георг III как-то назвал его «величайшим действующим лицом эпохи», а после смерти Вашингтона о нём стали складывать легенды, были даже попытки его обожествления, как, например, на знаменитой картине, расположенной в куполе Капитолия. Фреска под названием «Апофеоз Вашингтона» изображает первого президента США в окружении целого сонма олимпийских богов, а в синтоистских храмах на Гавайях Вашингтону поклоняются, как одному из божеств.

Как гласят некоторые из легенд, в детстве, когда отец спросил маленького Джорджа, кто срубил вишнёвое дерево, мальчик сильно испугался, но не смог соврать и признался, что это его рук дело. Эту историю часто приводят как доказательство исключительной честности Вашингтона, а фраза «Я не могу лгать» стала одной из «визитных карточек» первого американского президента. Однако история ничем не подтверждена, так что, скорее всего, это просто дань человеку, в исключительной честности которого и так никто не сомневался без всяких вишнёвых деревьев.

Когда Вашингтон отошёл в мир иной, генерал Континентальной армии Генри Ли сказал о нём так: «Первый в дни войны, первый в дни мира и первый в сердцах сограждан», а Наполеон Бонапарт произнёс перед французами речь в честь покойного и объявил во всей Франции 10-дневный траур.

5. Авраам Линкольн (1809 - 1865)

Президентство Линкольна пришлось на не самый лёгкий период в истории США, но он выдержал это испытание с честью. 16-й президент Соединённых Штатов провёл страну через Гражданскую войну (Война Севера и Юга), отменил рабство и способствовал сглаживанию разногласий в американском правительстве. Авраам Линкольн построил (не лично, конечно) трансконтинентальную железную дорогу и начал масштабную реорганизацию экономики - после его смерти США стали самой быстроразвивающейся страной мира.

Весь мир потрясла его гибель: через пять дней после окончания Гражданской войны, 14 апреля 1865-го года в «Театре Форда» (город Вашингтон) Линкольн смотрел спектакль «Мой американский кузен», когда актёр Джон Уилкс Бут, сторонник уже побеждённых южан, ворвался в президентскую ложу и выстрелил Линкольну в голову. На следующий день президент скончался, не приходя в сознание.

На родине 16-й президент увековечен в многочисленных памятниках (в том числе знаменитый монумент на горе Рашмор), он изображён на монете в 1 цент и 5-долларовой банкноте, а день его рождения (4 марта) стал официальных праздником в нескольких штатах.

6. Уильям Гладстон (1809 - 1898)

Судьба Уильяма Гладстона, британского политического деятеля, уникальна: он четыре раза становился премьер-министром Соединённого Королевства и отлично зарекомендовал себя на этом посту.

Среди его политических свершений - отмена государственной церкви в Ирландии, введение тайного голосования на выборах, два законодательных акта, расширяющих права ирландских крестьян, и прочая неустанная забота о культурной жизни страны и интересах простого народа. Уильям Гладстон не столь ярко выступал в международной политике, но лишь потому, что был противником войн и всяческого насилия, которое процветало в то время (да и сейчас) на мировой политической арене.

Обладая выдающимся умом, Гладстон уделял внимание самым разным областям жизни британцев, например, известно, что этот викторианский деятель приглашал к себе на чай проституток и вёл с ними беседы, надеясь перевоспитать «заблудших женщин». Современники отмечали в нём высокие моральные качества, справедливость и человеколюбие. Лучшим подтверждением этих качеств служат многочисленные памятники Гладстону, а также улицы и небольшие посёлки, носящие его имя.

7. Махатма Ганди (1869 - 1948)

«Великая душа» - так переводится с наречия девангари титул «Махатма», которым наградил Мохандаса Ганди поэт Рабиндранат Тагор, причём сам Ганди от этого прозвища открещивался, считая себя недостойным его.

Ганди прославился, как принципиальный противник кастового неравенства, с которым вёл беспощадную (но мирную) борьбу, и сторонник идей ненасилия (так называемое «сатьяграха» - в пер. с санскрита, «стремление к истине, упорство в истине»), его политическая и общественная деятельность оказала огромное влияние на развитие Индии и примирение враждовавших группировок индусов и мусульман.

В 1921-м году Ганди возглавил Индийский национальный конгресс и на этом посту неустанно трудился на благо индийского народа. Основными его заботами были: улучшение положения женщин в стране, повышение уровня жизни беднейших слоёв населения, улаживание этнических и религиозных конфликтов, развитие экономики и, конечно, освобождение Индии от британского гнёта.

Он разделял обед с неприкасаемыми, ездил в вагонах третьего класса, объявлял голодовки и устраивал акции ненасильственного сопротивления и бойкота британских товаров, а перед самой своей смертью работал над проектом индийской конституции.

Будучи вдохновителем и символом движения за независимость Индии, Махатма Ганди пал жертвой политических интриг: 30 января 1948-го года Ганди вместе со своей племянницей вышел на лужайку перед домом для обычной вечерней молитвы. Его приветствовала толпа поклонников и сторонников, но вдруг от массы обожателей отделился человек, который приблизился к Ганди и произвёл три выстрела в упор. Истекающий кровью политик жестом показал, что прощает стрелявшего и скончался. Позже выяснилось, что убийца был членом религиозно-политической организации «Хинду Маха Сабха», считавшей, что Ганди слишком хорошо относится к индийским мусульманам.

День рождения Ганди, 2 октября, отмечается во всём мире как Международный день ненасилия.

8. Эрнест Вандивер (1918 - 2005)

XX-й век во многом стал веком борьбы за гражданские права различных правозащитных организаций и ярких лидеров, среди которых, например, небезызвестный Маритн Лютер Кинг.

Однако есть и другие, менее знаменитые деятели, которые также всячески способствовали развитию гражданского общества, например, Эрнест Вандивер, занимавший пост губернатора американского штата Джорджия с 1959-го по 1963-й год.

Вандивер всеми силами старался искоренить дискриминацию по расовому признаку, что в то время было редкостью для губернаторов, большинство из которых были насквозь коррумпированными расистами. Например, Вандивер поддержал решение суда штата принять на обучение в Университет Джорджии двух чернокожих студентов - Гамильтона Холмса и Шарлейн Хантер, хотя ранее студенты университета взбунтовались против присутствия негров на занятиях.

Кроме того, Вандивер отменил постановление Генеральной ассамблеи Джорджии о запрете государственного финансирования школ, где совместно обучались мальчики и девочки.

Судья штата Джорджия Джозеф Куиллиан высоко оценил деятельность Эрнеста Вандивера на должности губернатора:

«Этот человек так и не научился лгать».

9. Вацлав Гавел (1936 - 2011)

Вацлав Гавел, несомненно, обладал литературный талантом: он писал стихи, эссе и пьесы, но вошёл в историю, в первую очередь, как диссидент и политический деятель.

Его политический путь был долог и тернист: он был активным противником ввода советских войск в Чехословакию в 1968-м году, из-за чего имел немало проблем - его не выпускали из страны, а произведения Гавела были запрещены.

Он долгие годы вёл борьбу за демократизацию политического строя и соблюдение прав граждан своей страны, несколько раз попадал за решётку, но упрямо продолжал свою деятельность.

Осенью 1989-го года в Чехословакии началась знаменитая Бархатная революция, одним из лидеров которой быстро стал Вацлав Гавел. После того, как коммунисты утратили большую часть своего политического влияния, бывший диссидент был избран президентом страны, однако, пробыв на посту до 1992-го года, досрочно его покинул, считая, что дни Чехословакии, как государства, сочтены. Но уже в 1993-м году он был избран снова, став, таким образом, последним президентом Чехословакии и первым - Чехии, а в1998-м году его избрали на второй срок.

Деятельность Вацлава Гавела получила самое широкое международное признание и поддержку - он лауреат многочисленных премий и обладатель нескольких наград.

Символичным стал его дебют в качестве режиссёра: в 2011-м году картина «Уход» была впервые представлена широкой общественности на Московском Международном кинофестивале, и в том же году Вацлав Гавел скончался.

10. Аун Сан Су Чжи (род. в 1945-м году)

Одна из самых ярких женщин на современной политической арене Аун Сан Су Чжи с 1989-го по 2010-й год находилась под домашним арестом в общей сложности более 15-ти лет по разным обвинениям, но в целом - за активное участие в политической жизни Бирмы. Это сделало её одним из символов борьбы за гражданские права не только в этой стране, но и во всём мире.

Вдохновившись идеями Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга, эта смелая женщина в 1988-м году основала партию «Национальная лига за демократию», чтобы противостоять военной хунте, которая захватила власть в Бирме после ухода в отставку генерала Не Вина, главы «Партии бирманской социалистической программы».

В 1990-м году её партия набрала 59% голосов на выборах в парламент, однако возглавить правительство Аун Сан Су Чжи не дали, для чего отменили результаты голосования и в очередной раз поместили женщину под домашний арест. Находясь у себя дома в Янгоне, Су Чжи получила Нобелевскую премию мира, за которой в Осло приехали её сыновья.

В 2010-м году Су Чжи освободили из-под домашнего ареста, через шесть дней после проведения первых свободных парламентских выборов в стране, которая с 1989-го года стала называться Мьянма. То, за что так долго боролась Су Чжи, наконец-то осуществилось: партия прошла в парламент, а её лидер теперь занимает депутатское кресло и продолжает свою борьбу за гражданские права и свободы.

​Разные факты о разных правителях России. «Государство – это Я!»