Актив в колонии для бывших сотрудников. Колонии для бывших сотрудников МВД – от колонии-поселения до особого режима
Лимит наполнения учреждения составляет 1002 человек. На момент посещения учреждения в нем содержалось 779 человек.
С 2000 года колония предназначена для отбытия наказания бывшими сотрудниками правоохранительных органов.
В ИК работает 188 человек, а также 102 человека - в хозобслуге. Средне дневная заработная плата работающих осужденных 330 руб.
За 2015 год освобождено условно -досрочно 127 осужденных, по окончанию срока наказания - 169 осужденных, заменено наказание более мягким - 20 человекам, освобождено по амнистии 95 человек. Умер 1 осужденный, 1969 г.р. (ИБС в форме острого инфаркта).
Опрошенные осужденные обратили внимание на то, что Скопинский районный суд Рязанской области отказывает в УДО по мотивам: большой срок не отбытого наказания, успехи осужденного в труде не является доказательством его исправления. После постановления пленума Верховного Суда РФ ситуация с УДО не изменилась.
На личный прием обратился осужденный И. Он имеет 16 поощрений. Издешев рассказал, что работал фермером, за прекращение дела с него потребовали 1,5 млн. руб. Бывший начальник СУ Астраханской области при фальсификации дела в отношении И. хвастался, что посадил полковника С., а фермера он тем более посадит. Комитет за гражданские права занимается данным делом.
На личный прием был вызван сужденный к 11 годам лишения свободы А., который сообщил о том, что страдает диабетом, однако консультацию эндокринолога долгое время не получал. Он попросил помочь обжаловать одно из вынесенных по его заявлению постановлений, которое обещал выслать в ближайшее время.
Прибывший на прием С. пояснил, что является бывшим начальником отдела безопасности ИК-13 по Саратовской области, осужден за причастность к преступления в отношении осужденного С., который скончался в результате избиений. Избиения проводились в течение 3 суток. Согласно данным экспертизе последние травмы С. были нанесены за полтора часа до его смерти. Истинный виновник смертельных травм - инспектор, закрепленный за ШИЗО, который ушел от ответственности. Сам С. признает нанес 2 удара 25 апреля 2012 года резиновой палкой по ногам ниже ягодиц. Система видеонаблюдения в ШИЗО, где происходили избиения, в эти дни была неисправна работала без режима записи. С. пояснил, что С. был бывшим завхозом отряда и карантина, но после смены руководства ИК отношения с новым руководством у него не сложились и он был водворен в ШИЗО. По мнению С., само применение РП было законным, однако после применения РП документов об этом составлено не было, в чем С. признает себя виновным. С. просил о проведении ему полиграфа, однако в этом ему было отказано.
Ж. осужден к 15 годам лишения свободы. По делу не учтены смягчающие вину обстоятельства - потерпевшие, находясь в состоянии опьянения, сами пристали к Ж., который шел к себе домой. Не учтено в качестве смягчающего вину обстоятельства и то, что он оказал помощь следствию. Доводы Ж. будут изучены Комитетом за гражданские права.
Ч. сообщил о том, что суд присяжных Саратовского облсуда вынес вердикт, в котором исключил фактические обстоятельства - сговор, а также совместность и согласованность действий Ч. с другими соучастниками (ответ на 20-й вопрос вердикта). Однако суд эту позицию присяжных не учел и назначил наказание без учета, как установленных фактов, так и вердикта о снисхождении. Доводы Ч. будут изучены Комитетом за гражданские права.
А. на личном приеме сообщил о том, что его осудили незаконным составом суда, так как судья С. ранее судил обвиняемого по тому же преступлению, что и А., А.. Кроме того постановлением СУ по ЧР Л. была установлена невиновность А.. Это постановление до сих пор не отменено. Доводы А. будут изучены Комитетом за гражданские права.
На прием обратился П., который просит изучить доводы по его делу. Доводы П. будут изучены Комитетом за гражданские права.
Ж. направил документы в Комитет за гражданские права 11.01.16; осужден по ч. 3 ст. 111 УК РФ. Получил в колонии 7 поощрений. Доводы Ж. будут изучены Комитетом за гражданские права.
Был посещен отряде № 4, в котором отбывает наказание более 100 человек, находящихся в обычных условиях отбытия наказания; в отряде имеются 8 раковин, 2 душа, комната приема пищи, установлен 1 телеприемник.
В столовой колонии готовится 2 вида первых и вторых блюд, установлены механические и электрические весы. В столовой имеются 120 посадочных мест, питание осуществляется в 8 смен, при этом на обед дается по 15 минут. На вешалке столовой - 82 крючка. Установлено 5 раковин.
В отряде № 3 (облегченные условия) на 86 человек приходится 3 туалетные кабинки. осужденные проживают в комнатах на 4 - 12 человек каждая, термометр для контроля комнатной температуры находится только в 1 жилом помещении. Крыша в отряде протекает, хотя ремонт проводился в августе 2015 года.
Туалет на 2 отряда находится в отдельном отапливаемом здании. Имеется 10 туалетных кабинок. Приватность туалетных кабинок обеспечена. В холе туалета, где установлено 2 раковины, из которых работает одна, холодно, доводчика двери нет, в двери щели. В туалете стоит неприятный запах. Свет в холле отсутствует.
В карантине отсутствует градусник, о порядке получения свидания с лицами, не являющихся родственниками, получения телефонных переговоров осужденные в карантине не знают.
Со слов начальника мед части учреждения в колонии ВИЧ-инфицированных насчитывается 21 человек, ВААРТ получает 8 человек, 1 человек от ВААРТ отказался. В медчасти работают терапевт, хирург, рентгенолог, психиатр. С 1 января 2014 года стационар в медчасти закрыт на основании приказа ФСИН России. По болезни был освобожден 1 осужденный, 3 осужденным в освобождении по болезни отказали.
По итогам посещения рекомендуется:
1) Восстановить практику предоставления отпусков, в т.ч. предоставив отпуск Издешеву Г.Р.
2) Установить в отрядах с обычными условиями отбытия наказания не менее 3 телеприемников.
3) Произвести ремонт крыши в отряде № 3 (облегченные условия отбытия наказания).
4) Устранить недостатки, выявленные в здании туалета.
5) В столовой увеличить количество раковин и крючков, уменьшить количество смен, увеличить время приема обеда хотя бы до 20 минут.
6) Организовать консультацию эндокринолога Абдулгалимову Магомеду Махмудовичу.
7) Оказать содействие в проведении психо-физиологической экспертизы Серову К.С.
8) Оказать Панину С.В. помощь в получении ортопедической обуви.
9) Улучшить уборку льда перед входом в ИК и на самой территории ИК.
10) Направить на консультацию к психиатру Папина Василия Александровича.
11) Восстановить в мед части палаты со стационарными койками.
12) Установить причину острого инфаркта, повлекшего смерть осужденного в 2015.
Как в сцене мечты уголовника, все заключенные на территории этой тюрьмы в западной части России - примерно 2000 человек - бывшие полицейские, прокуроры, налоговые инспекторы, таможенные служащие и судьи. Большую часть дня они бесцельно слоняются с угрюмыми лицами, одетые в тюремную одежду. Единственный намек на их прежнее место работы в полиции - стрижка «под ежик» у некоторых. Российские пенитенциарные власти предоставили редкую возможность посетить эту специализированную колонию, чтобы желающие смогли лично удостовериться: эти заключенные не получают никаких льгот.
В некотором смысле чиновники достигли цели. По крайней мере, что касается мест размещение, то тюрьма такая же мрачная, как и большинство других. Внутренние стены — некрашенные бетонные плиты, колючая проволока разрезает тюремную территорию на зоны для тех, у кого суровый приговор, и для заключенных с небольшими сроками. И, как те мужчины и женщины, которых они отправили за решетку, бывшие офицеры полиции здесь живут в грубых кирпичных казармах, трудясь в мастерской и кушая гречневую кашу и щи.
Но экскурсия по тюрьме, исправительной колонии №13, также показала то, что власти, возможно, не предполагали продемонстрировать: большинство заключенных здесь находятся за служебные нарушения — от получения взятки до нападения на подозреваемых.
Как в случае с Андреем Шумиловым, бывшим следователем, который сказал, что его осудили за избиение подозреваемого во время допросов: «Я расследовал преступление, и сам совершил преступление».
В порядке оправдания он пробормотал, что человек пострадал лишь от «повреждения мягких тканей».
10 тюрем, отведенных для бывших сотрудников полиции и других правоохранительных органов, это наследие пост-сталинской реформы уголовно-исполнительной системы наказания, которая сократила применение некоторых ее грубой форм. Одну из проблем реформаторы определили так: в тюрьмах, где располагалось большое число мужчин в общей камере, бывшие полицейские часто становились жертвами насилия со стороны других заключенных, которые вымещали на них свои обиды на представителей власти.
Сегодня полицейские тюрьмы заняты новым делом, что служит свидетельством, как утверждают власти, борьбы с коррупцией, которая ведется по указанию президента Дмитрия Медведева. В этой колонии, например, на 78 заключенных больше, чем предназначено по проекту, а пять лет назад было больше примерно на 500 человек, сказал надзиратель Сергей Свалкин.
Во всех десяти тюрьмах системы по состоянию на 1 февраля этого года содержалось 9023 заключенных — почти на тысячу больше, чем 8046 бывших сотрудников правоохранительных органов, отбывавших, по данным Федеральной службы исполнения наказаний, сроки в 2008 году.
Однако критики системы уголовного правосудия России говорят, что переполненные тюрьмы — это скорее показатель масштаба коррупции в правоохранительных кругах и среди правительственных чиновников, чем какого-либо прогресса в его решении. Они указывают, например, что прокуратура редко решает политически неудобные громкие дела, как в случае со смертью в следственном изоляторе адвоката Сергея Магнитского после того, как он свидетельствовал о коррупции в полиции.
Даже министр внутренних дел Рашид Нургалиев признал в своем выступлении в парламенте на прошлой неделе, что проверкой установлены факты необоснованного приобретения многими высокопоставленными чиновниками полиции дорогой недвижимости. Г-н Нургалиев заявил, что более трети старших офицеров — 94 из 250, проверенных антикоррупционным комитетом этой весной, не смогли надлежащим образом ответить на вопросы Комитета. Многие, по его словам, владеют собственностью за рубежом, несмотря на маленькую зарплату на своих бывших рабочих местах.
«Мы не знали об этом до сих пор», — сказал он законодателям, сообщает газета «Известия». Отдельно член Комитета рассказал газете, что имущество варьировались от «обычных квартир до колоссальных объектов по всему миру».
Независимо от конкретных историй заключенных, исправительная колония №13 дает представление о том, во что превратилась в растревоженной России система уголовного правосудия.
Бывшие офицеры, как о само собой разумеющемся, говорили о том, что они считают основной причиной своей коррумпированности или негуманности: это небольшие зарплаты, которые вызывали разочарование и сделали побочные заработки желанным дополнением.
Некоторые, похоже, до сих пор недоумевают по поводу наказания за свои действия, которые, как они считают, были широко приняты в практике российской полиции.
Г-н Шумилов, бывший следователь полиции, отбывает семилетний срок за то, что он описал как несколько синяков при выбивании показаний у автоугонщика.
46-летний Алексей Бушуев, пухлый инспектор ГИБДД, сказал, что он брал взятки для покрытия расходов на содержание своей патрульной «Лады», и не рубля больше.
Дмитрий Русанов, бывший капитан самарского управления полиции, сказал, что он получил 10 тысяч рублей (330 долларов) в качестве взятки от ветеринара в 2006 году в обмен на нерегистрацию этого человека в полицейской базе данных на наркоманов. Его месячная зарплата в то время составляла 8000 рублей (около 295 долларов).
«Люди не боятся потерять работу, за которую платят так мало», — объяснил он, пожимая плечами.
Георгий Азбаров, который до обвинения в попытке организации заказного убийства в 2003 году был капитаном Федеральной службы безопасности, говорит, что связь между низкой заработной платой и жестокостью на работе должна быть очевидной.
«Они называют молодого человека офицером, но платят ему так мало, что он не может содержать семью, — сказал Азбаров. — Он не может думать ни о чем, кроме как о продуктах. В то же время, у него есть сила и власть. Вот в чем заключается проблема».
Азбаров изложил отдельную теорию о коррупции более высокого уровня. Прокуроры, по его словам, не все расследуют. Вместо этого, власти Москвы дают карт-бланш провинциальным чиновникам, чтобы те зарабатывали деньги на стороне, а расправляются только с теми, кто не устраивает Кремль политически. В этом смысле, он пояснил, слегка поведя плечами, что считает многих из своих друзей и других заключенных в исправительной колонии №13 справедливо осужденными за коррупцию и одновременно политическими заключенными.
(Между прочим, Азбаров сказал, что он ложно осужден. Он говорит, что коррумпированный начальник региональной полиции подставил его.)
Российская федеральная служба исполнения наказаний позволила журналистам побродить по исправительной колонии №13 в течение нескольких часов и поговорить с заключенными по своему выбору, но только в сопровождении охранников, представителя тюремной пресс-службы и надзирателя. Они постарались продемонстрировать, что бывшие сотрудники правоохранительных органов, судьи и прокуроры ничем не отличаются от других осужденных в России, опровергая сообщения местных СМИ о том, что охранники позволяют бывшим офицерам разговаривать по мобильным телефонам за небольшую неофициальную плату.
В тюрьме особое внимание уделяется профессиональной подготовке, поскольку бывшие должностные лица не могут вернуться к своей прежней профессии. Она содержит литейных цех и художественную мастерскую, макаронную фабрику и ферму с коровами и курами.
Распределение заключенных здесь показывает, что подавляющее большинство — 1590 — были полицейскими. Но там также содержатся 22 судебных пристава, 15 сотрудников Федеральной службы безопасности, несколько десятков прокуроров, налоговых инспекторов из различных учреждений и двое судей.
Оценки масштабов коррупции, все еще процветающей за этими стенами, варьируются. Одна прозвучала в докладе Министерства внутренних дел, опубликованном в 2010 году: российские чиновники получили 33 миллиарда долларов в виде взяток в предыдущем году. Министерство оценивает размер средней взятки в 23 тысячи рублей или 851 доллар по текущему курсу.
Новый закон о полиции, принятый в феврале, который предложил г-н Медведев, предполагает снизить уровень коррупции отчасти за счет повышения заработной платы. По нему урезается размер миллионного состава полиции на 20% с помощью программы переаттестации. Те, кто остаются, будут зарабатывать не менее 33 тысяч рублей или 1222 долларов в месяц.
Парламент России отклонил другие существенные меры. Предложения включали запрет на проникновение в дома без ордера или избиение женщин резиновыми дубинками на уличных акциях протеста. Российские законодатели обсудили второй пункт, но в итоге отклонили его как дискриминационный по отношению к мужчинам.
Другие изменения в закон носят косметический характер, включая переименование сил «милиции» советской эпохи в «полицию». Бывшие офицеры в колонии № 13 на этот счет сомневаются, что изменение названия что-то изменит.
«Прежде мы были милицией, а теперь мы полиция, — издевается Руслан Асланов, бывший офицер из уральского города Челябинска, который сказал, что попал в тюрьму из-за разрыва селезенки у подозреваемого во время ареста. — Ничего не изменилось на самом деле».
Как отбывают наказание бывшие прокуроры, судьи и сотрудники милиции
Эти люди охотно общаются, но просят не направлять на них объектив фотоаппарата. Вдруг фото в газете случайно увидит ребенок, который до сих пор свято уверен, что папа уехал в командировку на важное спецзадание. Ведь большинство из этих людей еще недавно были “вершителями судеб”: в кармане носили заветные “корочки”, имели право на табельное оружие и сами отправляли преступников за решетку…
Корреспонденты “МК в Нижнем Новгороде” побывали в Борской спецколонии, именуемой в народе “ментовской”, и посмотрели, как искупают свою вину бывшие сотрудники милиции, прокуроры, судьи.
Зэки с тремя высшими
Внешне колония “для своих” ничем не отличается от десятка других мест лишения свободы в Нижегородской области, куда мы уже не раз ездили. Та же колючая проволока по периметру, вышки с автоматчиками, промышленная и жилая зоны, здания общежитий, столовой, клуба и сотни заключенных в одинаковых черных бушлатах с хлопчатобумажными именными нашивками на правой стороне груди. И жизнь со своим четким укладом и незыблемыми законами, которая, кажется, так и будет день за днем течь за этим высоким забором, несмотря ни на какие потрясения в стране.
Но атмосфера здесь все-таки другая. И это ощущаешь сразу, едва за твоей спиной щелкают задвижками железных дверей и на тебя отовсюду устремляются взгляды сотен мужских глаз. И, в отличие от обычных зэков, у сидельцев ИК-11 взгляд не такой затравленный и более открытый, что ли…
Зоной для бывших сотрудников милиции, или сокращенно “для бээс”, ИК-11 стала пять лет назад. 29 ноября 2005 года туда прибыли первые пять осужденных - бывших сотрудников правоохранительных органов. Вновь прибывавшие осужденные уже не сидели на корточках вдоль забора, не забивали все свободное время “козла”, не чифирили по-черному. У них не находили заточек и наркотиков.
"С тех пор здесь больше не живут “по воровским понятиям и традициям”, как на обычной зоне. Это было бы ненормально, ведь большинство из осужденных всю свою сознательную жизнь боролись с криминалом, - говорит начальник отдела по воспитательной работе с осужденными Владимир Ревягин, который сопровождает нас по колонии. Владимир Ревягин работает в “одиннадцатой” уже 18 лет. За это время успел хорошо изучить поведение как уголовщины, так и спецконтингента".
" Здесь нет “отрицалова” и по-другому зарабатывается авторитет, - продолжает наш “экскурсовод”. - За плечами большинства не тюремные “университеты”, а школы МВД и юрфаки университетов".
То есть субординация соблюдается, как на воле: прокурор и за решеткой прокурор? И гаишник слова поперек не скажет?
А это как человек себя поставит. Зона уравнивает в должностях. Почти все нынешние сидельцы носили погоны, им легко подчиняться режиму. Поэтому со стороны кажется, что нынешним контингентом управлять легче. Можно не опасаться массовых беспорядков.
- Может вы и без ШИЗО обходитесь?
У нас не штрафной изолятор, а ПКТ (помещение камерного типа), - поправляет меня Владимир Ревягин. - Дисциплинарную практику, конечно, применяем. Нарушители порядка все равно есть. Например, у кого-то систематически находим запрещенные предметы: сотовые телефоны, зажигалки… И потом, это только с одной стороны кажется, что теперь администрации стало полегче. Но у нас ведь сидят и бывшие дудаевские и масхадовские боевики из Чечни и Дагестана (поддержавшие кровавый “газават”. - Авт.). А это, как вы понимаете, уже совсем другой менталитет…
Кстати, второй трудностью, как выяснилось в дальнейшем, оказался как раз высокий статус большинства сидельцев. Когда в одном месте собрано столько “подвешенных в законе” людей, малейшее неверное действие работника колонии может закончиться жалобой в прокуратуру.
"И еще есть одно важное отличие тех и этих сидельцев, - поясняет нам уже на входе в библиотеку, а мы именно с нее решили начать свое знакомство с колонией, Владимир Иванович. - В бытовой колонии человек всегда знает, за что сидит. Здесь большинство осужденных считают себя невиновными. Позиция “бээсника”: мое преступление незначительно, я не должен здесь быть. Она, правда, меняется к моменту наступления УДО (условно-досрочного освобождения. - Авт.). На суде они уже признают вину. Домой-то пораньше уйти хочется…"
Генерал за библиотечной стойкой
"Читают у нас много. Из 1600 осужденных 900 записаны в библиотеку. Так что треть книжного фонда почти всегда на руках", - 60-летний Владислав Иванович сам попросился на время отбывания наказания поработать в библиотеке.
К детективам и романам Донцовой, которые здесь пользуются успехом, он равнодушен. Читает в основном научные работы своих учеников и коллег-физиков, которые они привозят ему на рецензию прямо в колонию. А заодно работает над своей десятой монографией. Доктор наук, в прошлом он был еще и генералом, поэтому и попал именно на спецзону.
В ИК-11 по решению суда, кроме правоохранителей, отправляются и военнослужащие внутренних войск, разведчики и даже таможенники. Кстати, для того чтобы оказаться на зоне “для бээс”, совсем не обязательно до вынесения приговора носить погоны. Сюда попадают даже те, кто, может быть, лишь на заре своей юности несколько месяцев проработал в милиции. Это делается из гуманных соображений.
"Вы же понимаете, если в обычной жизни человек и не вспоминает об этом отрезке своей биографии, то, оказавшись среди уголовников, его спокойное существование может закончиться в тот же миг, как этот эпизод его жизни всплывет на поверхность, - поясняет мне начальник по воспитательной работе".
Опер на “Калине красной”
После библиотеки мы отправляемся в тренажерный зал. Это место в колонии тоже не пустует никогда. Избыток свободного времени многие осужденные тратят на спорт и самообразование. Но признаются, что с удовольствием потратили бы его сейчас на общение с самыми близкими людьми.
"Знаете, я здесь чаще всего вспоминаю один случай из моей жизни, - признается мне бывший прокурорский следователь по особо важным делам. - Как однажды ездил в командировку на три дня. Вернулся в город и сразу на работу. Хотя ехал мимо дома и знал, что жена ждет, но даже не завернул поздороваться. Думал тогда, что работа - это самое главное в жизни. Особенно, когда твоя карьера так удачно складывается".
На зоне экс-следователь попробовал себя в новом амплуа - клипмейкера - смонтировал клип для песни, которую “местная группа” исполняла на областном конкурсе. Ведь хоть здесь отбывает наказание и особый контингент, но участие в “Калине красной” - дело святое.
Лидер “тюремного ансамбля”, песня которого, кстати, и заняла там призовое место - бывший замначальника уголовного розыска города Сочи Юрий Левит. До того, как сесть на скамью подсудимых, Юрий Ефимович 17 лет отработал в угрозыске.
Начинал в экспериментальном отделе по раскрытию преступлений на федеральной трассе. Показатели были отличные - количество преступлений сократилось в разы. Теперь судимость (его обвинили в наркопреступлении) навсегда перекрыла для Юрия Левита дорогу в органы.
" Оперативник - это больше, чем профессия. Это стиль жизни. Как дальше-то будете жить?" - интересуюсь я у человека, который еще несколько лет назад был одним из тех, кто отвечал за криминогенную обстановку в будущей столице Олимпиады-2014.
"У меня три высших образования, - говорит Юрий Ефимович. - Когда ездил в отпуск, друзья приглашали к себе на работу. Но я планирую добиться оправдательного приговора и вернуться на службу. И как судьба сыграет - никто не знает. Вы правильно сказали, оперативник - это стиль жизни. И я скучаю по этой работе. Но больше, конечно, по дому. У меня четверо детей. Старшие знают, где я. А младший - девятилетний сынишка - уверен, что я сейчас “на секретном заводе - строю секретные самолеты”.
Многие здесь зря
В Советском Союзе была только одна специализированная колония для бывших сотрудников милиции - в Нижнем Тагиле. Ее называли зоной для “оборотней в погонах”. В последнее время народ “из-под погон” течет в места не столь отдаленные бурным потоком. И подобных спецзон по стране уже шесть.
" Каждую неделю прибывает по этапу. Когда 20 человек, а может и пятьдесят", - говорят в колонии.
В ИК-11 можно найти любую статью Уголовного кодекса. Служивые отбывают наказание за убийства, изнасилования, разбои. Большие сроки у боевиков с Кавказа - от 10 до 20 лет. Почти на четверть века осужден студент МВД, лишивший жизни несколько человек. Но чаще всего “бывшие” обвиняются в коррупционных преступлениях: превышение должностных полномочий, растраты, нецелевое использование бюджетных средств, взятки… Здесь уже сроки скромнее.
Из всех блюстителей закона реже всех на скамью подсудимых попадают федеральные судьи. Чтобы в отношении них началось уголовное преследование, следственным органам нужно проходить долгую процедуру получения разрешения на возбуждение уголовного дела от коллегии судей. И, видимо, срабатывает профессиональная солидарность. Но если дело все-таки возбуждается, то, как правило, оно всегда громкое.
"Я не люблю давать интервью, - роба у моего собеседника застегнута под самое горлышко, поэтому в какой-то момент кажется, что он снова в судейской мантии. - Правда, одно должно было быть. С Анной Политковской. Но помните, что случилось 7 октября 2006 года?" (В тот день Политковская была убита. - Авт.)
- Тогда давайте без интервью. Просто поговорим…
- Но ведь вы были тем, кто как раз и определял эту меру наказания…
В какой-то момент понял, что я белая ворона. Всегда был уверен, что должна действовать презумпция невиновности. И только исходя из этого выносил свои решения. Но когда познакомился с некоторыми делами тех, кто сидит здесь, понял, что в нашей стране презумпция невиновности не действует…
- Здесь есть невинно осужденные?
Есть даже те, кто не только за решеткой, но и под следствием не должен был оказаться. Помните, во времена сталинских политических репрессий при прокуратуре были созданы специальные отделы по реабилитации. Они потом были расширены до колоссальных размеров, потому что приходилось пересматривать очень много дел. Помяните мое слово - пройдет 15-20 лет, и они снова будут работать в тех же объемах. И большинство из тех, кто находится сейчас в этой колонии, будет оправдан. Я далеко не один такой…
- Вы рассчитываете на оправдание?
Я рассчитываю еще на 25 лет активной деятельности…
"Единственное, чего не приходилось видеть в других "зонах" - это полные продуктов холодильники на небольшой кухне".Перепрофилировали ИК-8 в колонию для бывших сотрудников два года назад, но история её тянется с 1935 года, когда она располагалась в Уфе на месте нынешней школы МВД.
Известна зона тем, что, по одной из версий, тут отбывал наказание юный Шакирьян Мухамедьянов, в феврале 1943 года закрывший грудью амбразуру немецкого дзота, известный теперь всем как Герой Советского Союза Александр Матросов, в колонии даже памятник ему установили.
Проходя через КПП (контрольно-пропускной пункт), приходится оставить у часового запрещённые для осуждённых вещи. Список достаточно большой - от наличных денег и украшений до лезвий для бритвенных станков. Из содержимого наших карманов "под статью" подпадают только сотовые телефоны и фотокамера, на пронос которой мы заранее получили санкцию руководства колонии.
После КПП в глаза сразу бросается не свойственный для других колоний простор, в центре периметра - большое футбольное поле, высажены деревья, а уже вокруг поля стоят бараки и хозяйственные постройки
- Это "наследство" от воспитательной колонии, раньше тут подростки в футбол играли, теперь взрослые. В других колониях такого нет.- поясняет сопровождающий нас начальник отдела по воспитательной работе с осужденными Ильяс Даминов.
На длинной, как взлётная полоса, дороге к жилым корпусам стоит памятник Александру Матросову, когда-то отбывавшему наказание в этой колонии. Рядом с памятниками - плакаты, описывающие его подвиг.
Раньше, выходя из колонии, становились героями, теперь сначала становятся героями, а затем к нам - шутит сопровождающий нас сотрудник пресс-службы ФСИН.
Тут наше внимание привлекает огромных размеров рекламный баннер, расположенный сразу за забором колонии. По словам руководства колонии, они пока не решили, как быть с предприимчивым адвокатом.
"Помни: адвокат всегда рядом!"
Наша первая остановка - барак, в котором живут осуждённые. Обычное для колоний трёхэтажное здание, с небольшим внутренним двором (локальная зона - локалка), в котором располагаются курилка и спортплощадка с самодельными тренажёрами. Покидать «локалку» можно только в сопровождении сотрудника колонии, так что, даже находясь в соседних корпусах, осуждённые могут не иметь возможности пообщаться, исключение - походы в столовую.
Живут бывшие сотрудники МВД, ФСБ, прокуратуры и министерства обороны скромно, в больших комнатах по сто человек, спят на двуярусных кроватях, всё как в обычных колониях. Единственное, чего не приходилось видеть в других "зонах" - это полные продуктов холодильники на небольшой кухне. Разогреть еду из "своего" холодильника - без проблем.
У нас контингент обеспеченный, могут себе многое позволить. Вот, например, в соседнем отряде сидит генерал, так у него пенсия больше, чем наши зарплаты - говорит, видя наше удивление, Ильяс Даминов.
Меню заключенного, выбираешь блюдо:
Если говорить о самих зэках, то настоящих бывших сотрудников силовых органов здесь не так много, как кажется. Более 30 процентов - это обычные люди, когда-то проходившие службу во внутренних войсках, или погранслужбе ФСБ.
Среди остальных много людей, для которых служба в правоохранительных органах была ничего не значащим и краткосрочным эпизодом в биографии: достаточно прослужить считанные дни стажером, не пройти стажировку, и пусть это происходило давным-давно - человек отныне считается "бээс" - бывший сотрудник.
Всех их отправляют сюда или в подобные колонии, которых по России наберётся не более десяти. Колонии для сотрудников, как правило, заполнены, лимит стерлитамакской - 755 человек, и набита она под завязку. Офицерские должности занимало порядка 20 процентов осужденных.
До обеда успеваем забежать в столовую, столы ещё не накрыты, но в углу обедает небольшая группа осуждённых. Монитор на фоне аппетитного запечённого гуся, всевозможных куличей и другой выпечки транслирует простой рацион зэков: первое, второе, компот.
Есть ли разница между обычными осужденными и осужденными «в погонах»? Профессиональный взгляд от начальника медчасти Азамата Султанмуратова:
- Уже не первый год работаю в уголовно-исполнительной системе, работал и с обычными зэками, теперь вот с бывшими сотрудниками, везде свои плюсы и минусы. Эти образованные и грамотные, с ними хоть поговорить можно, но болеют больше.
Раньше, когда ИК-8 была колонией общего режима для впервые отбывающих наказание в местах лишения свободы, болели меньше, поскольку содержалась здесь в основном молодёжь, они больше "косили", хотя и сейчас такие встречаются.
В лазарете колонии лежит всего четыре человека, мы не стали спрашивать, чем они больны, спросили, что читают. Абсолютные хиты и не только в этой колонии - "Зона" Сергея Довлатова и «Гулаг» Солженицына, вот и тут у одного из осуждённых нашёлся томик Довлатова, остальные предпочитают "Российскую газету", говорят, "чтобы быть в курсе, не отставать".
Лазарет колонии: в районных больницах куда похуже обслуживание. - Библиотека колонии насчитывает около трёх тысяч книг, и постоянно обновляется - гордо сообщает Даминов, пока мы возвращаемся в кабинет местного главврача.
Чаще всего среди "жуликов", так осуждённых между собой называют сотрудники, встречаются сердечники и гипертоники, реже - привычные для колоний болезни.
Бывшие сотрудники свои права знают, и бывает, что напоминают нам об этом. Проще всего с бывшими офицерами, они хоть и нарушили закон, брали взятки или превышали полномочия, но слово "честь" знают и помнят: если виноваты, то не будут выкручиваться, отрицать очевидное. Даже если чем-то недовольны, не закатывают истерики, а понимающе относятся, сами когда-то служили, отмечает еще одно отличие от обыкновенных преступников Даминов по пути в дежурную часть, где нам предстоит побеседовать с бывшим гаишником.
В 2008 году об Алексее Иванцове, на тот момент заместителе командира взвода ГИБДД города Серова Свердловской области, говорили все. Попался он на 11 эпизодах коррупционных преступлений, делал водительские удостоверения, "доставал" красивые номера и закрывал глаза на серьёзные нарушения ПДД.
Сначала возбудили дело о взятках, а после того, как меня уволили задним числом, переквалифицировали в мошенничество. Всех, с кем мы работали по «мутным» схемам, уволили, но под следствием оказался только я, это специально сделали, чтобы не было группы лиц по предварительному сговору. - рассказывает осуждённый Иванцов свою историю.
Для него это был первый срок, тогда он освободился досрочно, но через несколько лет снова оказался за решёткой, и снова за мошенничество - на этот раз на семь лет.
Набрал долгов, чтобы развивать свой бизнес, но вовремя отдать не смог, хотя собирался, «честно», говорит он. Выглядит Алексей опрятно, одежда выглажена, гладко выбрит и коротко подстрижен, разговаривает как человек, который читает много книг о психологии.
Свою вину, впрочем, признают не все. Нам удалось побеседовать с бывшим опером из Татарстана, который ещё недавно был героем новостных сюжетов - Алмазом Василовым, бывшим заместителем начальника уголовного розыска отдела полиции «Дальний» из Татарстана, проходившего главным обвиняемым по делу о пытках бутылкой из-под шампанского.
Никакой бутылки не было, была зажигалка. Погибший Назаров сам спрятал зажигалку в задний проход, он много курил, она нужна была ему, чтобы прикуривать в камере.-начинает Василов после того, как я представляюсь.
Сложно представить такого человека в роли сотрудника уголовного розыска, тем более сейчас, когда он смотрит куда-то в пол, пытаясь избежать зрительного контакта.
Когда он на допросе сказал, что у него там зажигалка, и болит живот, мне надо было вызвать скорую, а я заставил его приседать со спущенными штанами, и сказал, что это не бутылка из-под шампанского - вылезет, видимо, он запомнил про бутылку и потом уже в больнице сказал, что его пытали. Я виноват только в том, что сразу не вызвал скорую.-продолжает свой рассказ Василов.
Сотрудники говорят, что признание либо непризнание вины не влияет на их отношение к осужденным. Они исполняют приговор суда, а осужденные вправе его обжаловать во всех инстанциях. На законы и инструкции сотрудники ссылаются часто, и может сложиться впечатление, что они роботы, однако, как только они снимают форму, превращаются в обычных людей, а некоторые даже стихи пишут.
Тем временем:
ПЕРВЫЕ ОГУРЦЫ СОБРАЛИ В ИК-14 УФСИН РОССИИ ПО АРХАНГЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ.
И если опыт по выращиванию огурцов и зелени в ИК-14 уже есть, то руководство смело строит планы и по посадке помидоров. Кстати, в прошлом году в учреждении было собрано почти пять тонн огурцов.
http://www.fsin.su/news/index.php?ELEMENT_ID=311242
Трудовые зэковские будни.
Фото автора
Название поселка Леплей, что в Мордовии, обычному человеку, пожалуй, мало о чем говорит. Маленький населенный пункт, который едва можно отыскать на географической карте с первого раза, – типичный «медвежий угол», каких десятки тысяч по всей нашей необъятной матушке-России. Хотя это местечко по-своему примечательно и достаточно известно сотрудникам правоохранительных органов, пенитенциарной системы. Именно здесь, почти в 200 км от столицы республики Саранска, среди дремучих лесов и непроходимых болот, затерялась единственная местная достопримечательность – исправительная колония № 5 (ИК-5). «Пятерка», как ее прозвали в народе.
Сейчас трудно сказать, когда и где впервые появились колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов и отдельных категорий военнослужащих. В современной России их несколько, причем «пятерка» считается одной из самых крупных ИК в ряду себе подобных. В 2001 году она стала специализированной – поменялся контингент. Изменился и ее «статус» – колония общего режима превратилась в ИК режима строгого. Ее обитатели – бывшие сотрудники прокуратуры, органов внутренних дел, уголовно-исправительной системы, судьи. Есть среди этой разношерстной, разноликой публики и когорта лиц, некогда проходивших службу в Вооруженных силах...
ЗА «КОЛЮЧКОЙ»
Для сведения читателей. Леплей – слово мокшанского происхождения, которое означает «ольховый овраг». Начало поселку положили рабочие – строители железнодорожной ветки, прокладывавшие в конце 1920-х годов дорогу в глубину потьминских лесов.
Сам населенный пункт возник в 1938 году в связи с поступлением сюда осужденных, занятых на лесоповале. Тогда же появилась жилая зона. Охрана и вольнонаемные рабочие размещались в основном в землянках и примитивных бараках. До Великой Отечественной войны в Леплее изготавливали кирпич, который славился на весь Зубово-Полянский район.
В настоящее время в поселке проживают почти 2000 человек. Смотрится он вполне по-современному. Есть здесь детский сад и дом культуры, средняя школа и пекарня, торговый центр и спортивный комплекс, больница и музыкальная школа. В центре Леплея разбит парк отдыха с фонтаном, где установлен обелиск павшим воинам, и летней танцевальной площадкой.
Что же касается «пятерки», то на первый взгляд эта исправительная колония внешне мало чем отличается от других исправительных учреждений. Попасть внутрь, как сразу же выясняется, проблема серьезная – на пути встает предзонник. Разумеется, его миновать не так-то просто: строгая сотрудница отберет паспорт и даже мобильник, а взамен выдаст бирки.
Уже на зоне понимаешь: попал в другой мир, вся территория которого огорожена высоким деревянным забором, увенчанным мотками колючей проволоки, плюс автоматчики на вышках по периметру, современная система сигнализации. То тут, то там слышна злобная перебранка сторожевых собак. От увиденного становится как-то не по себе. Впрочем, приятно изумляет другое: многие осужденные приветливы, здороваются не только с сотрудниками колонии, но и с незнакомцами.
– Не обольщайтесь их вежливостью, – говорит, заметив мое удивление, заместитель начальника ИК-5 по воспитательной работе капитан внутренней службы Вячеслав Устименко. – Не следует забывать, что большинство этих людей совершили тяжкие и особо тяжкие преступления. В их «послужном» списке убийства, грабежи, разбойные нападения, изнасилования, тяжкие телесные повреждения, преступления, связанные с наркотиками, вымогательства. Есть и такие, кто осужден за превышение должностных полномочий, взятки.
Жилая зона, где коротают свой многолетний срок осужденные, чем-то напоминает воинскую часть. Она располагает всем необходимым для нормальной жизнедеятельности, включая библиотеку.
Прежде чем попасть в жилые помещения, новичков отправляют в местную санчасть. Здесь они проходят своего рода тест-контроль. С какими только недугами сюда не попадают! Педикулез и почечные заболевания, туберкулез и нелады с сердцем┘ Этот список можно продолжать практически до бесконечности. Но с ними успешно борются. «Проблем с медикаментами нет», заверили меня местные эскулапы. Если человек выздоровел, его, понятно, выписывают, больные остаются в санчасти. Если же нужна помощь специалистов узкого профиля, дообследование проходит в центральной больнице, что в соседней колонии. Кстати, сюда поступают и инвалиды. За ними особый уход. А некоторые «сидельцы» получают инвалидность непосредственно на зоне.
После бани новоиспеченные зэки переодеваются в спецовку черного или темно-синего цвета и на две недели отправляются в карантин. Там они изучают правила внутреннего распорядка, Уголовно-исполнительный кодекс, другие нормативные документы. Лишь после «курса молодого бойца» прибывшие в ИК-5 распределяются по отрядам. Каждый из них насчитывает от 50 до 100 осужденных (и в каждом – начальник-офицер). Иногда бывает и больше – в зависимости от площади помещения. Вся жилая зона, отметим, разделена на локальные участки, отгороженные друг от друга железным решетчатым забором, чтобы, как пояснили сотрудники колонии, заключенные не могли свободно передвигаться из одного участка в другой.
 Обед – по расписанию. Фото автора |
Жилое помещение во многом напоминает казарму со своими дневальными, комнатами для приема пищи и хранения личных вещей, комнатой воспитательной работы. В жилых секциях – кровати, телевизор. Да и распорядок дня под стать армейскому: подъем – в 6 утра, физзарядка, заправка коек, завтрак, развод на работу, рабочее время, обед, вечерняя поверка, ужин, час воспитательной работы, на личное время – еще час, в 10 вечера – отбой.
Шагаем дальше. Перед нами – начальная школа, которая, как выясняется, давно на замке. «Наши подопечные – народ грамотный, образованный, – поясняет Вячеслав Устименко, – в азах правописания не нуждающийся. В массе своей имеют общее и специальное образование, а немалая часть – высшее. Так что школу пришлось закрыть за ненадобностью».
Позаботилось руководство колонии и о физической подготовке заключенных. На территории каждого локального участка – мини-спортплощадки, оборудованные силовыми тренажерами. Имеется также площадка побольше, которая одновременно является и плацем. Она служит ареной для проведения товарищеских встреч между отрядами осужденных по волейболу, футболу, другим командным видам спорта. Есть и достижения. Время от времени проводятся спартакиады. К слову сказать, осужденные «пятерки» на одной из таких спартакиад заняли первое место в общекомандном зачете среди заключенных близлежащих колоний. Здесь же проходят и всевозможные построения.
КТО-ТО МОЖЕТ ПОЗАВИДОВАТЬ...
Еще пару шагов – и мы в столовой. О тюремной баланде ходит много небылиц: мол, настоящая отрава для скота. Не верьте – байки все это, перекочевавшие в наше сознание из отечественного кинематографа. Автор и сам, признаться, так думал поначалу. После обеда вместе с зэками мои опасения вмиг развеялись. Деликатесов в колонии, понятно, не подают, но пища вполне калорийная и весьма вкусная. Судите сами: мясо, рыба, молоко присутствуют в рационе заключенных ежедневно.
На завтрак в «пятерке», к примеру, полагаются пшенная или перловая каша на молоке, чай, сахар, сваренное вкрутую яйцо. Обед, состоящий из борща на мясном бульоне или картофельного супа, жареной или отварной рыбы, пюре и киселя, вселяет в желудки осужденных уверенность на весь оставшийся день. Завершает гастрономический день зэков ужин, включающий тушеный картофель или овощное рагу с мясом, суп с макаронами. Само собой, каждый день рацион обновляется, внося своего рода пищевой колорит в жизнь отбывающего наказание человека. Кстати, находящимся на стационарном лечении выдается дополнительное питание. Да о такой «хавке» многие люди на воле могут только мечтать...
Сотрудники колонии хорошо понимают, в каких непростых условиях приходится жить заключенным в течение длительного времени, и поэтому пытаются как-то скрасить монотонные будни своих подопечных, чтобы, отбыв положенный срок в исправительной колонии, осужденный мог почувствовать себя полноценным гражданином на свободе. Например, в комнате психологической разгрузки проводятся беседы с психологом.
Не забыты и религиозные чувства верующих. Руководство зоны заключило договор с православным и мусульманским духовенством о сотрудничестве. Два раза в месяц в молельной комнате проходят богослужения.
В отпуск осужденных ИК-5, разумеется, не отпускают. Но с родными и близкими можно встретиться в комнате для длительных свиданий – на трое суток. Но и тут действуют ограничения. Приносить деньги, сотовые телефоны, колющие и режущие предметы, спиртное, естественно, строго-настрого запрещено.
Конца недели в «пятерке» с нетерпением ждут все без исключения. Тогда можно отдохнуть, принять участие в спортивных мероприятиях. И не только. Благодаря кипучей деятельности зама по воспитательной работе капитана Устименко и его подчиненных культурно-массовая работа бьет ключом. Проводятся смотры художественной самодеятельности, конкурсы сувенирных изделий, зимой – конкурс на лучшую снежную фигуру, в праздничные дни – просмотр художественных фильмов. Есть свой вокально-инструментальный ансамбль. Нередкими гостями стали творческие коллективы из других колоний, населенных пунктов республики. Например, побывали с гастролями в ИК-5 артисты филармонии из Саранска, из культурного центра поселка Явас.
Раз в неделю – банный день. Для «сидельцев» повсюду он – настоящая отрада. Причем, как бы странно ни звучало, именно здесь, в бане, заметно то, пожалуй, единственное, что объединяет всю разношерстную зэковскую братию, – обилие татуировок. Каких только рисунков не встретишь! Тематика самая разнообразная: от безобидных цветочков до обнаженных женщин подчас в самых пикантных местах. Словом, настоящая «Третьяковка» на теле! «К нам они поступают уже с татуировками, которыми обзавелись на гражданке, в СИЗО», – поясняет увиденное Вячеслав Устименко. Если заметят подобное «произведение искусства», сотворенное непосредственно на зоне, накажут. Причем так, что мало не покажется.
Драк не бывает, но ссоры, словесные стычки – явление не редкое: сказывается высокий интеллектуальный и образовательный уровень, объяснили сотрудники колонии. За незначительные проступки – выговор. Впрочем, встречаются оригиналы, которым, что называется, море по колено. За систематическое нарушение режима, ссоры можно угодить на полмесяца в штрафной изолятор. Здешнее ШИЗО – местечко, скажу, мрачное, в чем-то даже зловещее. Здесь не проводятся культурно-массовые мероприятия, не разрешается иметь каких-либо вещей, кроме предметов личной гигиены.
Некоторым и этого маловато. Таких перевоспитывают в помещениях камерного типа. ПКТ – это то же самое, что и ШИЗО, только срок заточения может затянуться до полугода.
Но и это еще не предел. Встречаются «добры молодцы», которые только и делают, что ищут приключения на свою голову. И находят. В помещении со строгими условиями содержания. В ПСУСе «парятся» на нарах те, кто систематически нарушает лагерный режим. Они изолированы в отдельном помещении, которое закрыто на замок все время суток, за исключением прогулок и культурно-массовых мероприятий. В комнате воспитательной работы с ними проводят беседы, тематические вечера. Здесь можно «застрять» аж на 9 месяцев.
БЫВШИЕ
Как уже говорилось, встречаются среди обитателей «пятерки» и люди, некогда проходившие службу в Вооруженных силах российского государства. Как сильно они отличаются друг от друга! Какие разные судьбы! Но свело их, пожалуй, одно – уголовщина.
Бывший старший лейтенант Внутренних войск Олег Романов в ИК-5 находится два года. В прошлом был командиром роты по охране колонии на Урале, потом – в милицейском батальоне в Белгороде. Преступление совершил уже в столице России, где служил при штабе Московского округа Внутренних войск. За умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть по неосторожности, суд приговорил его к шести годам лишения свободы. Убежден, что вердикт – чрезмерно суровый.
Уже девять лет отбывает наказание Сергей Каштанов. После окончания школы он поступил в высшее военное командное училище. По семейным обстоятельствам отчислился. Срочную служил рядовым во Внутренних войсках. Уволившись в запас, пришел в милицию. В 1997-м в бытовой ссоре убил товарища.
– Подавляющее большинство наших заключенных, – рассказывает Вячеслав Устименко, – свою вину не признают. Считают себя без вины виноватыми. Рассказывают всякие небылицы. Правда, когда читаешь их личные дела, волосы дыбом встают от содеянного.
В правдивости слов капитан Устименко невольно убеждаешься при дальнейшем знакомстве с его подопечными.
Мамой клянется в своей невиновности и Шамиль Гасымов. Служил бывший старший сержант командиром отделения Аргунского погранотряда в Чечне. Может быть, и дослужился до долгожданного дембеля, но в один прекрасный момент, почувствовав себя на пике солдатской иерархии, решил повоспитывать сослуживца. Избил парня до смерти. Приговор суда – 9 лет «строгача».
Антона Масленникова, некогда старшину учебной группы отряда спецназначения «Русь», смело можно назвать новичком «пятерки». Первоначально он коротал срок в знаменитом Владимирском «централе», потом оказался в Леплее. Он повествует о том, что знакомый задолжал кругленькую сумму и, не желая отдавать долг, подставил Антона на наркоте. Суд посчитал такое объяснение неубедительным и дал экс-спецназовцу 6 лет заключения.
После окончания Новосибирского училища Внутренних войск Ивана Фриму распределили в Красноярский край, где молодой лейтенант командовал взводом роты розыска и конвоя оперативного полка. Из войск уволился в 1999 году капитаном. Работал следователем прокуратуры Петрозаводска. Спустя два года, согласно материалам дела, ограбил автосервис, убил охранника. Правда, в нашей беседе он клялся и божился, что его попросту подставили, а следствие проводилось с нарушением процессуальных норм, да и все экспертизы подтверждают его невиновность. Однако суд, так и не вняв доводам обвиняемого, «закрыл» Ивана аж на 17 лет. Но точку в этом деле ставить рано, убежден бывший капитан. Он вновь и вновь собирается отправлять кассационные жалобы.
Подавал апелляцию и Олег Смирнов. Службу в Вооруженных силах он закончил капитаном, в должности командира мотострелковой роты. В родном Тамбове дослужился до майора милиции, был оперуполномоченным уголовного розыска. Но что-то надломилось в душе сыщика, произошла переоценка ценностей, и он решил попробовать себя в криминальном бизнесе. Вместе с подельниками организовал преступную группировку, которая занялась хищениями нефтепродуктов, «крышеванием» криминалитета. Но со временем все тайное стало явным. Итог – 7 лет колонии строгого режима. Олег считает, что суд не учел смягчающих обстоятельств: службу в горячих точках, орден Мужества.
Какие только «экземпляры» не попадали в «пятерку»! Сотрудники колонии давно отвыкли чему-либо удивляться. Вот случай, произошедший лет пять назад. Три пограничника-срочника решили отметить дембель сослуживца. Ну и, как водится в таких случаях, напились, открыли беспорядочную стрельбу. Шальная пуля попала солдату в живот, отчего тот вскоре скончался. Чтобы замести следы преступления, бросили гранату в блиндаж и, прихватив оружие, направились в сторону Чечни. Наутро протрезвели и сдались окружившему их армейскому спецназу. Сейчас «мотают» срок в ИК-5.
Впрочем, попадаются и такие зэки (их, надо отметить, незначительное меньшинство), кто свою вину признает полностью. Как, например, бывший контрактник Валерий Куликов, служивший разведчиком-радиотелефонистом в Чечне. Только вот условия службы сказались на неокрепшей психике молодого паренька – убил в драке сослуживца. Итог – 5 лет вычеркнуты из жизни. А ведь его молодые силы так пригодились бы родителям, сестренке и племяннице, оставшимся на гражданке.
Виктор Мозин, бывший подполковник и оперативный дежурный штаба Московского округа Внутренних войск, тоже не избежал участи «сидельца» в мордовской глуши. В его послужном списке служба на Дальнем Востоке и Украине. Словом, типичная судьба для многих военных. Вот только нервишки подкачали – в результате драки с соседом последний скончался. Смотришь в это открытое, добродушное лицо простого русского мужика средних лет и невольно приходишь к мысли, что у экс-офицера жизнь могла бы сложиться иначе. Побеседовав с ним, скажу откровенно, искренне пожалел человека – не место ему здесь.
– Этот контингент, – подытоживает Вячеслав Устименко, – заметно отличается от своих «коллег» из обычных колоний повышенной организованностью, высоким уровнем интеллекта, знанием законов.
ПЕРЕВОСПИТАНИЕ ПРОИЗВОДСТВОМ
Хочешь не хочешь, а трудиться в колонии придется. Лишь пенсионеры и инвалиды не должны вкалывать, остальным – прямая дорога в промзону. После завтрака, как уже говорилось, – развод на работу, продолжительность которой, как и везде, – 8 часов в день. Отказников практически не бывает – каждый занят своим делом. Девиз «Не можешь – научим, не хочешь – заставим» в ИК приобретает особое звучание. В зависимости от профессиональной подготовки и положения дел с кадрами осужденные направляют на то или иное производство. Причем те, кто вообще ничего не умеет делать, учится в ПТУ при колонии, где приобретает навыки по тем или иным специальностям.
Швейный цех – самый большой в промзоне «пятерки». Его продукция – спецодежда, халаты для рабочих, рукавицы, противоэнцефалитные костюмы – пользуется огромной популярностью у заказчиков.
Цех деревообработки занимается раскроем пиломатериалов. Изготавливают здесь и кухонные гарнитуры, офисную мебель.
Электроцех обслуживает энергетические потребности колонии. Сувенирный выпускает шашки, нарды, гербы, пасхальные яйца, кухонные наборы и другие изделия. Все это реализуется в поселковом магазине, пользуясь спросом у местного населения.
Следует подчеркнуть, что работают заключенные отнюдь не на безвозмездной основе. За свой труд они получают зарплату. Правда, заработки низкие – не больше тысячи рублей в месяц. Здесь это объясняют тем, что осужденные не выполняют нормы выработки. Сказывается и низкий уровень профподготовки зэков. Нет стабильности в обеспечении материалами и сырьем деревообрабатывающих цехов.
И тем не менее народ дорожит работой, держится за нее. И не удивительно, что в каждом отряде, каждом цехе есть передовики производства. Ежеквартально несколько сот человек поощряются за добросовестное отношение к труду и примерное поведение: объявляется благодарность, разрешается получить дополнительную посылку, свидание с родными и близкими, могут снять ранее наложенное взыскание, выплачивается материальное вознаграждение (весьма скромное, понятно).
После работы у ворот жилой зоны осужденных обыскивают. Такие строгости отнюдь не случайны. Здесь припомнили случай, произошедший лет семь назад. Водитель лесовоза отлучился на минутку, оставив в промзоне автомашину без присмотра. А заключенный, кстати бывший военный, воспользовался оплошностью шофера и, забравшись в кабину водителя, решил удрать. Но счастье в тот день отвернулось от бывшего служивого – лесовоз завяз в грязи и заглох. Несостоявшегося беглеца схватили. Суд накинул еще пару лет к его основному сроку.
Отнюдь не все заключенные отсиживают в колонии назначенные судьями годы (то, что называется «от звонка до звонка»). Некоторым удается покинуть эти мрачные пенаты досрочно. Совершившие тяжкие преступления – после половины срока отсидки; особо тяжкие – две трети срока. Правда, для этого необходимо пройти многосложную и подчас мучительную процедуру всевозможных согласований.
– Когда наступает право на условно-досрочное освобождение, – говорит мой «гид» Вячеслав Устименко, – осужденный через администрацию колонии подает ходатайство в адрес суда по месту нахождения колонии.
В 10-дневный срок администрация оформляет все необходимые материалы: готовит справку о поощрениях и взысканиях, характеристику на осужденного за весь отбытый срок. Совет воспитателей отряда выносит решение поддержать ходатайство заключенного или воздержаться. Затем все материалы об условно-досрочном освобождении, копии судебных решений, характеристика отсылаются в суд, который и принимает окончательное решение.
Но освободившаяся «ниша», увы, никогда не пустует. Причем в сторону увеличения. Обозначилась и соответствующая тенденция: с каждым годом в исправительную колонию № 5 поступает больше заключенных по сравнению с предыдущими годами.
Как бы там ни было, «пятерка» справляется со своими исправительными обязанностями: подавляющее большинство осужденных возвращаются на свободу другими людьми, органически вписываясь в условия нормальной жизни общества. Да и родственники зэков ИК-5 говорят спасибо начальству колонии за заботу о подопечных. К примеру, жена одного из заключенных написала письмо в местную газету со словами благодарности в адрес руководства за содействие в регистрации брака.
Если осужденным грех жаловаться на житье-бытье – многие проблемы по мере их появления так или иначе решаются, то у колонии в целом, отдельных ее сотрудников они остаются, как говорится, на точке замерзания.
Взять, к примеру, жилищный вопрос. Каждый вынужден выкручиваться по-своему: кто-то снимает угол у местных жителей, иные ютятся в общежитии.
┘К вечеру автор собрал свой нехитрый журналистский скарб. Мое трехдневное «заключение» в Леплейском «централе» наконец-то закончилось. За спиной закрылись железные массивные ворота КПП. Глубоко вздохнув, я ощутил пьянящий воздух свободы и пулей помчался на станцию.