Есть желание но нет возможности. Смотреть что такое "нет желания есть" в других словарях

Я решил не отправляться сразу в дорогу. Пройдет почти год, прежде чем ребенок родится, можно и подождать. Летняя жара спала, листья начали желтеть, а мои тетки уехали торговать. Они обменивали свою пряжу, ткани и гобелены на зерно, картофель, морковь и лук. Ида вернулась с бушелем яблок и горшком меда, что было расточительством, по мнению Хэйдел, но даже она не могла скрыть своего восторга от яблочных пирогов и горячих булочек с медом.

Я облизывал губы при виде всей этой снеди, заготовленной к зиме, думая, что у меня достаточно времени, чтобы перезимовать тут.

Однажды утром, с первыми заморозками, Хейдел попросила меня помочь ей с работой. Она вообще редко говорила со мной, так что это уже показалось мне странным, но ее просьба была еще более странной.

Самое время передвинуть гнезда фей.

Гнезда фей? Передвинуть?

Нужно выдворить фей до того, как они уснут на зиму, когда им будет уже лень возвращаться.

Почему бы просто не передвинуть их, пока они спят?

Ты когда-нибудь будил фею от зимней спячки? Несусветная глупость. Мы передвигаем их, когда они устали, но еще не спят.

Я наблюдал, как Хэйдел, прихрамывая, подобрала нечто на первый взгляд похожее на обычное гнилое полено. Когда она поднесла его ближе, я заглянул внутрь и увидел, по меньшей мере, сотню роящихся фей. Они зевали, обнимали друг друга или укутывались листьями, перьями и клочками шерсти. Казалось, они не замечают, что их уносят, или им все равно.

Если бы я знал об этом раньше, то мог бы убрать фей подальше от дома и прииска. Весна на Горе могла стать даже приятным временем года.

Подержи-ка, - велела Хэйдел, - я соберу остальные, и мы вместе отнесем их на новое место.

Она осторожно передала мне гнездо и отошла за другими. Подобрав пучок травы, она протянула руку среди веток и вытащила спутанный клубок, похожий на птичье гнездо, но утепленный шерстью и в форме правильного шара. Еще одно гнездо из листьев и веток свисало с дерева, как корзина. Она завернула его в передник.

Я посмотрел на полено в своих руках. Одна фея сонно выпорхнула из отверстия, она щебетала и принюхивалась как белка в поисках пищи и приземлилась на мою руку. О, нет. Вылетела еще одна фея и еще, пока половина гнезда не очнулась от сонного оцепенения и не стала ползать по моим рукам и лицу, щебеча и повизгивая. Очередная фея сползла мне на нос, обвила руками ноздри и заглянула внутрь. Ее крылья защекотали мне нос, и я чихнул, остальные тут же взвились в воздух. Но вскоре они опять приземлились на меня и продолжали исследовать.

Хэйдел обошла дерево и замерла, глядя на меня.

Думаю, было бы лучше дождаться, пока они совсем заснут, - сказал я.

Не двигайся! - прошипела она.

Не двигаюсь.

Не шевелись.

Не шевелюсь.

Не болтай!

Я закрыл рот.

Одной рукой Хэйдел развязала передник и бережно поставила гнездо на землю. Затем она набрала полное ведро грязи и медленно подошла ко мне.

Я собираюсь вылить все это на тебя, но ты не должен двигаться, пока я не скажу, понял? Не отвечай. Не двигайся, даже не моргай.

Но я же не мог не моргать. Глаза горели, а нос начал чесаться, снова захотелось чихнуть. Мои глаза наполнились слезами, а Хэйдел приближалась медленно, мучительно медленно. Слезы потекли по щекам, феи роились возле лица. Нос ужасно чесался, я хотел сдержаться, но не смог:

Аап-чхи!

Хэйдел бросилась ко мне и перевернула ведро над моей головой. Грязь стекала по лицу, волосам и рукам.

Феи завизжали и бросились врассыпную. Хэйдел взяла гнездо, вытащила клочки шерсти и листья и пробила для них путь внутрь полого полена. Феи медленно успокаивались, собирали свои постельные принадлежности и возвращались обратно в гнездо.

Как только они устроились там, Хэйдел заковыляла ко мне, ее глаза сверлили меня.

Такое уже случалось?

Конечно, это случалось раньше. Феи постоянно не давали мне прохода. Но Хэйдел уже подозревала, что со мной что-то не так, и я не собирался давать ей еще один повод так думать.

Нет, ответил я, - феи обычно меня презирают.

Разве? - казалось, она удивлена. - Здесь всегда было много фей: им нравятся красивые вещи, блестящие штучки, но с твоим приходом их вроде стало даже больше. Как будто они чуют то, что действительно любят, - золото.

Золото? - переспросил я, как если бы слышал об этом впервые.

Да, золото. Они чуют его издалека, даже глубоко под землей. Они чуют его, как волки чуют кровь, Роберт, - ее единственный глаз оказался на одном уровне с моими. Сердце в груди билось так сильно, что звон отдавался эхом в ушах.

Меня зовут не Роберт, - тихо сказал я. - Моя мама так и не произнесла имя полностью перед смертью, так что целиком его никто никогда не слышал. Она только сказала «Румп...», - я нервно засмеялся, но Хэйдел молчала, только ее единственный глаз открылся еще шире. Она знала, каким должно быть имя. Слезы навернулись мне на глаза. Я не мог заплакать, только не сейчас, напротив Хэйдел, поэтому затаил дыхание, пока не успокоился.

Так ты прял, не так ли? - спросила Хэйдел, ее голос немного смягчился.

Я кивнул.

Спрял себе проблему?

Ве... Бабушка моего друга сказала, что есть возможность решить проблему, сказала, что мне нужен штильцхен.

Штильцхен, - задумчиво произнесла Хэйдел. - Да, я слышала об этом. Очень редкая, загадочная магия, никогда не встречала ее. Но да... возможно. Но даже если у тебя будет штильцхен, это будет сложно.

А нет других вариантов?

Хэйдел положила свою узловатую руку мне на плечо и сжала:

Только одно о прядении я знаю наверняка.

В ожидании все мое тело наполнилось надеждой.

Если твоя шерсть спуталась, распутать ее сможешь только ты сам.

Сказав это, она снова завернула в передник гнездо с феями и заковыляла прочь. Не попросив помочь.

Что-то не так, Роберт? Ты выглядишь бледным, - Ида потрогала мои щеки. - Ты ничего не ешь. Ты заболел?

Просто устал.

Слишком устал, чтобы есть?

Хэйдел взглянула на меня, но не произнесла ни слова. Она не рассказала Иде и Батильде о моем имени, но это почему-то заставляло чувствовать себя еще более безнадежно, как будто не было необходимости объяснять, потому что они все равно ничего не могли сделать.

Ида рано отправила меня в постель, но я никак не мог уснуть, ждал, пока заснут домашние. Услышав их ровное дыхание и храп, я прокрался в прядильню с пучком соломы. Прялка поблескивала в лунном свете. Я сел за нее, обычное дерево. Обыкновенная солома в моих руках. Солома и золото, ничем не примечательные, абсолютно не волшебные. Я силился ощутить магию в воздухе. Закрыв руками глаза, представил, как выталкиваю магию. Обратно в землю или к солнцу, или откуда она появилась.

В руках моих солома

Ей золотом не стать

Ведь золото есть золото

Соломе - не блистать!

Я нажал ногой на педаль и начал прясть. Солома есть солома. А золото...

Золото. Солома превратилась в золото. Я оборвал золотую нить и намотал ее на палец. Попробуем еще раз. Солома, солома, солома.

Золото. Я выругался и скатал нить в маленький шарик. Не позволю румпелю одержать верх надо мной.

У моих ног стояла корзина Хэйдел полная шерсти, я взял оттуда горсть. Может, солома и всегда превращается в золото, но могу же я прясть без магии.

Старую шерсть,

Тусклую шерсть

Сверкать не заставит никто

Золотом ярким,

Золотом светлым.

Каким бы не было твое мастерство.

Я крутил колесо с бешеной скоростью. Возможно, если я буду достаточно быстр, магия не успеет сработать. Сердце екнуло. Изменений не было! Но вдруг тусклый серый посветлел и замерцал и прямо на моих глазах превратился в толстую сверкающую нить, туго натянутую над колесом. Золото.

В горле будто камень застрял. Я быстро оборвал нить и отпрыгнул от прялки, будто мог заразить ее своим проклятием.

Затем я вернулся в кровать с золотыми нитями, намотанными на палец, он покраснел и начал неметь. Думал я о своей маме, как она держала меня при рождении и тихо шептала мое имя. Румпель...

Обманутый. Запутавшийся. Пойманный в ловушку. Почему? Зачем любящей матери награждать собственного ребенка такой долей? Мне бы хотелось, чтобы было еще что-то, другое объяснение, но чем больше я думал об этом, тем больше чувствовал себя обманутым и запутавшимся и понимал, что ничего больше не было. Лишь жестокое эхо моего имени. Румпель, Румпель, Румпель.

Первый вариант развития ВСД, как уже было сказано, возникает в ситуациях, когда человек оказывается перед лицом невозможности реализации той или иной своей биологической или социальной потребности. Если бы человек мог осознавать эту потребность, то, возможно, и проблемы не возникло бы, но поскольку она, как правило, подсознательна, то и выходит то, что выходит.

В ситуации, когда ты чего-то хочешь, чего точно, сам не знаешь, а при этом и возможности-то у тебя на «хочешь» нет, трудно полагаться на сознание и здравый смысл. Тут они тебе не советчики. Но положение, согласитесь, отчаянное: внутри у тебя напряжение, с чем оно связано - неизвестно, а наружу лезет одна тревога с беспокойством на пару, часто или неосознанная, или беспричинная.

Не заметить вегетативных проявлений этой тревоги (всегда и обязательно наличествующих - сердцебиение, колебание артериального давления, потливость и т. п.) невозможно; поскольку же истинная причина этих симптомов тебе неясна, ты и начинаешь думать, что дело в каком-то соматическом (телесном) заболевании. И как только ты так подумал, так все сразу же становится на свои места. Теперь понятно, почему тебе плохо, а главное - ясно, где причину искать. Ищем в болезни!

Причем важно увязать (пусть и подсознательно) возникновение своих вегетативных дисфункций с теми нейтральными обстоятельствами, при которых они впервые возникли - во время езды на общественном транспорте, при выходе на улицу, во время посещения магазина, в присутственном месте, в толпе или в состоянии одиночества. Тогда уж точно все станет ясно как белый день: в них, в этих обстоятельствах вся и загвоздка! Получается вроде бы логично, а на самом деле...

Если на своем пути вы натыкаетесь на все подряд, то, возможно, вы на полосе встречного движения.

Борстелманн

И теперь именно они, эти нейтральные прежде обстоятельства, по механизму условного рефлекса и будут для нас тем стимулом, который будет стандартно вызывать у нас очередной приступ вегетативных расстройств. Разумеется, при такой-то регулярности и закономерности происходящего у нас и малейшего сомнения не останется в том, что мы тяжело больны, причем именно физически.

Неизвестность, непонятность - куда хуже любой, пусть даже плохой, даже пугающей, но определенности. А если тебе понятно, что все дело в «здоровье», то и слава богу. Остается только свыкнуться с мыслью, что ты «неизлечимо болен» и жить с этой своей «болезнью» долго и мучительно. А если врачи скажут, что все у нас «в полном порядке», мы им просто не поверим, ведь бывает же, что они ошибаются. А что если это как раз тот случай? Так что даже не пытайтесь нас разубедить, нам ваших доводов не нужно, нам нужна определенность. Невротический конфликт, тем более подсознательный, - дело темное, а вот идея болезни - мысль даже блестящая!

Да и на все теперь можно наплевать после того, как у тебя такая «болезнь» обнаружилась - и на свои «хочу», и на свои «не хочу», и на «возможности», и на их отсутствие. Гори оно все синем пламенем! Я болен! «Чик-чирик, я в домике!». Да вот только постепенно становится хуже, ведь повторение, как известно, мать учения, а «учение» здесь - это условные рефлексы, и потому разучиваются и тренируются у нас здесь не песни и не танцы, а эти гнусные «патологические условные рефлексы», т. е. «приступы», «кризы», «атаки». Вот и живи теперь с этим...

Опыт - это просто название, которое мы даем нашим ошибкам.

Оскар Уайльд

И ведь ко всему этому постепенно действительно привыкаешь. С какого-то времени ты даже перестаешь бояться своих приступов. Конечно, они тебе не нравятся, но ведь они тебя и не убивают, а потому жить можно. Вместе с тем невротический конфликт, лежащий здесь в основе всего, скрыт от сознания, и оттого на душе вроде как стало легче. Хотя, конечно, этот успех весьма и весьма относителен, и на душе все равно плохо, но теперь по другим причинам. В конечном счете, мы ведь сами себя обманули... Ну да ладно, давайте на примере во всем этом убедимся.

Моей пациентке - Светлане - 37 лет, она училась в свое время на инженера, но, как говорится, не сложилось - сначала родился сын, потом у мужа появилась работа в дальнем зарубежье, где для нее работы не нашлось. Сейчас она живет в России и снова не трудится, но не потому, что нет для нее работы, а потому, что она «не может» работать. Характер у нее сильный, даже в чем-то стервозный (был таким, по крайней мере, до «болезни»), но поскольку сама она человек хороший, этого и не заметно.

Она обратилась ко мне за помощью с жалобами на приступы сердцебиения, затрудненного дыхания, повышения артериального давления (до 140/ 90 мм рт. ст.), выраженной слабости, потливости и проч., сопровождающиеся чувством страха. Все это дело возникло у нее четыре года назад на фоне «полного благополучия». Домашняя ситуация и вправду выглядела идеальной: любимый муж, серьезный и ответственный сын, хорошее материальное положение...

К моменту нашей встречи ее вегетососудистая дистония достигла крайней степени выраженности, в течение полугода Светлана не покидала квартиру и не могла находиться в ней одна. Она рассказала мне о своей болезни. Я ее внимательно выслушал, а потом спросил: «А как с психологическим состоянием?». «Да какое там психологическое состояние! - ответила Светлана. - Разве с таким здоровьем будешь с головой дружить?! Конечно, плохо».

Житейские драмы идут без репетиций.

Эмиль Кроткий

И вот классический пример подмены причины следствием! Светлана действительно была уверена в том, что ее вздорное психологическое состояние было обусловлено тревогой за здоровье. Хотя, как мы потом выяснили, эта тревога была уже вторичной, а в основе всего лежал полноценный, хороший такой, откормленный невротический конфликт между «хочу» и «должна».

Что же мы обнаружили? А обнаружили мы следующее - в течение последних четырех с половиной лет муж Светланы «на фоне больших нагрузок на работе и усталости» перестал выполнять свои супружеские обязанности, мотивируя это развившейся у него импотенцией. Поначалу Светлана предпринимала попытки лечить мужа у врачей и знахарей, однако лечение он всячески саботировал. Светлана раздражалась, хотя эти свои эмоциональные реакции старательно сдерживала. А как же, ведь она «достаточно хорошо воспитана»!

Вместе с тем Светлана была молодой и достаточно привлекательной женщиной, после возвращения из-за границы «думала, что жизнь только начинается». Финансовое положение семьи позволяло ей не работать, но роль домохозяйки ее не устраивала: «Вот, ухаживаю за двумя мужиками! Старший целый день на работе, а у младшего одни девицы на уме. А что поделаешь?.. Я бы пошла работать, да все связи уже утрачены и профессия у меня неподходящая».

Неудивительно, что первый вегетативный приступ возник у Светланы, раздраженной своим положением «домохозяйки», в продуктовом магазине. Приступ сопровождался страхом, ей показалось, что она сейчас потеряет сознание или даже умрет. «Кое-как, на подкашивающихся ногах» она вышла из магазина и поначалу боялась ходить именно в этот конкретный магазин, но потом этот страх распространился на все общественные места.

Из-за психического напряжения, вызванного внутренним конфликтом, и страха смерти, пережитого Светланой в том злосчастном магазине, у нее стали возникать разнообразные вегетативные приступы, как со стороны сердечно-сосудистой, так и желудочно-кишечной, а также мочеполовой системы. Она обследовалась у многих врачей, и в том числе у кардиолога, который не объяснил Светлане природу ее состояния, отвечал уклончиво и просил «не беспокоиться».

Все это очень насторожило Светлану, которая вспомнила свою подругу, которая умерла внезапно, «от сердца», в возрасте 38 лет, хотя и обследовалась у врачей. Этот кардиолог рекомендовал также принимать аспаркам и рибоксин, а в моменты приступов - валидол, который принимала бабушка Светланы «перед смертью».

Результативность этого лечения, как мы уже можем догадываться, была нулевой, что, разумеется, перепугало Светлану еще больше. В конечном итоге из всей «палитры» вегетативной симптоматики у нее закрепились только те расстройства, которые можно было именовать «сердечным приступом». Страх за собственное здоровье и жизнь нарастал у Светланы от врача к врачу, которых она прошла множество - гастроэнтерологов, пульманологов и проч.

Однако в своей «сердечной патологии» Светлана убедилась окончательно после того как из всего, что было написано в заключении к одной из электрокардиограмм, смогла прочитать лишь драматичное, по ее мнению, слово - «микарда» (по всей видимости, «миокарда«) и не менее пугающее - «блокада» (по всей видимости, речь шла о «неполной блокаде правой ножки пучка Гисса»). Что это за «блокада», мы уже с вами знаем. А «миокард» - это латинское название сердечной мышцы, упоминание которой в заключении к любой электрокардиограмме вполне естественно.

В этом мире только две трагедии: первая - не получить желаемого, вторая - получить его. Последнее много хуже, последнее - настоящая трагедия.

Оскар Уайльд

Но вернемся к психологическому состоянию Светланы. В процессе наших занятий выяснилось, что на уровне сознания (здравого рассуждения) она с сочувствием и пониманием относилась к «болезни» мужа, однако продолжала ощущать выраженный дискомфорт и неудовлетворенность своим положением «приживалки», будучи невостребованной как женщина.

В дальнейшем нереализованная сексуальная потребность Светланы, выражавшаяся в раздражении и тревоге, привела к возникновению «сердечных приступов», и это:

во-первых, с избытком восстанавливало «статус-кво» Светланы в отношениях с «больным» мужем (теперь она тоже болела, причем «гораздо сильнее»);

во-вторых, ее «болезнь» привела к снижению интенсивности сексуальной потребности Светланы (»мне сейчас не до этого», говорила она мне во время обсуждения этой темы);

в-третьих, статус «больной», положение человека, неспособного выйти из дома, «лишало» Светлану возможности думать о том, чтобы искать удовлетворения своей сексуальной потребности «на стороне» (а также этому всячески препятствовали те принципы, которые она усвоила во время своего воспитания);

наконец, «болезнь» Светланы служила ей поводом привязать к себе мужа, над которым она потеряла ощущение «сексуальной власти».

Да, именно такие (или подобные) задачи решает любой невротический симптом, пытающийся сделать с помощью себя то, что человек не в силах сделать сознательно. Сознание говорило Светлане: «Ты не должна сердиться на мужа за его сексуальную несостоятельность. Он в этом не виноват!», а подсознание ответствовало: «Но я хочу!». Сознание убеждало Светлану: «Ты не должна изменять своему мужу! В жизни главное человеческие отношения, а не секс!», а подсознание настаивало на своем: «Хочу и баста!». «А если я болею, если у меня смертельная болезнь? - предложило вдруг сознание Светланы ее подсознанию. - Может быть, тогда секс отменяется?». «Ладно, - согласилось подсознание, - болезнь так болезнь». А потом обеспокоилось: «Болезнь?! Действительно?!! Смертельная?!! Какой ужас!!!». И дальше пошло-поехало, спелись...

Кроме того, сознание Светланы требовало от нее вести активный образ жизни, выйти на работу, чувствовать себя самостоятельной. Но подсознание всячески этому сопротивлялось, ведь оно любит привычное и всякие нововведения для него - настоящая катастрофа, оно сразу же начинает и паниковать, и протестовать. Наконец, подсознание нашло оправдание своей консервативной политике: «Ты не можешь работать, - сказало оно Светлане, - потому что ты больна». И тут сознание и подсознание Светланы снова сошлись, и опять так некстати...

Вегетативные приступы сделали за Светлану то, что она не могла сделать сама, они стали той проблемой, которая примирила враждующие стороны - ее «культурное» сознание и ее «бескультурное» подсознание. А потому оба они взялись за выстраивание идеологии болезни: «Я больна! У меня серьезная болезнь! Мою болезнь не могут найти врачи! Со мной может что-то случится!» и т. п. Во всем этом безобразии сознанию Светланы принадлежит решающая роль. А вот ее подсознание «отличилось на другом фронте»: оно принялось за формирование у Светланы привычки тревожиться, бояться и «выдавать на-гора» вегетативные приступы, которые сама Светлана считала «сердечными».

Комедия - это трагедия плюс время.

Кэрол Бернет

Что ж, все это помогло Светлане длительное время сохранять «хорошую мину при дурной игре», но и только. А вот «побочных эффектов» оказалось множество. Во-первых, Светлана фактически превратилась в инвалида, неспособного ни покинуть своей квартиры, ни оставаться в ней «без сопровождения». Во-вторых, она оказалась полностью поглощена своей «болезнью» и не заметила очень серьезных перемен, случившихся в ее жизни, пока она занималась своим здоровьем.

Случилось же следующее: ее муж то ли вылечился от своей импотенции, то ли не страдал ею никогда, но, так или иначе, завел себе молодую пассию и стал жить на две семьи. Сын вырос и, утомленный бесконечными придирками матери и ее требованиями постоянного присутствия, умудрился жениться в 18 лет и ушел в новую семью. И вот теперь осталась Светлана, как старуха из сказки Пушкина, с «разбитым корытом».

И вот теперь вопрос: того ли боялась Светлана последние четыре года? Оттуда ли пришла опасность, откуда она так настойчиво дожидались? Нет, оказывается. И так всегда бывает, когда мы начинаем потворствовать своему неврозу вместо того, чтобы думать о себе и о том, что в глубине нашего подсознания могут проживать вот такие вот «чертенята». И хочешь не хочешь, когда-то это придется осознать, и когда-то да наступит то время, когда тебе все равно придется решать те жизненные задачи, которые жизнь перед тобою ставит: находить здравомыслящее согласие между собственным сознанием и собственным подсознанием. Между «хочу», которое нужно принять и не пытаться делать вид, что его, мол, не существует (оно существует!), и своим «надо», которое так часто оказывается не более чем следованием собственным предубеждениям.

Вопрос о перспективах развития России и о том, насколько выбор пути развития, который страна когда-то сделала, будет определять ее дальнейшее движение, вызывает в экспертной среде неоднозначные и противоречивые ответы. АПН-НН представляет вниманию своих читателей интервью с руководителем департамента политического консультирования Центра коммуникативных технологий «PRОПАГАНДА» Михаилом Виноградовым, в котором он дает свою оценку нынешнего положения России по ключевым направлениям.

Михаил, программируют ли, по Вашему мнению, итоги сезона федеральных выборов 2007-2008 гг. вектор дальнейшего развития России или свой исторический выбор страна сделала в начале 1990-х?

Выборы в России все больше приобретают имитационный характер, поэтому вряд ли выборы 2007-2008 годов в состоянии четко сформулировать вектор развития страны. Тем не менее, избранный в 80-е – 90-е годы путь подвергается ревизии. Главным фактором, который будет определять вектор развития России, станут мировые цены на энергоносители и экономическая конъюнктура – вся экономическая система страны, которая будет определять политическую систему.

Существует ли «идеологическое меню», представляющее более или менее широкий список альтернативных стратегий развития страны? Какие политико-экономические концепции могут быть успешно реализованными в России?

- «Идеологическое меню» путей развития России существует разве что в экспертной среде, потому что ни российским элитам, ни российскому населению сегодня эта тема не очень интересна. Любая идеология должна предлагать не просто модель существования, но и пути развития. А сегодня тема путей развития и вообще развития как такового в повестке дня отсутствует. Поэтому любые разговоры об «идеологическом меню» - это не более чем отвлеченные экспертные дискуссии, либо избирательная компания, когда идеология становится на несколько месяцев актуальной, но потом это снова уходит из повестки дня и не оказывает реального воздействия на текущую жизнь.

- Какие угрозы сегодня существуют для России? Есть ли в настоящее время
(и могут ли появиться в обозримой перспективе) предпосылки для территориального распада страны?

Угроза территориального распада России не актуальна в течение ближайших нескольких лет, но факторы дезинтеграции, которые существуют на сегодняшний день, я бы назвал неустранимыми. Они связаны с низкой эффективностью экономики и управления, слабыми каналами коммуникаций между центром и регионами. Пока путей качественного преодоления этого никем не предложено.

- А угроза потери Дальнего Востока для России сейчас реальна?

Угроза потери Дальнего Востока перед Россией пока не стоит. Ведь на Дальнем Востоке Китай является не единственным игроком. Сегодня мы видим, что США заинтересованы в том, чтобы Дальний Восток оставался частью Российской Федерации, потому что существует задача ограничения Китая. Легализация миграции части граждан КНР в Россию могла бы способствовать тому, чтобы создать на этой основе законопослушных, лояльных граждан, живущих в публичном правовом поле.

Китай – страна непростая, страна с серьезными внутренними противоречиями, где далеко не все в восторге от действий существующей власти. И говорить о том, что выехавшие на Дальний Восток граждане КНР начнут борьбу за вхождение в состав Китая, пока преждевременно. Я думаю, в силах российской стороны сделать так, чтобы уехавшие в Россию китайцы хотели сделать аналог Тайваня, как это устроить – вопрос отдельный. Но нужно ориентироваться на легализацию той миграции, которая будет идти вне зависимости от миграционной политики российских властей.

- Существуют ли угрозы суверенитету России? Имеет ли Россия возможность
проводить независимую политику на международной арене или ее самостоятельность в этом вопросе ограничена?

Сейчас у России есть возможность проводить самостоятельную политику на международной арене, но нет такого желания. Россия может совершать те или иные действия в неудаленных уголках мира, руководствуясь своими интересами, но не очень знает, чего бы она хотела. Прямой угрозы суверенитету России нет, но использование этого суверенитета в неких геополитических интересах страны, честно говоря, я тоже не вижу. Конечно, возможности России продолжают снижаться, но и особой необходимости быть игроком в целом ряде ситуаций нет. Часто у России чисто гуманитарные задачи - в урегулировании кризиса на Ближнем Востоке, например.

У России сократились ресурсы для ведения политики сверхдержавы, но как региональный игрок Россия способна проводить самостоятельную политику, если бы она к этому стремилась. Но то, что ею предпринимается во внешней политике, это скорее жесты, нежели реальные политические шаги, реальные политические интриги.

Сохранит ли Россия контроль над своим ядерным арсеналом или при определенных условиях он может перейти под международный контроль?

В долгосрочной перспективе Россия может утратить контроль над своим ядерным арсеналом и он перейдет под международный контроль. Но если говорить о ближайшем десятилетии – это мало вероятно.

В каком направлении будет развиваться российская политическая система? Удастся ли построить эффективную партийную систему из уже существующих парламентских партий? Станет ли российский политический класс более открытым?

Сегодняшняя политика выстраивания малопартийной системы в России – это скорее закрытие доступа в органы государственной власти, в политическую элиту. Партийная система не опирается на гражданское общество, его создание и укрепление, поэтому она будет существовать ровно столько, сколько существует нынешняя политическая власть. Предпосылок для создания сильных партий на сегодня не создается, значит, решать все будут элитные группировки, представители региональной элиты, старые или новые олигархи, но не партии. Роль и место партий в общественной и политической жизни так и не были созданы. Теоретически их роль могла бы быть значимой, но мы видим, что Государственная дума в большей степени является имитационной структурой, нежели реальным органом.

И последний вопрос – есть ли в России в настоящее время национальный проект, должен ли он быть сформулирован, если его нет?

Политического национального проекта в России сегодня, наверное, нет, равно как и нет субъекта, который бы его формулировал и реализовывал. Но нет и серьезной потребности у политической элиты в этом. Понятно, что должна быть какая-то идейная модернизация, и как следствие – обеспечение более достойного уровня жизни и защиты от любых внешних угроз (терроризм, экономическая нестабильность и т.д.). Но дальше благожелательной риторики дело пока не двигается.

- Это сказывается на эффективности развития страны?

На развитии страны это сказывается именно в связи с тем, что ценности развития в глазах населения и элит падают. Задачи существования и выживания актуальнее, чем размышления о путях развития, о возможных альтернативах, о модернизационном опыте других стран. Наверное, если бы эти вопросы были в повестке дня, если бы учитывался мировой опыт, проводился аудит существующих ресурсов, картина оказалась бы более оптимистичной.

Интервью взяла Татьяна Елькина.

к сожалению нет:\ не фортит(

Не могут все желания совпадать с возможностями, какими бы не были возможности.
Невозможно.

Как правило совпадают, ибо стараюсь не тратить время попусту, желая невозможного. Однако иногда, расслабившись, предаюсь бесполезным мечтаниям (например, иметь свой дом необходимых размеров с управляющим, уборщицей и кухаркой, или иметь 100 миллионов евро и спокойно жить на проценты). Но расслабляться долго не приходится, поскольку проза жизни напоминает о себе. Долговременных же желаний, для которых не видно никаких перспектив, что они совпадут с возможностями, не держу.
Другое дело, если сейчас для выполнения желания возможности нет, но виден путь, как такие возможности могут появиться. Такие желания возникают, и создать для них возможности, как правило, удается. Если же все-таки не удается, то желание уходит, как нереальное.


Не всегда!

Ну раньше это называлось коммунизмом:) А если серьезно: надо стремиться к этому, в принципе
ничего невозможного нет, все зависит от того, какие желания и какие возможности есть в
данный момент.

Отара овец спускалась с гор в долину. Неожиданно с неба налетел орел, схватил и утащил ягненка. Все это видела маленькая птичка. Она решила: "А почему бы и мне не поступить, как орлу? Да и что ягненок, унесу-ка я целого барана".Птичка взлетела повыше, сложила крылышки и бросилась вниз. Но дело кончилось тем, что она ударилась о бараний рог и убилась насмерть. - Муха тоже однажды хотела перекатить камень, - сказал чабан, держа на ладони мертвую птичку. Так птичка, пожелавшая сравниться с орлом, добилась того, что ее сравнили с мухой.

Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!


чаще нет чем да... желания становятся целями, к которым надо стремиться..

ни так как хотелось бы

Я всё таки считаю,что каждый человек сам несёт ответственность за то чтобы возможности совпадали с желаниями.
Если человек очень хочет, то желания начинают совпадать с возможностями.
А если он говорит, что он хочет, но называет кучу причин по которым это невозможно, то значит не так то уж сильно ему и хочется, чтобы его желания совпадали с возможностями.
Барьеры нам ставит всегда лень и недостаточно развитая сила воли.
Делайте выводы товарищи! :)

в такой холод?? ооочень заманчиво